Смертельная клятва (ЛП)

— Позвольте мне услышать, как вы все пошумите в защиту Каина Макнила! — Кричит Шон, когда я выхожу на ринг, его голос эхом разносится по динамикам, и толпа начинает кричать, аплодировать и топать ногами. — Какой приятный сюрприз, он вернулся, чтобы устроить нам настоящее шоу!
Мой оппонент, мужчина примерно на три дюйма ниже меня, но немного шире и мускулистый, все равно нервно смотрит на меня. Вероятно, он не ожидал драться со мной и, вероятно, переосмысливает свою позицию во всем этом. Но теперь уже нет пути назад, как будто прозвенел звонок, и мы бросились друг на друга.
  
Как всегда, голыми руками. Кулаки против плоти, костей, носов, зубов и ребер, мы вдвоем сражаемся так, как задумали Бог и природа. Здесь нет ни перчаток, ни подушечек, ни защитного снаряжения, просто двое мужчин сражаются, пытаясь увидеть, кто из них сможет превзойти другого. И еще до того, как бой начался, я знаю, что это буду я.
Десмонд, мой противник, крупнее меня, но он медленнее. Он никогда раньше не видел, чтобы я сражался, как и, вероятно, видел человека, против которого он ожидал выступить. Я тоже никогда не видел, чтобы он дрался, я никогда раньше не встречал этого человека, он не постоянный игрок, но у него есть неудачная привычка сообщать о своих действиях еще до того, как они будут сделаны. Подергивание руки перед тем, как он собирается развернуться, взгляд глаз в том направлении, куда он собирается идти. И снова и снова я уклоняюсь от его атаки, просто чтобы попасть прямо в него своей.
Его размер означает, что он может выдерживать удары. Но через три раунда я держу его на канатах, у него течет кровь из носа и рта, а я бью его по ребрам, меня охватывает насилие. Он не сдается, пытается вернуться в боевую стойку, пытается нанести удар, но я никогда не даю ему шанса. И когда я наношу ему апперкот в челюсть, я вижу, как он щелкает зубами, вижу, как кровь хлещет изо рта, когда он прикусывает язык, и он падает на циновки.
Я поворачиваюсь, поднимая окровавленные кулаки к кричащей толпе, ликуя от адреналина боя и ощущения победы. Это то ощущение победы, которого мне не хватало раньше. Это острые ощущения, которые мне были нужны. Это освобождение, которого я жаждал, и теперь я могу вернуться домой и с ясной головой разобраться с Сабриной…
Сабрина…
Я вижу ее, стоящую в толпе. Я думаю, это, должно быть, игра разума: еще одна нежная блондинка, какая-то другая женщина, которую я принимаю за нее, потому что она у меня на уме. Но я моргаю, а она все еще здесь, ее лицо исказилось яростными морщинами, ее великолепные голубые глаза сузились на мне. И когда она проталкивается сквозь толпу, вплоть до канатов на краю ринга, невозможно ошибиться.
Каким-то образом она здесь.
Я разворачиваюсь на каблуках и бегу в раздевалку.
32
САБРИНА
О НЕТ, ТЫ, чёрт возьми, НЕТ.
Понадобилось не менее трех удач — удачи ирландцев? Похоже, я теперь замужем за одним из них, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться и добраться сюда, и я ни за что, черт возьми, не позволю Каину уйти от меня сейчас. То, что сегодня днем началось с горя и шока, полностью переросло в ярость, и, не задумываясь, ныряю между веревками, мои туфли скользят по окровавленным циновкам, когда я мчусь за Каином.
— Мэм! Мэм, мисс, вы не можете… — Из динамиков доносится густой ирландский голос, предположительно говорящий со мной, но я игнорирую его. Меня не волнует, куда кто-то думает, что мне следует или не следует идти. Я следую за Каином, куда бы меня ни вела дверь, через которую он только что вырвался.
Дверь ведет меня в выложенный плиткой коридор, короткий, в конце которого есть еще две двери. Он идет налево, и я тоже, следуя за ним через выкрашенную в красный цвет дверь, прежде чем он успеет что-нибудь сделать, например, запереться внутри, и я захлопываю ее за собой, прижимаясь к ней спиной, чтобы он не мог попытаться вытолкнуть меня наружу.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что я нахожусь в раздевалке. Маленькой, с одной стеной, заставленной шкафчиками, двумя скамейками и чем-то вроде душевой кабины в дальнем конце. Каин стоит посреди комнаты и смотрит на меня так, будто у меня выросла еще одна голова.
