Тысяча лет в долг (СИ)

Он вышел вперед:
— Ладно, я согласен.
Он несколько раз глубоко вздохнул и побежал. Собачка с лаем ринулась вслед за ним. Семен подумал, что она сейчас вцепится ему в ногу. Но нет, черный, пронзительно лающий комочек изо всех сил стремился его обогнать. Семену стало смешно — так все это походило на детскую беготню наперегонки со щенком — любимцем двора. Он припустил что есть силы. Черная собачка не отставала. Сзади неслось:
— Давай, Бадаргун, давай!
Пес резко ускорил бег и немного обошел человека. Теперь его тоненькие лапки мелькали с такой скоростью, что вообще не были видны; казалось, он просто летит над землей. Семен попытался сократить разрыв — тем более что столб был уже совсем близок. Не удалось.
Опередив Семена на добрых двадцать метров, пес добрался до столба, резко повернулся и угрожающе оскалился. Выглядело это довольно смешно: свирепый страж едва превышал по размерам человеческую ладонь. Семен непроизвольно хохотнул. От этого у него тут же сбилось дыхание, пришлось перейти с бега на быстрый шаг.
Вдруг он остановился как вкопанный. Пес быстро менялся в размерах, словно кто-то невидимый надувал его воздухом. Спустя буквально несколько мгновений он уже превратился в гиганта, превышающего человека ростом. При этом визгливое тявканье сменилось оглушительным низким рыком.
— Вот тебе и песик... — прошептал Семен, с трудом двигая разом онемевшими губами.
Изменением роста метаморфозы черного пса не ограничились. Семен вдруг заметил, что грозный страж словно бы уплощается, утоньшается, одновременно его тело теряло собачьи очертания. В конце концов Бадаргун превратился в огромный плоский лист неопределенной формы, каким-то чудом державшийся в вертикальном положении.
«Лист» окружил столб со скрижалью. Временами он вздрагивал, словно по нему прокатывались судороги. И тогда на его поверхности проступали пятна, что-то напоминавшие оторопевшему Семену. Только спустя какое-то время он сообразил, что эти пятна имеют форму букв.
Движением, ставшим за последнее время привычным, почти автоматическим, Семен вдел руку в петлю пращи, приготовил подходящий камень. Быстро раскрутив оружие, он запустил снаряд, стараясь попасть точно в середину Бадаргуна. Ему почему-то казалось, что камень прорвет странного демона.
Но случилось другое. На поверхности живого листа вдруг четко проступила буква «алеф». Она была огненного цвета, и прямо из нее навстречу летящему камню полыхнул язык пламени. Камень ослепительно вспыхнул и исчез. Одновременно Семен ощутил удар в руку такой силы, что едва удержался на ногах.
Издалека донесся злорадный хохот Махлат:
— Ну что, как тебе мой Бадаргун, красавчик? Правда, милое животное?
Семен оглянулся и немного приободрился: Сатан оставался на месте, зато Эгуд и Далия бежали ему на помощь. Он спрятал пращу и снова повернулся к Бадаргуну. Поверхность его чуть колыхалась, по ней вновь пробегали и гасли розоватые пятна-буквы.
— Чем же ты смотришь? — вслух поинтересовался Семен, взвешивая в руке меч. — Или ты вовсе не смотришь?
Чтобы проверить, он сделал несколько шагов в сторону. Тотчас «лист» чуть передвинулся, так что вновь оказался обращенным к Семену самой серединой.
Далия и Эгуд встали рядом.
— Подразните его! — скомандовал Семен. — Давайте по очереди!
Эгуд ткнул в сторону плоского демона жезлом. Тот немедленно выпятился в сторону старейшины. На поверхности, обращенной к Эгуду, замелькали буквы.
Далия подошла с другой стороны и тоже ткнула в Бадаргуна луком. Демон быстро перекатился ближе к ней. Теперь огнем полыхнула появившаяся буква «бет», едва не опалив рог лука. Девушка отскочила.
Семен не отрываясь следил за тем, какие буквы вспыхивали на плоской поверхности. Ему в голову пришла неожиданная мысль.
— Ну-ка дай мне твой пояс! — сказал он Далии. — Быстрее, быстрее! И тетиву с лука сними.
Сам он уже размотал пращу и собственный пояс. Увязав вместе пращу, тетиву и оба пояса, он превратил это в импровизированный аркан и принялся осторожно подкрадываться к Бадаргуну.
 
