Сезон мошкары

Делорм бросила взгляд на Кардинала, но на помощь к ней он не пришел.
Венн опять погрузился в микроскоп:
— Соотношение нарезов к полю примерно один к одному. Нарезы — 0,56, поле нареза — 0,60.
Своего знакомства с этими характеристиками он не выказал.
— «Кольт полицейский образцовый», не так ли? — спросил Кардинал.
Венн крутанулся на своем стуле, словно впервые увидев Кардинала:
— Наряду с другими возможностями.
— Так почему бы нам не взять быка за рога и не сравнить это с пулей, извлеченной на прошлой неделе из нашей Имярек?
— Вы принесли номер дела?
Кардинал открыл портфель и вытащил бланк. Потом продиктовал номер, и Венн направился к стеллажу, состоявшему из маленьких пластиковых ящичков — в таких умельцы хранят свой инструментарий. Выдвинув один из них, он вытащил оттуда пулю, извлеченную из черепа Терри Тейт, подсунул ее под левый объектив микроскопа, закрепив на стекле воском.
— Как вам известно, детектив, такими пулями стреляют из «Дж. С. Хиггинса, модель 80».
— Спасибо за дополнительную информацию, — сказала Делорм, — но интересует меня лишь одно, если, конечно, вы готовы мне это сообщить уже сейчас. Не думайте, что я тороплю вас и все прочее. Тот ли это пистолет. Поле нареза, нарезы и даже их узор сами по себе не скажут нам об этом. Ведь правда?
— О господи, да вы ученица хоть куда! — проговорил Венн. Он тронул левую пулю, потом правую. И через секунду сказал: — Отличительной особенностью кольта являются бороздки, следы от которых остаются на пуле, когда вгоняют патрон. Но так или иначе, могу вам сообщить с места в карьер, что это то же самое оружие. Вот, взгляните-ка сами.
Он откатил свой стул, и Делорм склонилась к микроскопу.
— Наведите фокус, — сказал Венн, и влажные пальцы прижали руку Делорм к регулятору настройки. Делорм покрутила регулятор, и изображение из расплывчатого стало кристально четким. Насечки и зазубрины на обеих пулях были совершенно идентичны.
— Прекрасно, — сказала Делорм. — Просто прекрасно. Спасибо, мистер Венн.
— Могу я еще чем-то быть вам полезен?
— Нет-нет, спасибо, — сказала Делорм. Несмотря на то что эксперт оказался порядочной дрянью, она не могла сдержать улыбки. — Думаю, этого достаточно.
— В таком случае, спасибо, что обратились к нам в Центр и мы так чудесно провели время.
Позже, когда они уже отъехали обратно миль на четыреста, Делорм сказала:
— Что это с ним, с этим Венном? Такое впечатление, что он намеренно старается быть сволочью и успешно упражняется в этом.
— Не знаю, что именно происходит с баллистиками, — отвечал Кардинал, — но происходит это с ними довольно быстро.
Те, кто уверяет, что обратный путь в Алгонкин-Бей можно проделать часа за три с половиной, бессовестно врут. Путь из центра Торонто в Алгонкин-Бей занимает четыре часа. К тому времени как Кардинал добрался до Траут-Лейк-роуд и ехал по ней на север к дому, он мечтал лишь о бутылочке холодного пива, перед тем как лечь в постель. Больше одной бутылки он себе не позволит: в отсутствие Кэтрин много пить не годится — тоску нагоняет.
Закончив вместе с Делорм беседу с баллистиками, он подумал было заглянуть в отель к Кэтрин — «Челси» находился совсем рядом с Центром судебно-медицинской экспертизы. Но тут надо было решать головоломку. Если бы Кэтрин была в хорошем состоянии, тогда, разумеется, появление его в отеле было бы воспринято адекватно. Но сейчас она пребывает в шатком равновесии, заботу его считает чуть ли не преследованием, и его неожиданное появление может оказаться шагом порочным. В конце концов, идею эту он отверг и сейчас беспокоился, где она и что поделывает. Хорошо бы она была в номере и смотрела телевизор. Или в режиме онлайн через ноутбук заказывала себе какие-нибудь фотопринадлежности. Как только он войдет в дом, то сразу ей позвонит.
Зазвонил его мобильник. Это оказался Ларри Берк, в тот день дежуривший в больнице. Его голос звучал напряженно и взволнованно.
