Странница

Серая полоса ближайшей бетонной стены уходила и вправо и влево, охватывая пространство, более всего смахивающее на промзону. Продравшись сквозь щетку чахлого кустарника и приблизившись к стене вплотную, Корней увидел в десятке шагов достаточно широкий разрыв между бетонными плитами, впускавший в себя неширокую тропинку. Вполне возможно, что она вела, петляя между неведомыми темными строениями, к далекому Алтуфьевскому шоссе. Было совершенно неясно, зачем девочке, предположительно учившейся в измайловской школе, назначать встречу столь далеко от дома и в столь несимпатичном месте. Корней сделал еще несколько шагов, вышел на тропинку, нырявшую метров через двадцать в полумрак, и решил, что дальше не пойдет. Им овладело раздражение. В этот момент в кармане у него заиграл «Турецкий марш». Мысленно выругавшись, он вытащил телефон и, не взглянув на экран, прижал к уху:
  
— Алло?
— Это я, — сказал напряженный Ингин голос, пробиваясь сквозь городской шум. — Ты где? Послушай меня…
— Я не могу говорить, — резко оборвал Корней, — у меня встреча… Ч-черт.
Он отправил аппарат во внутренний карман и еще несколько секунд давил в себе раздражение, оглядываясь по сторонам. Пока не вспомнил, что десятью минутами раньше отключал аппарат. Возможной интимной беседе не должны были мешать случайные звонки. Нет, он точно его выключал! Корней нервно дернул головой, сделал еще несколько шагов по едва заметной тропинке, остановился, сплюнул. Когда он уже собирался повернуть назад, его окликнули. Сипловатый девичий голос сказал:
— Ну, здрасте.
Он резко обернулся. На светло-сером фоне бетонной стены, чуть подсвеченной фонарями с платформы, обрисовалась тонкая темная фигурка. Корней еще выждал, напряженно щурясь. Фигурка отделилась от стены, приблизилась и остановилась шагах в десяти. Корней догадался, что его пристально рассматривают. В личности отчима Майи совершенно определенно хотели удостовериться. Он тоже рассмотрел: перед ним была высокая худая девица в нелепом длинном плаще с капюшоном, в брюках, края которых касались земли. Капюшон был поднят, и Майин отчим вдруг ощутил, что идет дождь: с хмурых низких небес густо оседала на землю водяная пыль. Он привычным движением провел ладонью по волосам — ото лба к затылку.
Фигура впереди шевельнулась, девица отправила замерзшие кисти в карманы плаща.
— Пойдемте со мной, — произнесла она знакомым сипловатым голосом.
Отчиму Майи предложение не понравилось.
— Мы могли бы поговорить и здесь, — он качнул головой за плечо, — например, у меня в машине… Там тепло и уютно.
Ему показалось, что девица ухмыльнулась. Скорее, показалось. Во всяком случае, она зябко повела плечами и натянула капюшон еще ниже на лицо.
— Я хочу кой-что вам показать, — сообщила она глухо.
 22 
Корней оглянулся по сторонам. За спиной тускло блестели рельсы — две унылые колеи. Слева, на платформе под фонарем, грузный женский силуэт скособочился у баула. Другой силуэт топтался у края, вглядываясь вдоль рельсовых стрел: скоро, вероятно, должна была подползти электричка в сторону области. Противоположная платформа оказалась совершенно пуста — никто на ней ничего не ждал. За платформой в дождевой мгле угадывался контур торгового павильона, бросавшего слабые отсветы на глянцевый асфальт. Корней помнил, что напротив павильона гнездилась автобусная остановка, и теперь вроде бы оттуда донесся шум двигателя.
Девица в плаще, подняв плечи, повернулась и хмуро побрела к проходу в стене.
— Э! — окликнул Корней. — Минутку! Что ты мне хочешь показать?
Он почти догнал ее, но от прохода еще раз обернулся. За исключением невнятных фигур у стенда с расписанием, вокруг по-прежнему не было ни души. Дождь, похоже, усилился. Ненастный вечер навис над платформой Дегунино и всей грязноватой окраиной.
Сырой коридор между бетонных стен тонул в полумраке, но впереди, метрах в двадцати, с кромки стены пускал вниз дымный луч люминесцентный фонарь. Световое пятно выхватывало грязный, слоистый асфальт, вязь колючей проволоки на противоположной стене. Дальше коридор круто уходил вправо.
Фигура девицы впереди на секунду остановилась. Мотнулся капюшон.
— Куда ведешь-то? — спросил Корней.
— Тут недалеко, — невнятно ответила фигура.
— Не пойду я дальше, — громко сказал Корней. — Сначала объясни.
