Император Пограничья 9 (СИ)

Ярослава помолчала, собираясь с мыслями.
— Когда стало ясно, что собор провалился и единого государства больше не будет, мой дальний предок — тоже Святослав, кстати, мы любим это имя в роду — был ставленником последнего царя Фёдора Иоанновича в Ярославле. Вместо того чтобы сложить полномочия, он использовал их для превращения Ярославского княжества в независимое государство. С тех пор Засекины правили там почти четыреста лет. До переворота девяносто восьмого.
  
Я глубоко вздохнул, размышляя о цикличности истории. Империи падают и возрождаются, династии сменяют друг друга, но суть остаётся прежней — борьба за власть, предательство, месть. И я снова здесь, в новом теле, но с той же целью — объединить раздробленные земли перед лицом общей угрозы.
Но почему? Почему моя душа вернулась? И действительно ли это мой мир, только спустя столетия? Или параллельная реальность, где тоже был Рюрик, объединивший Русь? Слишком много совпадений, но и слишком много различий.
Странно, но раньше мне даже в голову не приходило, что это может быть мой собственный мир, только спустя тысячелетие. Слишком многое изменилось. Алчущих теперь зовут Бездушными, появились невиданные прежде технологии — магофоны, машины, огнестрельное оружие. Города носят новые имена, а старые исчезли без следа. Москва, Рязань, Тверь — эти названия ничего не значили для меня, привыкшего к Хольмгарду — Новгороду, Изборску и Полоцку.
Да и времени разбираться в истории этого мира у меня не было. С первого дня в теле Прохора Платонова я боролся за выживание — сначала на эшафоте, потом в Угрюмихе. Нужно было наладить оборону, разобраться с предателями, защитить людей от Бездушных. Когда тут думать о древней истории? Я принял как данность, что попал в иной мир, и сосредоточился на насущных проблемах. А теперь… теперь оказывается велика вероятность, что я всё это время был дома. Изменившемся до неузнаваемости, но всё же дома.
— Знаешь, мы как-то резко ушли в седую старину, — Ярослава удивлённо покачала головой. — С чего вдруг такой интерес к истории? Минуту назад мы о нашем будущем говорили, а теперь обсуждаем дела тысячелетней давности.
Я заставил себя улыбнуться, хотя внутри всё кипело от осознания.
— Просто подумал — если уж замахиваться на объединение Содружества, стоит поучиться у тех, кто это уже делал. И на их ошибках тоже.
— Понимаю… Ты выбрал себе достойную цель, — добавила она уже тише. — Безумную, почти невыполнимую, но достойную. И за неё стоит сражаться.
— Поможешь? — спросил я, глядя ей в глаза.
Она усмехнулась.
— Сначала мне нужно разобраться со своими демонами. Но после…
Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.
— Странное чувство. Будто… будто мой род ждал кого-то вроде тебя. Кого-то, кто снова соберёт осколки империи воедино. Глупости, конечно, но… — она снова посмотрела мне в глаза. — Если ты действительно попытаешься это сделать, если переживёшь все попытки тебя остановить… Северные Волки будут на твоей стороне. Это я тебе обещаю.
В кармане завибрировал магофон. Я нахмурился — кто мог звонить в такой час? На экране высветилось имя Коршунова.
— Прости, — сказал я Ярославе. — Это важно.
Она кивнула, отходя на пару шагов, давая мне пространство.
— Родион? — ответил я. — Что случилось?
— Прохор Игнатьевич, — голос начальника разведки звучал возбуждённо. — Извините, что беспокою, но тут такое творится!
— Да?..
— Бутурлин только что выложил на себя компромат! Сам! Ядрёна-матрёна! В Эфирнете уже гудят — документы о мошенничестве, подкупе судей, даже намёки на убийство конкурента. Пресса сходит с ума!
Я едва сдержал улыбку. Значит, отложенный приказ сработал. Императорская воля — страшная сила, особенно когда используется точечно.
— Интересно, — нейтрально сказал я. — Следи за развитием событий.
— Уже слежу! И ещё, Прохор Игнатьевич… Вы просили собрать информацию о базе Фонда Добродетели под Владимиром. Данные готовы. Когда увидимся, доложу подробно.
— Хорошо. Спасибо, Родион.