— Хорошо бы ты сейчас приехал, — сказал Ларри. — Похоже, наша рыжеволосая приятельница исчезла.
  
28
Ларри Берк ждал его в дверях. Вид у него был мрачный.
— Как это произошло, Берк? Ты хоть понимаешь, что ей грозит опасность?
— Да знаю я. Но мне же ни словом не намекнули, что она может сбежать. Велели строго следить за всеми, кто входит, но насчет того, чтобы ей никуда не выходить, уговора не было. Она же не преступница какая-нибудь и не подозреваемая.
— Расскажи толком, как это случилось.
— Ничего особенного. С первого дня здесь она разгуливала по отделению. Все к ней очень хорошо относились, и она входила и выходила когда ей вздумается. Поначалу я немного нервничал, но она всегда говорила мне, куда идет, и всегда возвращалась как положено.
— А на этот раз как она объяснила, куда идет?
— Сказала, что хочет навестить одну пациентку в отделении. Она и раньше к ней захаживала. Ту девушку зовут Синди, и лежит она в триста сорок восьмой палате.
— И ты ее не сопроводил?
— Она этого не хотела. Наверно, скверно себя чувствуешь, когда вроде здоров, а тебя держат в больнице. Вот я и решил дать ей послабление, позволил побыть одной. Как я уже сказал, меня же не предупредили, что она может сбежать. Так чего же мне было волноваться, что она куда-то собралась?
— Если это она собралась. Откуда нам знать, что ее не выкрали те, кто хотел ее убить?
— Так никакого шума не было! Если б ее забирали насильно, был бы шум, крики.
— К ней кто-нибудь приходил? Какой-нибудь посетитель?
— Никто не приходил. Ни единой души не было.
— Дай-ка мне свою рацию.
Берк отстегнул рацию и передал ее Кардиналу. Кардинал позвонил в Управление и велел диспетчеру разослать ориентировку на Терри Тейт. Дав ее приметы, он нажал кнопку отбоя.
— Ты всех дежурных опросил? Ты уверен, что никто не видел, как она покидала больницу?
— Я спрашивал всех. Никто ее не видел.
— А ведь заметна должна быть с такими огненно-рыжими волосами. С девушкой из триста сорок восьмой палаты говорил?
— Ну да. Зовут ее Синди Пил. Сообщить могла не много.
— Ну, я тоже с ней поговорю. А тебе почему бы не уйти с дежурства раньше положенного?
— Ты считаешь меня виноватым, что она исчезла?
— Я себя считаю виноватым. Надо было вдолбить каждому, чтобы глаз с нее не спускал.
Кардинал поднялся в палату Терри. Постель была смята, но не расстелена. Он открыл шкаф. То немногое из одежды, что было у Терри, пропало.
Кардинал прошел по коридору к палате 348. Девушка в наушниках, откинувшись на подушки, вяло смотрела телевизор. Светлые волосы производили впечатление немытых, а левое запястье было забинтовано. Когда Кардинал вошел, она не оторвалась от экрана. Кардинал указал на ее наушники.
— Это еще что такое! — вскинулась она с таким раздражением, словно он мучил ее не первую неделю.
— Снимите наушники, Синди, пожалуйста!
Она скинула наушники, и они повисли у нее на шее. Лицо ее было карикатурным выражением крайней досады.
Кардинал представился.
— Свинство какое! Почему меня никак не могут оставить в покое!
— Дело не в вас. У меня к вам несколько вопросов по поводу девушки с другого конца коридора.
— Что я ей, сестра-близняшка, что ли?
— Она заходила к вам несколько раз, правда?
— Ну и что из того? Арестуете меня за это?
Девушка так и пылала гневом. Кардиналу вспомнилась Келли в подростковом возрасте. Почти все то время Кэтрин провела в больнице, и полный набор проявлений тогдашнего негативизма Келли он испытал на собственной шкуре.
— Зачем она приходила к вам?
— Ну во-от еще! Наверно, со скуки. Здесь же скука смертная!
— О чем вы с ней говорили?
— Да ни о чем таком особенном. О жизни. Она все старалась подбодрить меня. Типа.
Столько ярости в этой малышке. Ведь и росту-то в ней, как прикинул Кардинал, не больше пяти футов четырех дюймов. Хрупкая. Вроде Терри Тейт. Может быть, чуть поплотнее.