Смертельная клятва (ЛП)
— Бар находится в центре города, — рассуждаю я, приближаясь к своему комоду и пытаясь найти оправдания тому, почему это приемлемо. Эти мужчины, если они действительно за мной гонятся, не собираются заходить в такое общественное место или даже попробовать что-то возле бара. Во всяком случае, говорю я себе, доставая темную джинсовую юбку и шелковую блузку, там мне безопаснее, когда вокруг так много людей.
В глубине души я знаю, что просто оправдываюсь, потому что хочу пойти. И я знаю без тени сомнения, что Каин ни на секунду не согласится с моими доводами.
Но прежде чем я успеваю снова передумать, я уже натягиваю юбку и пишу Мари, что хочу, чтобы она забрала меня.
***
Тридцать минут спустя я сижу в баре «Ворона» с еще одним напитком из того же бурбона, который Каин заказал для меня, когда мы были здесь, потягивая подслащенный медом бурбон я сижу рядом с Мари, Дафной и Синди с другой стороны от нее. Мари одета лучше, чем я когда-либо видела: в платье с люверсами и джинсовой куртке поверх нее, волосы завиты на концах.
— Грег согласился присмотреть за детьми сегодня вечером, — говорит она с усмешкой, потягивая легкое пиво, которое делает маленькими глотками каждые несколько минут. — Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как у нас был такой девичник.
— Я удивлена, что у тебя есть время, ведь этот сексуальный шериф уделяет тебе столько внимания, — щебечет Синди в мою сторону, жестом приглашая бармена принести еще клюквенной водки. — Я бы точно не делала ничего другого, если бы он обращал на меня внимание.
— Ну, вот почему он с ней, а не с тобой, — сухо говорит Дафна, делая глоток своего «Джека с колой». — Мужчинам нравятся женщины, у которых есть своя жизнь, знаешь ли. Моему мужу нравится, что я все делаю без него. Это сохраняет интерес. Нам есть о чем поговорить, когда мы возвращаемся от того, чем занимаемся отдельно.
— Мне нравится слышать о поездках Грега, — соглашается Мари. — Даже если мне сложно справляться с детьми, когда он в дороге, мне нравится слышать обо всех его приключениях.
— Тебе, вероятно, не хотелось бы слышать обо всех из них, — говорит Синди, смеясь, и Дафна бросает на нее злобный взгляд.
— Я знаю, что парни ходят в стриптиз-клубы и все такое, — защищается Мари. — Я не против, лишь бы он приходил и ел дома, если вы понимаете, о чем я.
— Мари! — Восклицает Дафна, и я тоже не могу удержаться от смеха, так же пораженная, как и все остальные, услышав, как Мари говорит что-то, почти грязное.
— А ты? — Спрашивает Синди, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на меня, явно все еще намереваясь начать всякую ерунду. — Тебе было бы интересно, если бы Каин ходил в стриптиз-клуб?
— Ну, мы не совсем встречаемся, так что я не думаю, что мне есть что сказать. — Я слегка закатываю глаза, и Мари смеется, а через мгновение к нам присоединяется Дафна. Синди выглядит раздосадованной тем, что она не добилась от меня успеха, но меня это не волнует. И, честно говоря, я не могу не думать о том, насколько нелепым является этот вопрос в свете моей старой жизни — жизни, в которой мужья регулярно изменяют своим женам, заводят любовниц и платят за членство в эксклюзивных секс-клубах стоимостью в миллионы долларов. Заурядный стриптиз-клуб — ничто по сравнению с тем развратом, который вытворяют мужья-мафиози.
Заказан еще один стакан напитков, группа снова начинает играть, и я очень рада, что пришла. Даже если Каин узнает и разозлится на меня, я рада, что не пропустила этот вечер. Это то, чего мне нужно больше всего — такие ночи, которые заставляют меня чувствовать, что я действительно принадлежу этому месту.
Благодаря этому я не скучаю по старой жизни, а даже начинаю радоваться новой.
Когда музыка становится громче, мы выпиваем остатки напитков, заказываем еще порцию и отправляемся на танцпол. Я держу свой напиток в одной руке, делаю глотки, пока мы танцуем, смеемся и немного спотыкаемся, прежде чем снова набрать ритм, и впервые, за исключением часов, которые я провела с Каином, ни единая часть не хочет, чтобы я была где-нибудь еще.