Я убрал магофон и повернулся к Ярославе. Она смотрела на меня вопросительно.
— Проблемы?
— Скорее их решение, — уклончиво ответил я, — но боюсь, наш вечер подходит к концу. Долг зовёт.
Она кивнула с пониманием.
— Меня тоже. Нужно готовиться к отъезду.
Мы медленно пошли обратно к центру города. У гостиницы, где остановились Северные Волки, мы остановились.
— Это было… — Ярослава запнулась, подбирая слова. — Это был чудесный вечер. Спасибо.
— Тебе спасибо, — искренне ответил я. — За честность. За доверие. За то, что дала нам шанс.
Она поднялась на цыпочки и коротко поцеловала меня.
— Мы будем поддерживать связь? — спросила она.
— Обязательно, — пообещал я. — И если тебе будет нужна помощь с Шереметьевым, позови и я откликнусь.
— Договорились, — улыбнулась она. — Береги себя, Прохор. У тебя много врагов.
— Ты тоже.
Мы постояли ещё мгновение, не желая расставаться. Потом Ярослава решительно развернулась и вошла в гостиницу. Я смотрел ей вслед, пока за ней не закрылась дверь.
Обратно в свою гостиницу я шёл пешком, размышляя о произошедшем. За одну ночь моя жизнь изменилась. Я наконец-то отпустил прошлое, позволил себе почувствовать что-то к другой женщине. И эта женщина оказалась достойной — сильной, честной, израненной, но не сломленной.
В номере меня ждала гора дел. Нужно было изучить слитую информацию по Бутурлину, спланировать ответные действия, подготовиться к возвращению в Угрюм. Но сначала я подошёл к окну и посмотрел на ночные огни Сергиева Посада.
Где-то там, за одним из окон, возможно, Ярослава тоже думала обо мне. Эта мысль согревала сильнее, чем я готов был признать.
* * *
Утреннее солнце едва пробивалось сквозь плотные шторы в кабинете представительства Угрюма, когда я встретился с Коршуновым. Начальник разведки сидел напротив меня, постукивая пальцами по колену — привычный жест, выдающий его напряжение.
— Ну что, Родион, — начал я без предисловий, — выкладывай.
Коршунов хмыкнул и достал из внутреннего кармана потрёпанные листы бумаги.
— Всё разузнал, воевода. Только вот картина вырисовывается — мрак! Это не просто «лечебная усадьба», как та, что вы разорили. Это, можно сказать, крепость. Настоящая крепость, замаскированная под лечебницу.
Я подался вперёд, внимательно изучая его записи.
— Расскажи подробнее.
— База расположена в двадцати километрах к западу от Владимира, в лесистой местности у реки Клязьмы между деревнями Лунево и Сельцо. Официально помогают должникам, выкупленным из долговых тюрем и всевозможным изгоям вернуться в общество. На деле же… — Родион покачал головой. — Периметр обнесён трёхметровой стеной с магическими усилениями. Четыре сторожевые башни по углам, в каждой — по два стрелка с пулемётами и маг-наблюдатель. Ворота — единственный вход, усилены артефактами против разрушения.
— Откуда такие подробности? — спросил я.
— Нашёлся один интересный человек, — Коршунов усмехнулся. — Бывший охранник оттуда, Семён Крутиков. Проработал три года, потом сбежал. Сейчас прячется в трущобах Сергиева Посада, перебивается случайными заработками. Мои мальчишки его выследили — он частенько в кабаках языком чешет, когда перебирает.
— И что он рассказал?
Родион потёр переносицу.
— Во-первых, внутри постоянно находится гарнизон из полусотни человек. Тридцать обычных охранников, десять элитных бойцов и десять магов разных специализаций.
— Что ещё?
— Подземные уровни, — продолжил Коршунов, перелистывая страницы. — Крутиков туда не допускали, но видел, как туда спускали оборудование. Тяжёлое алхимическое оборудование, клетки с усилениями против магии, какие-то здоровенные баки. И людей… людей туда спускали часто, а вот обратно поднимали редко.
  
— Эксперименты, — констатировал я очевидное.
— Именно. Причём масштабные. По словам Крутикова, раз в месяц приезжает сам Неклюдов — член руководящего совета Гильдии Целителей. Он у них отвечает за науку. Привозит с собой целую свиту учёных и новых «пациентов». После его визитов обычно увеличивается количество… отходов.