Привкус мака в темноте (СИ)

Второй раз удалось пережить это легче. Защёлкнув второе кольцо, Август взял с подноса кожаную полоску, оказавшуюся ошейником, и надел Яну на шею. Потом вставил в каждое кольцо по металлической цепочке и соединил их с ошейником, натянув, таким образом, соски. Крови на груди стало больше, неприятных ощущений добавилось. Парень глубоко задышал, убеждая себя, что ничего страшного не случилось. Всего лишь пирсинг. Невидимая сила больше не помогала ему стоять, приходилось рассчитывать только на себя.
  
— Встань на колени.
У сломленного юноши даже мысли не возникло ослушаться. Боль в заднем проходе и сосках не замедлила выполнение распоряжения. Мужчина, наградив жертву очередным холодным взглядом, молча расстегнул ремень на брюках. Что сейчас придётся делать, Ян понял сразу, и его замутило. Слишком ярок в памяти опыт проведения первого минета. Хорошо хоть нос не так сильно заложен после слёз, дышать можно. Тем более, если отказаться, навредит сам себе. Уж у Августа хватит фантазии добиться своего, доведя при этом жертву до полусмерти. Ещё, правда, чего-нибудь отрежет.
«Мерзость, — юноша сжал губы — кто это вообще придумал?!»
Но тут парню припомнилось, что итальянец сам ему отсасывал. А до этого совал язык и кое-куда похуже. И ничего. Мужчина просто доставлял Яну невероятное удовольствие, по своему желанию, не побрезговав использовать рот. Юноша настолько убедил себя в обыденности оральных ласк, что едва перед его глазами предстал немного возбуждённый член мужчины, сам потянулся к нему лицом и рукой, но тут же отпрянул. И дело не в брезгливости. Он испугался делать что-либо без приказа. Вдруг его толкование ошибочное и вызовет новый гнев.
— Все верно, — видя такую покорность, Август потеплел в голосе. — Бери в рот. Если поможешь себе рукой, будет удобнее.
Очень осторожно, медленно, Ян выполнил указание, припоминая, чему итальянец его учил в первый раз и что делал сам. Сильнее прижавшись языком к уздечке, он повторил поступательные движения головой, помогая себе руками.
Снова потекла неприятная солёная смазка. Стало очень противно, но парень позволил Августу иметь себя в рот, послушно выполняя за него всю работу. Наградой за покорность стало мягкое касание рукой до его волос. Мужчине нравилось.
— Ускорься. Возьми глубже…
Член Августа уже полностью перешёл в эрегированное состояние, и держать его во рту стало труднее, но и этот приказ Ян постарался исполнить, о чём сразу пожалел. Слишком глубоко. Рвотные позывы опять всё испортили. Пришлось резко отвернуться, освобождая рот, и прокашляться.
— Поторопись, или будет хуже, — хриплый голос выдал нетерпение маньяка.
О да, в этом Ян не сомневался. Кажется, Август навсегда отучил его от мысли, что существуют моменты, когда хуже быть не может. Может. Всегда может. Второй раз, двигаясь более осторожно, ему удалось довести мужчину до оргазма. От вкуса спермы, как всегда отвратительного и горького, захотелось немедленно избавиться, но чужая ладонь вмиг зажала ему рот, не давая сплюнуть.
Юноша замычал, пробуя вырваться, но теперь его схватили ещё и за волосы. Пришлось глотать. Приказа не прозвучало, но хорошо выдрессированное животное понимает требования хозяина без слов. Яну стало горько не только во рту, но и на душе. Ошейник надели правильно. Из него действительно, всего за неделю, сделали послушного щенка, попавшего в зависимость от ласки хозяина и до дрожи боящегося его недовольства.
— Вставай. Поворачивайся ко мне попой и нагибайся.
Ну вот и всё. Ян понимал, что его сегодня обязательно трахнут в зад, но боялся даже представить себе этот момент. Анус ещё очень сильно болел. Вторжение Августа, если тот не залечит рану, сделает только хуже. Всё отчаянье отразилось в несчастном взгляде широко раскрытых глаз, направленных на итальянца. Так смотрят побитые собаки. Но никакие взгляды не подействуют на божество, если у него нет сердца. Понимая, что за промедление будет наказ, юноша, пошатываясь, поднялся на ноги. Не зная, как ему нагнуться, парень просто согнул спину на девяносто градусов, упираясь руками в колени. Звучный шлепок по ягодице заставил его вскрикнуть, одновременно вздрагивая.
