Дочь прокурора (СИ)

- Что теперь будет? – снова подняла голову и встретилась с пронзительным взглядом карих глаз.
- А что ты хочешь, чтобы было?
- Ты не понял. Я о … Никите…, - я запнулась, а Амир удивленно вскинул бровь.
- А что с Никитой? Ты видела его сегодня вечером? – спросил внезапно так, словно и не было его в том доме несколько минут назад.
Сначала я не поняла, растерялась, когда папа вдруг произнёс:
- Лия ничего не видела. Я отправил Никиту присмотреть за ней, чтобы одна не ночевала, но он так и не доехал. Правда, дочь?
В зеркале заднего вида на меня пристально смотрел отец, и я всё поняла. Теперь мне не нужно скрывать этих двух мужчин друг от друга…. Теперь мне необходимо встать рядом с ними и соврать всему миру.
- Да, - твёрдо ответила я, - я не знаю где он и видела его в последний раз у нас в доме еще утром.
- Умница, малыш. Только для пущей уверенности отдай мне его телефон, с которого ты звонила.
Телефон, точно!
Я спохватилась и вынула смартфон из заднего кармана джинсов. От каждого, даже легкого движения болели кисти, заставляя меня морщиться. И Амир это заметил. Перехватил у меня телефон, а на его лице отразилась целая гамма боли. Словно он чувствовал её вместо меня.
- Только надо подумать как быть с исходящими. – произнёс папа, - Одной чистки телефона недостаточно.
- Я решу всё. У меня есть хорошие знакомые в телефонных компаниях, - успокоил и его и меня Амир.
Папа хмыкнул, а потом снова взглянул в зеркало.
- Где ты только опыта набрался?
- Учителя были хорошие, - кратко ответил Амир, притягивая меня обратно к себе и осторожно беря за запястье, чтобы рассмотреть мои ноющие раны. Никогда еще мне не было так больно. Кажется, руки опустили в чан с кипящим маслом, настолько сильно они жгли, - я заберу Лию к себе сегодня.
- Пусть бы домой ехала. Ира позаботится о ней.
- Я сам о ней позабочусь, - отрезал Амир, - тебе будет чем заняться. Звягин так просто не оставит это дело.
- Но с дочерью ты мне не запретишь видеться, Шахин! – довольно грубо отчеканил отец.
- Это вопрос не ко мне. Если Лия будет великодушна и сама тебя простит за то, что ты натворил, то ты будешь счастливчиком.
Сильные руки снова прижали меня к себе, а я просто прикрыла глаза и отпустила мысли. Я подумаю обо всём позже. Моя нервная система и психика не готовы к тому, что происходит прямо сейчас. К этим страшным разговорам, к тому, как поступил папа, как насильно увез меня, собирался выдать замуж. И к тому, что сделал Никита…
Поглубже закопавшись щекой во влажную от моих слез рубашку Амира, я кажется, уснула. На долго ли? Не могу сказать. Проснулась, когда сквозь негу услышала отцовский голос.
- Тттшш, осторожно.
Приоткрыла глаза и поняла, что нахожусь на руках моего мужчины, а папа помогает ему выбраться из машины. Свет от фонаря осветил его лицо и у меня сердце кольнуло. Несмотря на то, как я зла была на него, гаммы эмоций, таящихся в его глазах не заметить было невозможно. Столько невысказанной боли, столько вины.
Папа протянул руку и взял мою ладонь. Поднёс к губам, и осторожно поцеловал внутреннюю сторону.
- Прости меня, дочь. За всё.
Наверное, папа бы не выдал меня замуж, если бы я рассказала как Никита со мной обращался. Вероятно, в данной ситуации была и моя вина.
Никогда не нужно бояться последствий и молчать. Молчание – как паутина. К нему прилипают всё новые недосказанности, в которых только сильнее запутываешься, пока однажды не происходит нечто непоправимое.
Но все же то, как он снова собирался поступить с Амиром не позволяло мне смотреть на него прежними глазами. Моя любовь к папе безгранична, но сейчас мне казалось, что я не знаю его. Не знаю этого человека, который забыл собственный грех и свалил всю вину на другого.
- Я очень устала…
Произнесла, мягко забирая руку и успевая заметить, как плотно папа сжал губы.
Втянул носом воздух, будто боролся сам с собой. Хотел что-то еще сказать, но в итоге молча кивнул.
- Отдохни хорошенько, Лиюш! Завтра поговорим, я приеду.
- Ладно.
 