Демон немедленно развернулся к новому противнику. Семен остановился.
— Нет, — пробормотал он, — так не пойдет. Эгуд!
Старейшина вновь подбежал и принялся поддразнивать Бадаргуна жезлом. Всякий раз, когда острие оказывалось вблизи поверхности плоского демона, там появлялась буква и навстречу жезлу вырывались короткие языки пламени.
Убедившись, что Бадаргун увлечен поединком с Эгудом, Семен вручил Далии один конец самодельного каната, сам взял другой и жестами объяснил: попробуем приблизиться одновременно с противоположных сторон.
Они разошлись, натягивая канат. Семен кивнул Эгуду, тот участил наскоки на демона.
— Давай! — крикнул Семен. — Бежим!
В мгновение ока они захлестнули демона, увлеченного борьбой с дразнящим посохом, прочной петлей и крепко стянули ее. Бадаргун, ставший похожим на большой рулон, издал пронзительный вой.
—   Ничего-ничего... — бормотал Семен, быстро завязывая несколько крепких узлов. — Теперь посмотрим...
Он выпрямился, осмотрелся по сторонам, подобрал с земли красноватый камень. Чиркнул по ладони, удовлетворенно кивнул.
— Что ты собираешься делать? — тревожно спросила Далия.
— Сейчас увидишь... — Он склонился над воющим Бадаргуном и быстро начертил на живом свитке две буквы — «мем» и «тав».
Вой Бадаргуна достиг нетерпимой высоты, так что Семену показалось — еще чуть-чуть, и у него лопнут барабанные перепонки.
Но этот вой оказался предсмертным. Он оборвался на самой высокой ноте, после чего свиток, стянутый импровизированным арканом, быстро уменьшился и стал неподвижным.
Семен осторожно развязал узлы, после чего развернул потрескавшийся свиток. На ощупь он был чуть теплым. Вдруг он шевельнулся, Семен даже не успел испугаться. Буквы, ослепительно горевшие на нем, начали осыпаться, теряя форму и превращаясь в бурую пыль. Спустя немного времени на свитке остались лишь две буквы: «мем» и «тав».
— Смерть, — прочитал Семен громко. И, повернувшись к Терниэлю, крикнул: — Его больше нет! Придется тебе завести другого сторожевого пса!
— Как ты догадался, что нужно написать? — спросила Далия.
— Понаблюдал, что за буквы появлялись, пока мы его дразнили, — ответил Семен. — Весь алфавит перебрал. По нескольку раз. А вот этих двух букв не было. Ни разу. Тут я вспомнил голема и сообразил, что их сочетание означает «смерть». И стало понятно, почему нет именно их... — Он подошел к столбу. Скрижаль была укреплена в небольшом углублении на уровне человеческого роста. Навстречу Семену вспыхнули слова: «Яхид геэ ле-амеха пне зохрей кдушатеха». «Единственный, Высший, обратись к народу Твоему, помнящему святость Твою».
  
5
 
ОДИНОЧЕСТВО В МИРЕ ТХОМ
 
Плоская красная равнина, однообразие которой нарушали то и дело попадавшиеся группы гигантских валунов причудливой формы (некоторые походили на окаменевших уродливых людей, другие — на странных, давно вымерших животных), закончилась внезапно — как, впрочем, любой ландшафт в мире Тхом. Семен и его спутники шли маленькой цепочкой — впереди Сатан, следом Эгуд, затем Далия, замыкающим — он сам. Княжество Абадон казалось полностью обезлюдевшим. Видимо, с этой пустынностью и связано было название — «Место исчезновения».
Семен внимательно смотрел под ноги — уже дважды он едва не растянулся, споткнувшись о случайные осколки камней. Поэтому он уткнулся прямо в затылок девушке, не заметив, что все остановились. Семен чуть растерянно поднял голову и тоже остановился.
В первое мгновение ему показалось, что они каким-то образом дошли до самого горизонта, края мира. Но тотчас сообразил: Абадон оканчивался резким обрывом. Семен чуть отодвинул в сторону Далию, подошел к Сатану.
Действительно, дальше шел почти отвесный обрыв метров в двести. Словно мощный пласт земли какая-то невероятная по мощи сила сдвинула относительно другого пласта, образовав гигантский уступ.