Особо коварен и хитёр (СИ)

― Мне бы хотелось обсудить сейчас, ― упрямо наклонил голову парень.
― Попробуйте, но человек, с которым вы будете это обсуждать, сейчас на сцене. ― Хань мягко улыбнулся, снимая раздражение собеседника. Это Хань умел делал профессионально.
― О… Тогда другое дело, ― просиял парень и убрался под сцену.
К Ханю подходили ещё гости ― один за другим, оплачивали места под сценой. И когда зазвучала музыка, все места под сценой были проданы.
  
― С ума сойти… ― Хань посмотрел на сумму, полученную заведением только благодаря стоимости мест под сценой. Ему на два года безбедной жизни хватило бы, ещё на машину осталось бы.
― Хороший день, ― фыркнул Чондэ, ― так часто бывает, когда Кай танцует.
― Не понимаю, какой кайф смотреть на танец снизу?
― Наблюдай. Просто наблюдай ― и рано или поздно сообразишь.
Хань послушно повернулся к сцене и устремил взгляд на Кая. Он и без совета Чондэ наблюдал бы с удовольствием ― Кай танцевал непередаваемо. Когда Хань учился, пересекался с ребятами из танцевалки, видел выступления на всяких мероприятиях, но даже лучшим выпускникам было далеко до Кая. На сцене тот жил в музыке так естественно, что это напоминало дельфинов в океане. Словно музыка ― это его стихия. И он походил сразу на огонь и воду: резкий, порывистый и грациозный, изящный. Причём он неуловимо переходил из одного состояния в другое. На ум пришло сравнение с ртутью, “живым серебром”.
Взмах руками, как крыльями, лёгкий наклон корпуса назад ― и атласная ткань едва не соскользнула с плеч Кая. Дама за крайним столиком выронила бокал и схватилась за телефон, торопливо щёлкая кадр за кадром.
Кай тем временем продолжал танцевать, потом перекатился по стеклянной поверхности и провёл по ней ладонью. Теперь у кого-то грохнулся бокал за столиком под сценой. Ещё бы… Хорошо, что у Ханя в руках ничего не было, потому что залп сексуальности и красоты со сцены разил наповал. На любом расстоянии.
Под шумок к даме с телефоном подошёл верзила в тёмном костюме, изъял телефон, удалил снимки и, ухватив даму за локоток, тихо вывел из зала.
Хань вопросительно глянул на Чондэ.
― Сфера охраны. Делать снимки запрещено строжайше. Когда на этом ловят, для нарушителя двери заведения закрываются навсегда. И всем наплевать, сколько у нарушителя денег. Кредо владельца. Мы исполняем желания и дарим шикарный отдых с лучшей кухней, артистами и персоналом. Но каждый, кто попытается вынести хоть кусочек этого мира за стены заведения, будет изгнан из рая навсегда. То, что здесь есть, можно получить только здесь. Такое правило.
Танец Кая закончился, и тот вернулся к бару, чтобы получить от Чондэ горячий шоколад.
― Кай, один из клиентов спрашивал насчёт эскорта. Сидит за центральным столиком под сценой. В синем.
Кай кивнул и повернул голову, чтобы взглянуть на предполагаемого клиента. Хань же уставился на влажную ткань рубашки, прилипшую к смуглой коже, на крупные капли пота, что медленно скатывались по шее и стремились добраться до ключиц, и на глаза, вокруг которых карандашные линии слегка размазались. Как ни странно, но эти лишившиеся аккуратности линии смотрелись на Кае намного лучше, чем поначалу ― в нормальном состоянии. Не то чтобы такая подводка делала его “падшим” или греховным, скорее… обольстительным. Ходячим соблазном. Потому что казалось, что его глаза подёрнуты дымкой сладострастия и желания. Если бы Хань был Сэхуном, он сей же миг скончался бы на месте. Но Хань был Ханем, поэтому он мужественно закусил губу ― прокусил до крови, если честно ― и сунул руки в карманы, дабы они не тянулись к ничего не подозревающему Каю.
“Вот так и становятся маньяками…” ― грустно подумалось Ханю.
Кай не обратил внимания на его муки, даже не заметил ничего, спрыгнул со стула, едва допил шоколад, и двинулся к клиенту.
Хань коротко предупредил Чондэ, что отлучится в уборную. Тот посоветовал воспользоваться туалетной комнатой для гостей, поскольку Хань всё-таки администратор, да и обход делать пора.
