Сезон мошкары

Через двадцать минут Рыжий Медведь указал на ряд освещенных бакенов.
— Френч-Ривер! — крикнул он, заглушая шум мотора. — Почти приплыли!
Он поднялся и положил руку Леону на плечо. Потом, склонившись к нему, проговорил что-то, указывая через стекло. Леон крутанул штурвал, и катерок стал заворачивать к берегу. Среди деревьев поблескивали три огонька — словно созвездие в форме треугольника.
— Вот что указал мне дух! — опять крикнул, перекрывая шум, Рыжий Медведь. — Этот треугольник.
По знаку Рыжего Медведя Леон заглушил мотор, и они тихонько закачались на черных волнах.
— С этой минуты всем молчать. Говорить будем лишь я и Леон. Возможно, там и вовсе никого нет, а возможно, есть кто-нибудь один, но не больше. Во всяком случае, трудностей быть не должно. Ты, Клык, останешься на судне.
— Нет, я тоже хочу пойти. Брось, Медведь, разреши и мне тоже.
— Ты останешься на судне. Это важно. Ты должен быть готов в любую минуту отчалить. Могу я в этом положиться на тебя?
— О, конечно, только лучше бы я с вами пошел.
Перед ними из темноты материализовался причал. Рыжий Медведь выпрыгнул, обмотал канатом крюйсов и почти шепотом приказал Кевину:
— Брось мне тот конец.
Кевин бросил ему канат с кормы, и Рыжий Медведь развернул лодку носом в озеро. Потом, сняв с кормы еще один моток веревки, он перебросил его через плечо, словно собирался карабкаться в гору. Клык приподнялся из-за штурвала.
Кевин с Леоном прыгнули на причал. Втроем они молча двинулись по песку по направлению к огонькам. Вслед за Леоном Кевин поднялся по каменным ступенькам на чей-то задний двор. Хижину почти скрывали высокие кусты. Оглядевшись, он понял, что Медведя с ними уже нет. В доме горел свет и холодно мерцал экран телевизора. Сердце Кевина колотилось о ребра.
Леон, ни секунды не колеблясь, направился прямо к двери и постучал.
Телевизор замолк. Мужской голос нелюбезно спросил:
— Кто это?
— От Питера Нортвинда.
Что-то звякнуло, и в двери обозначился кружок света. Потом он померк, и тот же голос произнес:
— Но ты не Нортвинд.
— Ясное дело, кретин ты эдакий. Почему я и сказал: «От Нортвинда». А ты Вомбат?
— Не важно, кто я. Ты пришел слишком рано. Часа на четыре.
— Ветер был попутный. Что прикажешь делать? Гонять по твоему вонючему озеру еще часа два?
— Пароль.
— Чего?
— Ты слышал. Говори пароль.
— Так он же не один, ковбой. У меня в чемоданчике двадцать фунтов этих самых паролей! — И Леон приподнял чемоданчик.
— Отойдите от двери.
Леон и Кевин сделали шаг назад.
— Только двиньтесь, и вам крышка.
— Не волнуйся. Мы стоим и не двигаемся.
Дверь открылась, и проем загородил седоватый детина с хвостом на голове. В лунном свете блеснул пистолет.
— Из тех, кто шутил шутки с викинг-байкерами, в живых никто еще не остался, — произнес детина. — Ради вашего же блага искренне надеюсь, что вы шутки шутить не вздумаете.
— Понятное дело, — сказал Леон. — Зачем нам портить хорошие отношения?
— Нет у меня с тобой никаких отношений. Это с Нортвиндом у меня отношения. Ставь чемодан и отходи.
Леон поставил чемоданчик и отступил назад вместе с Кевином. Последнему еще не случалось видеть направленный на него пистолет, и он поразился впечатлению, которое производит эта картина. Колени его тряслись и сильно хотелось в уборную.
— Открой его.
Опустившись на одно колено, Леон нажал на защелки.
— Погоди-ка. Заело что-то. — Он подергал защелки и выматерился.
— Не люблю, когда меня шлют по-матерному, — сказал детина. — Иди-ка ты лучше сам туда.
Мягкий удар, и к горлу детины было приставлено лезвие.
— Опусти руку, — сказал Рыжий Медведь, — или я прорежу в тебе еще одну дырку.
Пистолет не шелохнулся.
— Если нож коснется меня, твой дружок, считай, покойник.
— Понятно, но он-то умрет быстро, в то время как ты…
— Почем мне знать, что ты так и так меня не грохнешь?