— Ноги расставь шире. Колени прямо, ладонями в пол, — распоряжения итальянца сегодня отличались не только краткостью, но и сухостью.
Ян в жизни не подозревал, что сможет принять такую позу, тем более не чувствуя дискомфорта в связках и мышцах. Сон явно улучшает его физические данные. А вот закачавшиеся цепи с кольцами на сосках добавили массу неприятных ощущений. Едва остановившаяся кровь закапала вновь прямо на пол.
Август взял его без чего-либо экстремального. Долго разрабатывая дырочку пальцами вначале, без попыток возбудить, скорее выдерживая паузу между своими заходами. Ян только морщился. Анус жалило на каждое вторжение, даже со смазкой. К счастью, не так сильно, как вчера. Его собственный пенис, уже приученный вставать при входе хозяина, начал медленно подниматься и без стараний итальянца. Возбуждение сыграло юноше на руку: тугие мышцы легче расслабились, свободнее пропуская в себя Августа.
Толчки мужчины оказались быстрыми и мощными, но Ян смог ровно устоять. В этом плане упираться ладонями в пол — удобно. Всё закончилось, едва в него кончили. Мужчина снова не посчитал нужным позаботиться о жертве. Просто пока не выгонял из своего убежища.
А юноша не знал, можно ли ему хотя бы шевелиться. Но всё же решил сменить позу «раком» на стойку «скромный оловянный солдатик, скрывающий свой стояк». Точнее, он просто встал ровно, опустив голову и загораживаясь руками. Соски продолжали ныть, цепи неприятно позвякивали при шевелении.
— Я… — начал юноша и осёкся под внимательным взглядом.
— Что?
Опять это недовольство в голосе. Наученный на горьком опыте, парень покачал головой.
— Договаривай, раз начал.
Кажется, это не понравилось итальянцу ещё больше.
— Я… завтра утром рано выписываюсь… и сразу на работу…
— Выписываешься? — мужчина уселся в любимое кресло, возникшее под ним из воздуха, и закинул ногу на ногу.
Как же с ним сложно! Боишься дунуть, поскольку в любом месте может оказаться детонатор. Парень мучительно пытался прощупать хоть какую-то логику его раздражения.
— Если… вы мне разрешите… — произносить настолько унизительные вещи очень трудно, но юноша преодолел себя. Их встречи изначально были поставлены как всемогущий хозяин с безвольным питомцем. Возможно, Август ждёт и соответствующие речи.
— Ты ещё болен, — сухости в голосе немного поубавилось. Такой диалог мужчине определённо нравился больше.
— Знаю, но… Светослав… там без меня зашивается. Мне намного лучше. На улице не холодно… долечусь по ходу, — Ян открывал правду только наполовину. Не признаваться же, что мечтает перестать быть сексуальной игрушкой, хотя это должно быть и так ясно.
Август окинул жертву хищным взглядом. Юноша заволновался, что его сейчас уличат во лжи.
— Убери руки, — мужчина поудобнее устроился в кресле, подперев голову рукой. — У тебя стояк после того, как я тебя отымел.
Ян покраснел сильнее, но промолчал. А что говорить? Действительно, стояк, пусть и немного уже опавший.
— Займись собой, а я понаблюдаю.
Удивление юноши длилось секунду. Он настолько привык подчиняться итальянцу, что просто начал выполнять команду. Цепи на сосках продолжали позвякивать при каждом движении, причиняя мучительную боль. Анус по-прежнему неприятно жгло. Все эти ощущения значительно мешали, впрочем, юноша подозревал, что в его нынешнем состоянии у него всё равно ничего бы не вышло. Сосредоточиться не получалось, он думал только о холодности мужчины и о том, как бы избавиться от желания получить от него немного нежности и утешения. В итоге парень просто натёр себе пенис.
  
— Голову подними, смотри на меня!
Стоило Яну встретиться взглядом с ярко-зелёными глазами, как его член сам устремился вверх, приходя в боевую позицию, хотя только что почти висел. Смущение и страх, испытываемые юношей, почему-то усилили возбуждение.