Хань заглянул в шикарное помещение со стенами в плитках под малахит, осмотрелся, пришёл к выводу, что здесь недавно побывала уборочная бригада, значит, всё в порядке. Он заперся в ближайшей к выходу кабинке, протёр ладони влажной салфеткой и расстегнул брюки. Заниматься подобным вряд ли приличным людям полагалось, но сдерживаться Хань не мог. Или мог. Но только не до следующего раза. Следующий раз обещал наступить тогда, когда Кай вновь окажется рядом либо сделает нечто такое… такое, что он делал на сцене. “Сыграть на флейте пальчиками”, как говаривали дома, в Китае, самое разумное в данной ситуации. Спустить пар, растратить силы, тогда возбуждение не будет таким сильным, и его станет легче выносить.
Хань замер на месте, услышав, как распахнулась дверь. В туалет зашли двое, судя по приглушённым голосам. Щёлкнул замок. А вот это уже непорядок!
Хань хотел было высунуться из кабинки и сделать замечание, но вовремя вспомнил, что у него спущены брюки, а в руках полувозбуждённая плоть. Хорошо же он будет выглядеть…
Он прислушался и внезапно понял, что парочка в туалете целуется. Судя по шуму, они перебрались к дальней стене, к раковинам и зеркалам. Подтянув немного брюки, Хань постарался бесшумно повернуть защёлку и чуть приоткрыть дверь. Осторожно заглянул в тонкую щель и сглотнул, опознав в парне, сидевшем между раковинами, недавнего бодрого клиента, требовавшего эскорт. И уж его-то брюки смело содрали и бросили на пол. Руками этот клиент обхватил за шею не кого-то там, а Кая. Хань просто не мог не узнать вызывающе-эффектную чёрную одежду и алый кушак. Впрочем, кушак составил компанию синим брюкам на полу, а после атласная ткань соскользнула с плеч Кая, открыв гибкую спину. Под смуглой кожей чётко проступали мышцы.
На пол полетел надорванный серебристый квадратик, а после клиент в синем томно застонал, заполучив Кая и ощутив его в себе. Хань прикусил язык, когда Кай уверенно принялся двигаться, выбивая каждым толчком фантастические признания из своего партнёра. Мышцы на его спине красиво играли, перекатывались под кожей, и смотреть на это Хань мог бы вечно. Машинально он прикоснулся к себе, наблюдая за действом у раковин. Пялился на спину Кая, отмечал, как она увлажняется от пота, блестит, смело скользил взглядом к пояснице и чуть ниже, завороженно любовался напряжёнными ягодицами, обтянутыми тканью брюк, и сожалел, что эти чёртовы брюки всё никак не свалятся.
Хань не любил подглядывать и испытывал сейчас возбуждение точно не по этой причине. Там был Кай, а Кай менял всё.
Хань успел кончить, зажимая свободной рукой себе рот, а парочка у раковин, похоже, с этим не спешила. Он торопливо вытер руки влажными салфетками, привёл в порядок одежду и прилип к щели, продолжая подглядывать. И всё сильнее подозревал, что Кай намерен заездить клиента до полусмерти. Когда они уже закончат?
После очередной попытки клиента впиться поцелуем в полные губы Кая, тот, видимо, не выдержал, вышел из парня, сдёрнул с выступа и резко развернул лицом к зеркалу. Через миг клиент прижимался щекой к гладкой поверхности и вновь раскачивался от сильных толчков. Он едва удерживался на месте ― руки заметно дрожали. И клиент больше уже ничего не говорил, не мог из-за вконец сбитого дыхания, только всхлипывал и тихонечко поскуливал.
Закончили они минут через десять. Кай отстранился, избавляясь от защиты, включил воду, а клиент обессиленно сполз на пол, посидел там, приходя в себя, и принялся натягивать бельё и брюки. Кай накинул рубашку на плечи, ополоснул руки, закрутил кран и взял полотенце. Когда он наклонился за кушаком, на пол перед ним шлёпнулся тяжёленький конверт из плотной бумаги. Лицо Кая застыло, но он всё же поднял и кушак, и конверт, выпрямился и смерил типа в синем таким взглядом, что Хань всерьёз забеспокоился. Левую руку Кая Хань прекрасно видел из своего укрытия, и видел, с какой силой Кай сжал кулак ― под побелевшей кожей отчётливо проступили вены.
― Ты лучше, чем мне обещали, но мог бы поработать подольше, ― небрежно сообщил клиент и двинулся к двери.