— Не грохну, если ты не дашь мне повода тебя убивать.
Мужчина опустил пистолет. Рыжий Медведь вынул оружие из его руки и ударил им мужчину по голове.
 
Мужчина упал на колени и силился подняться, но Рыжий Медведь пресек это новым ударом. Мужчина упал и так и остался лежать. Рыжий Медведь перебросил пистолет Леону, а сам, скинув с плеча веревку, сложным узлом связал мужчине руки.
Леон потянул Кевина за рукав:
— Пойдем.
Тот проследовал за Леоном в кухню.
— Кто-нибудь дома? — рявкнул Леон, потом, хохотнув, помахал пистолетом: — Нравится мне эта штуковина. По-моему, я привыкаю. Давай-ка начнем осмотр, а то нам пора.
Они прошлись по комнатам, ища обещанные Медведем деньги. Дом выглядел нежилым, почти без мебели. Кевин открывал шкаф за шкафом, но ничего не находил.
Потом из соседней комнаты послышался крик Леона:
— Нашел!
Леон находился в маленькой спальне, совершенно пустой, если не считать узкой койки. Портфель из шкафа он уже вытащил. У портфеля был кодовый замок, но викинги не дали себе труда воспользоваться кодом. Леон открыл портфель, и их глазам предстало столько денег, сколько ни один из них в жизни не видывал — портфель был набит тугими пачками.
— О господи, — проговорил Кевин, — почему это так писать хочется?
— Потому что ты обложался, парень. А мы все-таки разбогатели.
— Теперь ты, может быть, поверишь в колдовство? — спросил, подойдя к ним сзади, Рыжий Медведь.
— Я и всегда верил, — сказал Леон. — Но теперь буду его страстным поклонником. Буду проповедовать колдовство. Призывать людей верить в него.
— Идем к катеру, — сказал Рыжий Медведь. — Мы же не хотим быть здесь, когда вернутся остальные викинги.
Уже во дворе Рыжий Медведь пощечинами привел в полусознание заложника. Тот привстал на коленях, зашатался, и его вырвало. Потребовались время и несколько тычков ножом, чтобы сопроводить заложника к причалу. Лицезрение ножа не доставило Кевину удовольствия. Ничего в словах Рыжего Медведя, которые он говорил им перед этой операцией, не предвещало применения насилия.
Едва они впрыгнули на борт, как Клык уже завел мотор. Благоговейно, точно священной реликвии, он коснулся портфеля:
— Ну что, дело в шляпе или как?
— Да еще в какой громадной шляпе, парень! — сказал Леон.
Рыжий Медведь пихнул на борт шатающегося викинга, от которого теперь сильно пахло рвотой.
— Уложите его внизу. Почистите и заклейте ему рот вот этим. — Он швырнул Леону моток клейкой ленты. — Но чтоб был доступ воздуха. Мертвяка мне здесь не надо.
Леон пинками транспортировал байкера вниз по трапу и скрылся с ним.
— Как мы с ним поступим? — спросил Кевин. В недрах его назревал нарыв беспокойства.
— Подержим его до конца этой маленькой операции, а потом отпустим на все четыре стороны.
— Викинги просто убьют нас, ты это хоть понимаешь? Убьют буквально. Вот Кенга же пропал, будто его и не было.
Рыжий Медведь подступил к Кевину так близко, что тот почувствовал исходивший от него жар. Медведь взглянул на него так ласково, что на секунду Кевин встревожился, не собирается ли приятель его поцеловать.
— Не беспокойся больше ни о чем, Кевин. Теперь я забочусь о тебе. А как ты можешь видеть, — он обвел рукой линию берега, горизонт, озеро, — обо мне самом тоже кое-кто заботится. Все, что от тебя требуется, это доверять мне.
— Я просто боюсь, вот и все. Мы же ограбили банду байкеров.
— Понимаю. Но неужели ты мне не доверяешь?
— Доверяю.
Рыжий Медведь сел рядом с Кевином, который отдал швартовы. Он придвинул свое лицо к Клыку почти вплотную, так, что тот даже отстранился удивленный.
— А ты мне доверяешь?
— Конечно, доверяю, — сказал Клык. — Еще бы. Ведь ты мой Рыжий Медведь.
— Хорошо. Ты отдохни, а я порулю.
— Ой, не надо! Пусть у руля буду я!
— В другой раз.
На лице Клыка отразилось разочарование, но тем не менее он встал и прошел в заднюю часть катерка.