Терра Инкогнита (СИ)
Внезапно к нему кинулась большая группа людей — шумных и странно одетых, размахивающих транспарантами, с озлобленными выражениями лиц и пеной у ртов, извергающих маловразумительные обвинения. Это выглядело как нападение, в агрессивной толпе было человек тридцать, и некоторые из них походили на Сверчков, так что парень даже успел поудобнее подтянуть лямки большого рюкзака с оружием и снаряжением, и какие-то доли секунды отделяли ситуацию от мордобития… Но — то ли природное дурное любопытство Виньярда, то ли некие высшие силы уберегли лица гневного народа от звонких лещей: Сью остановился и прищурившись глянул на них.
Они орали, они бесновались — но не нападали! Остановившись буквально в шаге, какая-то толстая зеленоволосая женщина в обтягивающем боди и ярких гольфах поносила самыми скверными словами всю родню Виньярда и желала им всем умереть от онкологических заболеваний и быть съеденными глистами заживо. Два женоподобных юноши с накрашенными губами трясли плакатом, на котором красовалась надпись «НЕГОДЯЙ СЬЮ — ФАШИСТ!», а парни и девушки, подражающие Сверчкам щеголяли торсами (и бюстами) на которых было намалевано люминисцентной краской что-то вроде «Я/МЫ СВЕРЧКИ».
— Это нормально, — только и сказал он, осматривая весь этот зверинец.
Сначала Сью подумал, что ни разу не видел на улицах Флойда женщин-Сверчков с голыми титьками, да и вообще ни одной женщины-Сверчка за всё это время не заметил. Потом решил, что, пожалуй, не станет их бить, потому как здесь наверняка вот это вот всё и называют свободой слова и собраний. А когда в голову пришла мысль о том, что накрашенные ребята вряд ли понимают чем отличаются нацист, фашист и, например, национал-патриот, то стало вполне понятно, что делать с ними вообще ничего не нужно — не поможет.
Через минуту подтянулись еще и журналисты с кучей летающих камер и дебильных вопросов, и Виньярд оказался в окружении.
— Внимание! — громко и четко сказал Сью, и поднял руку вверх.
Толпа на самом деле замерла, и Виньярд сумел рассмотреть самое тонкое место в кольце осады. По сравнению с Ярром на Талейране жить было легко и привольно, и любимое сальто в прыжке удалось ему на отлично, и получилось бы еще лучше, если бы не рюкзак — но цель была достигнута, он таки перемахнул через головы активистов и папарацци, пружинисто приземлился на ноги и так же громогласно, по-дикторски провозгласил:
— Спасибо за внимание! — и припустил со всех ног к дверям в вестибюль, где бдительная корпоративная охрана тормозила всякого встречного-поперечного, и не отдала бы его на растерзание толпе.
Ну и толпу ему на растерзание — тоже.
* * *— Значит, Негодяй Сью? А почему прибыли так впритык? Игры уже завтра, а вы еще не… — это был какой-то менеджер среднего звена, и Виньярд понимал, что просто теряет время.
— Это нормально. Мне не нужны ваши тренажерные залы, массажные кабинеты и спарринг-партнеры. Покажите, где я могу оставить вещи и переночевать и отведите меня к Эрвину Мёбиусу — он лично приглашал меня в гости.
Спортивный чиновник тут же скис. Он, наверное, хотел выудить из этого малоизвестного и потому — опасного бойца какой-нибудь жирный инсайд, чтобы потом слить информацию журналюгам, пасущимся у входа, но — обломалось. Мёбиус — это Мёбиус.
— Стэнфорд! Проводи этого человека к мистеру Мёбиусу!
Этот Стэнфорд — один из многих охранников в корпоративной униформе, неуловимо отличался от всех талейранцев на планете. Точно так же, как отличались те мужчины и женщины в полицейском квартале. У него было очень, очень уставшее лицо, огромные мешки под глазами, полное отсутствие улыбки и собранные, скупые движения.
— Вы ведь Виньярд? — только спросил он. — Вот, держите. Спасибо, что мы не одни.
Больше он не проронил ни слова.