Он остановился, немного не дойдя до светового пятна. Бросил взгляд назад и вправо, он мог еще видеть широкий просвет между стенами — вход в коридор и даже пару тусклых огней по ту сторону железной дороги. Его проводница тоже остановилась.
— Ну? — спросил Корней.
Она, полуобернувшись, быстро взглянула на него из-под капюшона. И вдруг, резко дернувшись, повернулась и засеменила прочь, словно не ожидая, что он последует за ней. Через несколько мгновений исчезла за поворотом между сырых стен. Слегка растерявшийся Корней, поколебавшись, двинулся обратно. И сразу вынужден был остановиться. Ему навстречу от платформы, закрыв просвет, неторопливо шли четыре мужские фигуры. В принципе что-то подобное он и подозревал. Однако соблазн узнать нечто необычайное оказался сильнее. И еще он слишком был уверен в корыстности юных потаскушек из Майиного окружения. Можно было догадаться, что выше личной корысти у них могут оказаться интересы банды.
Быстро оглянувшись, сделал несколько шагов назад. Четверо наступали неторопливо. Они были крупные самцы — пожалуй, не подростки. Двое по весу, по комплекции точно не уступали Корнею.
Он решил, что нужно попробовать рвануть им навстречу, прорваться к железнодорожной платформе. Он, в конце концов, недалеко оттуда успел уйти. Плохо, конечно, если в схватке они успеют его чем-нибудь пырнуть.
Ждал несколько секунд, прислонившись спиной к бетонной стене. Его раздражал фонарь. Лучше бы было темно. Когда он уже собрался, резко оттолкнувшись, броситься на прорыв — с расчетом на свой вес и пару увесистых ударов, — впереди, в проеме, за спинами четверки появились еще трое. Они шли на стрелку не с пустыми руками — были вооружены чем-то вроде коротких прутьев.
Корней еще раз лихорадочно обернулся, попятился, боком вжимаясь в стену, а потом повернулся и потрусил между стен, в глубь промзоны — прочь от преследователей. Резкий поворот на мгновение скрыл их от него. Корней побежал быстрее и тут же услышал их догоняющий топот. Он сознавал, что где-то впереди, там, где скрылась подлая зазывала в капюшоне, его, вероятно, уже ждут. Но оставалась надежда — мощным усилием одолеть бетонный забор, перелезть по ту сторону, а там уже смотреть.
Коридор между стен расширился, впереди замерцал просвет. Корней на бегу нащупал в кармане ключи от дома, сжал их в кулаке. Скользнув взглядом по кромке бетонной стены, убедился, что по ней ползет колючка. Внезапно коридор из серых стен кончился. Задыхаясь, он вылетел на неширокую площадку. На нее выходили какие-то решетчатые ворота, за которыми проступала темными силуэтами обширная стройка. Он ничего более не успел заметить — его на мгновение ослепил удар сзади. Били прутом, на бегу, удар вышел болезненным, но скользящим. Корней развернулся, наугад смазал кулаком с зажатыми ключами, не попал и отпрыгнул в сторону — стараясь оказаться спиной к решетке ворот. На площадке, как и следовало думать, его ждали. Одного из них он, кажется, видел в парке на Сущевском.
На него уже набегали — двое или трое с прутьями. Он рванулся навстречу ближайшему, инстинктивно чувствуя, что следует войти в клинч. Получил удар, от которого прикрылся локтем, налетел всей массой, обхватил и нанес утяжеленным кулаком ответный удар в область паха. Тут же получил сзади по затылку, но не отпустил первого нападавшего и, вдыхая чужой запах, тяжко переступая, попятился, вмялся спиной в решетку.
  
Он слышал возбужденные голоса, они наседали со всех сторон, но, кажется, хотели отцепить от него приятеля. Тот им мешал. Корней шипел и скрежетал зубами. Парень в его объятиях бился. Он оказался для Корнея легкой добычей, рядом крутились кабаны посерьезней, на мгновение чужая шершавая щека ткнулась ему в лицо, и он, не раздумывая, яростно впился в нее зубами, впился до упора — до отчаянно визгливого вскрика. Они могли наскакивать только с боков, он несколько секунд прикрывался укушенным бойцом, чувствуя сильную боль в затылке и полный рот чужой крови. Потом боец очухался и попытался выцарапать обидчику глаз. Корней отшвырнул его и сразу ринулся следом — на прорыв, размахивая кулаками. За счет массы ему и впрямь удалось вырваться из круга. Но далеко он, конечно, не ушел. Успел заметить, что грязная асфальтовая тропинка, подсвеченная редкими фонарями, петляет между темными строениями, уходя куда-то в непроглядную темень, к шоссе. По ней пробежал метров тридцать.