— Как, черт возьми, ты сюда попала? У меня были четкие указания по поводу тебя.
— Мы до этого доберемся, — говорю я ему почти насмешливо, подражая тому, что он сказал мне ранее. — Но если ты думал, что я буду сидеть и ждать, пока ты вернешься, чтобы держать меня запертой в своем особняке, после того, что ты сказал мне ранее, ты не так умен, как я думала.
— Почему бы тебе просто не сбежать? — Каин все еще смотрит на меня, как будто не знает, что со мной делать.
— У меня нет моих вещей, — шиплю я ему сквозь зубы. — Потому что они есть у моего гребаного лжеца-мужа! У меня нет дебетовой карты, телефона или удостоверения личности. У меня нет ничего, что мне нужно было бы для того, чтобы выбраться отсюда. Я даже, черт возьми, не могу позвонить Колдуэллу, и я уверена, что именно поэтому ты взял мой телефон, ведь ты знаешь, что ему, черт возьми, будет что сказать по этому поводу! — Я издеваюсь над акцентом Каина, когда говорю последнее, и его глаза сужаются, лицо напрягается от ярости.
— Как, черт возьми, ты заплатила чертову плату за вход без карты или наличных?
— Я сказала им, что я твоя жена! — Кричу я, чувствуя, как под моими веками жгут злые слезы, и не позволяю им упасть. У меня нет шансов, потому что Каин в мгновение ока оказывается на мне, его руки сжимают мои запястья и поднимают их над моей головой, а его тело прижимает меня к шкафчикам.
— Да, — рычит он, прижимая мои запястья к металлу, в то время как его потное, окровавленное тело прижимается к моему. — Да, ты моя жена, Сабрина. Но это не имеет значения. Это не настоящий брак, помнишь? Только для твоей защиты.
— Ты чертовски плохо с этим справляешься, — плюю я ему в ответ. — Прошло меньше недели, а меня уже похитили и взяли в заложники.
Каин ухмыляется.
— Ты собираешься продолжать использовать этот красивый ротик, принцесса? Или мне напомнить тебе, для чего еще это полезно?
— Даже не думай об этом, — шиплю я. — Я не собираюсь снова сосать твой член, Каин. Я не позволю тебе трахнуть меня, получить мою задницу или что-нибудь еще, что ты захочешь со мной сделать. Не после…
— Мм. — Он прижимается ко мне, прижимаясь своими бедрами к моим, и я чувствую, насколько он тверд, сквозь шелковую ткань его шорт. — Возможно, я еще не закончил тебя разрушать. Возможно, я еще не закончил мстить. — Он протягивает свободную руку, хватая меня за подбородок и удерживая мое лицо неподвижно, заставляя меня смотреть прямо на него. — Может быть, я все еще хочу твой вкус…
На одну короткую, горячую секунду, когда его рот прижимается к моему, все ускользает. Ощущение его поцелуя, его вкус стали настолько знакомыми, что на мгновение я погружаюсь в него, желая этого, желая удовольствия, всего, что он предлагал мне раньше. Я чувствую, как таю на одну блаженную, горячую секунду, а затем напрягаюсь, дергаю голову в сторону, пытаясь оторвать свой рот от его рта.
Каин разрывает поцелуй, смеясь.
— Ты все еще хочешь этого, принцесса. Все это, и ты сдалась, как только я тебя поцеловал. Ты, грязная маленькая…
— Скажи это, и я выбью из тебя все дерьмо, как только ты отпустишь меня, — предупреждаю я. — В конце концов тебе придется это сделать. И, возможно, это не навредит, но я уверена, что после того боя, который ты только что закончил, будет немного больнее.
— Он едва прикоснулся ко мне. — Бедра Каина все еще прижаты к моим, выступ его твердого члена пульсирует у моего бедра. — Знаешь, это место принадлежит мне, принцесса. Я могу делать с тобой здесь все, что захочу, и никто не войдет. Если они это сделают, они уйдут. Или, может быть, я позволю им остаться, чтобы они могли увидеть, что нравится моей шлюхе-жене в постели. — Его рука обхватывает мое лицо, запутывая мои волосы, он смотрит на меня, его дыхание резкое и быстрое. — Как ты этого хочешь, Сабрина? Вот так, напротив шкафчиков? Склониться над этой скамейкой? Ты знаешь, мне очень сильно хочется хорошо потрахаться после боя…