Это была обычная распечатка — сложенные вчетверо листы бумаги. И теперь Сью полностью осознал суть фразеологизма «жгли карман». Но ознакомиться с информацией было некогда — Стэнфорд по гулким пустынным коридорам, прозрачным лифтам и длинным переходам привел его в тупиковый коридор, к обычной пластиковой двери, на которой было написано «Эрвин Мёбиус. Главный специалист».
* * *Глава 8
В которой на Арене решаются вопросы планетарного масштаба
Виньярд клял себя за отсутствие привычки внимательно вычитывать правила игры. И прочие инструкции — тоже. Когда-нибудь он мог здорово влететь, или вляпаться во что-нибудь серьезное. Пока же он летел с пятиметровой высоты, и вляпаться мог только в воду, которая покрывала собой Арену — всю, кроме небольшого участка в центре, который носил гордое название «Остров Погибших Кораблей».
Оказалось, что игры в формате королевской битвы являются своеобразным финалом большой череды гладиаторских выступлений. Завершая сезон эпичным побоищем, гладиаторы имели право использовать бонусы, накопленные в течение прошедших месяцев. Эти бонусы начислялись как за победы, так и по результатам зрительского голосования. При этом в финале участвовать могли все желающие бойцы, только им приходилось мириться с тем фактом, что кое-кто из более удачливых коллег по цеху априори будет иметь преимущество: оружие и снаряжение в соответствии с количеством полученных бонусов и антуражем игр.
Так что теперь, подгребая к нагромождению, стилизованному под разбитые корпуса парусников эпохи Просвещения, Сью весьма скептически относился к своим шансам на победу. Победа даровала бы ему двести тысяч протекторатских кредитов, виллу в полумиле от ривьеры Монаталивье и гражданство Талейрана. И три минуты эфирного времени, чтобы сказать пару теплых слов благодарности тому, кому он сочтет нужным.
Последнее, пожалуй, интересовало его более всего. А еще его интересовал характерный щелкающий звук, раздавшийся в полуоткрытом изящном окне кормы одного из кораблей. Виньярд нырнул — и одновременно раздался грохот выстрела. Чертов мушкет! В него пальнули из порохового раритетного ружья — как бы оно ни называлось!
Сью вынырнул близко-близко к острову, прильнул к шершавым доскам и отдышался, прислушиваясь. Сверху уже орали благим матом и крушили мебель. На Арене зрителей предусмотрено не было — это вам не ямы! Любители кровавого спорта наслаждались действом на своих экранах, переключаясь между множеством камер во время прямой трансляции, или дожидаясь смонтированного по итогам игр фильма.
Наблюдали за ходом мероприятия непосредственно на Арене только ланисты из профессиональных гладиаторских школ, компаньоны бойцов и местные воротилы из Ламарша, ну и представители букмекерских контор, конечно. Виньярду было наплевать на зрительскую поддержку, тем более рассчитывать на нее особенно не приходилось. Слишком мало у него было фанатов на Талейране, скорее всего — и вовсе один, а точнее — одна, которая дулась на него где-то под горячим солнцем океанического побережья. А вот хейтеров — сколько угодно…
И самые серьезные хейтеры, видимо, засекли его — ругань и скрип досок под босыми ступнями приближались. Образовывать временные союзы гладиаторам было не запрещено, так что по душу Сью торопилось человека три, не меньше.
— О! — сказал кто-то над самой головой парня.
Сью вылетел из воды как дрессированный дельфин — всё-таки яррская закалка решала, а эти трое были обычными Сверчками, пусть и залитыми по самые брови допингом. Время текло для Виньярда медленно, разогнанная нервная система позволила ему уже в полете начать наносить удары руками двум лысым типам с настоящими китобойными гарпунами в руках, а третьего использовать как трамплин, ударив его обеими ногами и снова щучкой нырнув в соленые воды искусственного моря.
Плавать Виньярд никогда не учился и вообще — не очень-то любил. Но, видимо так уж был устроен его организм, спроектированный еще до рождения мамой-генетиком, что он просто не мог утонуть и чисто инстинктивно понимал, что и как нужно делать. Точно так же, как расхаживал по тонкому тросу или ловил муху на лету.