Может быть, в конце концов, это может быть дом, думаю я, танцуя с девчонками и допивая третью порцию. Я чувствую себя возбужденной, у меня кружится голова, я никогда раньше не пила так много и меня охватывает желание написать Каину. Он расстроится из-за того, что я вышла, но если я заманю его обещанием веселиться вместе в постели обратно к себе домой, у меня такое чувство, что он сравнительно быстро справится с этим.
Я тянусь за телефоном и понимаю, что его нет в кармане. Быстрый взгляд на бар говорит мне, что его там тоже нет, и я понимаю, что, должно быть, оставила его в машине Мари.
— Я схожу за телефоном! — Говорю я Мари сквозь музыку. — Я сейчас вернусь.
— Хочешь, чтобы я сходила с тобой? — Она уходит вместе со мной с танцпола, но я качаю головой.
— Я вернусь через секунду.
— Хорошо. — Она улыбается мне, делает еще один глоток пива и снова начинает танцевать, а я быстро направляюсь к двери, чтобы взять телефон. Мое сердце уже колотится при мысли о встрече с Каином, алкоголь заставляет меня забыть все причины, по которым, возможно, было бы плохой идеей признаться ему, что я вышла выпить. Я не забыла, что он сделал со мной в последний раз, когда мы были вместе, и какие чувства я от этого испытала.
То, как он снова использовал меня после душа, было унизительным, но вызвало у меня взрывной оргазм. Я хочу узнать, что еще он может мне показать, что заставит меня почувствовать то же самое.
Воздух снаружи прохладный, когда я направляюсь к машине, я немного пошатываюсь, но достаточно, чтобы мне потребовалось три попытки, чтобы открыть дверь. Наконец я открываю ее и наклоняюсь над пассажирским сиденьем, чтобы вытащить телефон из центральной консоли, когда чувствую, как твердая, толстая рука скользит вокруг моей талии, дергая меня назад, прежде чем я успеваю даже подумать о сопротивлении.
— Ну, это было легко, — слышу я в ухе, когда прихожу в себя достаточно, чтобы начать сопротивляться. — Эй, кто-нибудь, дайте мне наркотики! Она извивается!
Наркотики? Я пинаю сильнее, пытаясь увидеть, кто держит меня в железной хватке у своей груди. От него пахнет потом и сигаретами, и я дрожу в его объятиях, извиваясь и пиная его по голеням.
— Черт побери, девочка, прекрати это! — Рычит мужчина, одной рукой хватая меня за обе руки, чтобы я не царапала его. — Поторопитесь, черт возьми! — Кричит он кому-то другому, и краем глаза я вижу насмешливого мужчину, направляющегося ко мне и моему похитителю.
Я понятия не имею, что они собираются со мной сделать, но я не хочу это знать. Я открываю рот, чтобы закричать, но не успеваю издать ни звука, как тяжелая жирная рука закрывает мне рот, и меня тянут назад, в тень.
Я бросаю все, что могу, на борьбу с ними. Я извиваюсь, пинаю и кричу, несмотря на тяжелую руку, но мужчина тянет меня в переулок рядом с баром, а другой мужчина приближается со стороны. Я пытаюсь изо всех сил вывернуться, но прежде чем успеваю сделать что-то большее, чем просто отбросить свой вес в сторону, я чувствую укол чего-то острого сбоку на шее.
У меня нет иллюзий относительно того, что только что произошло. Через несколько секунд мир вокруг меня кружится, и я чувствую, как мое тело тяжелеет, когда я обвисаю в объятиях мужчины.
Я не могу поверить, что мне удалось избежать торговли людьми в Чикаго только для того, чтобы меня похитили в Кентукки, — это моя последняя мысль, поскольку мое зрение начинает туннелировать, а мир вокруг меня начинает исчезать.
А потом все становится черным.
21
САБРИНА
Когда я просыпаюсь, мое зрение не возвращается сразу, и это, возможно, самое ужасное, что я когда-либо испытывала. На мгновение все становится просто пятном разных цветов, туманным беспорядком, в котором я не могу разобраться. И ощущения, которые приходят с этим, еще больше вызывают во мне страх.
Такое ощущение, будто я сижу на жестком стуле. Воздух прохладный. У меня болит шея, где мне, должно быть, вкололи какой-то препарат. И все остальное тоже болит, включая запястья, которые, как я чувствую, каким-то образом связаны за моей спиной.