- Позаботься о ней, - адресовал слова теперь уже Амиру.
На этот раз без ненависти, злости. Словно просил старого друга…
- Иначе никак!
  
48
 
Лия
- Будет жечь, - предупредил Амир после того, как взял меня за запястье.
- Ничего. Я потерплю.
Горячая вода, в которой я находилась согревала. Амир набрал для меня полную ванну, как ребенка усадил в неё, намылил мягкую мочалку и осторожно прошелся ею по моим рукам, шее, груди. Я не протестовала. Я впитывала его присутствие, как губка, и только так могла дышать ровно – когда он был здесь, рядом со мной.
Наблюдая за тем, как Амир приложил к ранам ватку, пропитанную хлоргексидином, я невольно сжалась и сильно закусила губу.
Боль от соприкосновения с ранами опоясала руку и билась пульсацией к самому плечу. Невольно дернула рукой, но Амир удержал её, продолжая обрабатывать распоротую кожу.
- Знаю, что больно, но это необходимо. Ты не знаешь на ком наручники были до этого. Завтра я тебя отвезу в частную клинику, к своему врачу. Сдашь кровь. Я хочу убедиться, что не будет заражения.
- Хорошо, - согласилась я.
Глупо отказываться. Если только это не повлечет лишних расспросов от доктора, то я согласна. Мне и самой не хочется жутких последствий для себя.
- Ты не злишься больше на меня? – тихонько спросила, опасаясь увидеть в глазах Амира разочарование во мне.
- Злюсь. Очень. Если бы ты рассказала сразу, этого бы не произошло.
- Я знаю, - признала я, - Я была неправа. Просто боялась, что ты можешь сделать что-то ужасное.
- Я сделал.
На этот раз я не вздрогнула как раньше. Если бы он сказал это в прошлые вечера, я бы, наверное, очень испугалась, но не сегодня. Встретившись со строгим взглядом карих глаз, утвердительно кивнула.
- Я знаю. И теперь понимаю почему ты это делаешь. Но тогда мне было страшно.
- С какого возраста он делал это с тобой?
Краска прилила к щекам, и я отвела взгляд.
- Трогал с восемнадцати. Не так давно начал. А целовал и раньше, с тринадцати где-то.
- Почему не рассказала родителям?
Чувство собственной дурости забилось в ноздри и вызвало слезы.
- Не знаю. Сначала было стыдно, потом боялась, что Никита пожалуется своему отцу, а тот выгонит моего. Папа всю жизнь зависел от Глеба Степановича. И постоянно говорил, что если бы не он, то мы бы не жили никогда нормально. Вот я и боялась.
- Ты слышишь себя, Лия? – довольно жестко спросил Амир, осторожно отпуская мою руку, - Ты в обоих случаях думала о ком-то, кроме себя. То ты боялась за Никиту, то за папу. А ничего, что в обоих случаях первым делом ты должна была бояться за себя. Твои жертвы никогда не оценят, я сказал тебе это в нашу первую встречу. Которая тоже надо признать, произошла тогда по этой же причине. Ты бросаешься на амбразуру ради кого-то.
Я слышала, как закипает сталь в голосе Амира, и понимала, что он прав. Конечно, он был прав. Если бы я была честна и рассказала хотя бы маме, она бы никогда не допустила повторения. А я всё хотела, как лучше, думала сама справлюсь.
- Посмотри на меня, - горячие пальцы сомкнулись на моём подбородке и Амир поднял моё лицо, удерживая мой взгляд, - если бы с тобой что-то сегодня случилось, это сломало бы тебе жизнь. Ты понимаешь?
- Да.
- Больше такого не делай. Если кто-то заставляет тебя чувствовать себя некомфортно, ты уходишь. Даже если это просто касается общения. И говоришь мне. Всегда говоришь мне. Я сегодня чуть не рехнулся, когда услышал об этом подонке. Если бы с тобой что-то случилось, Лия…
Амир напряженно выдохнул, а у меня в груди больно сжалось. Слезы затуманили взгляд, и я сморгнула их. Потянулась к нему.
- Ты правда не уйдешь? Даже после того, что случилось с Никитой? Что я… опять… что моё тело… - я зажмурилась, не в силах произнести этого ужасного признания, а Амир обхватил моё лицо ладонями.