Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Берт недаром отработал свое в миротвореческой миссии европейской Лиги. Ему, его коллегам приходилось работать и с представителями Африканской лиги, и с чиновниками в таких странах, которые только что описал Сибе Винк.
– Так за ваше присутствие в стране К заплатили?
– Не-а. Обещали заплатить. Два месяца обещали. С учетом задолженности по членским взносам сумма вырисовывалась весьма приличная. Надежды же на ее выплату не было никакой. В принципе, изначально не было мало-мальской надежды и на то, чтобы наше пребывание в стране К оплатить. Но политика, ты же понимаешь. Мы и защищали этого ублюдка два месяца. Причем знаешь, на нем золота было столько, что он ходил с трудом. Как мусульманская жена. Причем не просто золота, а и бриллиантов размером с голубиное яйцо, и рубинов, и сапфиров, и чего только. Он был обвешан цацками ну просто на два пуда. Но ни на нацгвардию, ни на нас денег естественно не было. Так что начальство и отдало приказ о возвращении.
– Хм. А его преемник как-то изменил отношение с Лигой? Кстати, как его. Президент Е. Так?
– Не, – ухмыльнулся Винк. Президент Е был два президента спустя. Потом был и.о. президента Р, кстати, генерал нацгвардии. Помер как-то очень скоро после того, как парламент заставили подписать декрет о его назначении.
– Застрелили?
– Казнили. Он почти договорился с Японией, чтобы кое-какие рудники разрабатывала она.
– А не Корея?
– Ага.
Сибе Винк оглянулся, кому-то подмигнул, в ответ на чей-то взгляд поднял бровь. Его рука легко скользнула по карману брюк, словно проверила, на месте ли какой-то важный и ценный предмет. Он быстро проверил комм и снова застыл, держа все тот же второй бокал с начала вечера в руке.
– Это был другой и.о. президента, который отдал приказ. – Величественно пояснил Винк.
– Э-э-э, – лихорадочно прикидывал Берт. Он был рядом со страной на К, и кажется, либо непосредствено во время, когда происходили эти события, либо сразу после. – Могу предположить, м-м, Н? Тоже генерал, и тоже нацгвардии.
– А там больше никаких других войск нет. Полиция… тьфу на нее, – скривился Винк, – то, во что она выродилась, ездит на древних авто, еще, кажется, с двигателями внутреннего сгорания. Все парады этой, с позволения сказать, армии, проходят пешком, потому что если вывести танки, они могут заглохнуть прямо посреди площади. Конфуз будет.
– Согласен. Кажется, даже помню пару анекдотов из истории. Не страны К, но дело было.
– Да неудивительно это, Берт, – отмахнулся Винк, но замолчал.
– Так Н?
Винк посмотрел на него и злорадно усмехнулся.
– Их там два было. Дядя и племянник, оба Н. На которого ставишь?
– М-м-м, дядю?
– Угадал. Ловок, ничего не скажешь. Так вот. Дядя Н пробыл у власти два месяца до того, как моя рота снова оказалась в стране К и объяснила ему, что негоже так сильно не уважать конституцию. Опять же, нас пригласил вот тот самый Е, который, – и Винк поднял палец, – сначала заплатил и пообещал рассчитаться по долгам хотя бы за последний год. Что он и сделал, кстати.
– А остальные долги?
Винк развел руками с нимало не виноватым лицом.
Берт развеселился.
– Подумать только, те сведения, которые поступали к нам в миссии, почти не отличались от твоих. Правда, забавная вещь, если честно. Достаточно было дождаться смены власти, чтобы о предыдущем главе государства заговорили, хм, не лучшим образом.
– Так и забавная, – пожал плечами Винк. – Это в природе человеческой. О нашем предыдущем майоре никто слова хорошего не скажет. А при нем мы были горды служить под его началом.
– А о теперешнем?
Сибе Винк повернулся к нему и внимательно посмотрел. Берту показалось на долю секунды, что скажет хотя бы что-нибудь, хотя бы намекнет, что там за солдафон ими управляет нонче. Но нет, сдержался. Закрыл рот, пожал плечами. И даже сделал глоток вина.
– Ваше присутствие здесь так необходимо? – продолжил Берт. Больше из любопытства, чем желая разнюхать что-то еще. В ответ он получил недовольный взгляд и принялся разъяснять: – Я предполагаю, что у «Астерры» достаточно возможностей, чтобы располагать приличными вооруженными силами, способными защитить весь этот комплекс, если что.
  
– Разумеется. Бесспорно. Но некоторые инструкции и некоторые неписаные правила делают желаемым и наше присутствие. Для статуса.
– Так ты вроде на работе?
– Я? Нисколько. Мой шеф – вот он да.
– Даже так? – праздно бросил Берт и позвал официанта.
– Даже так, – великодушно пояснил Сибе Винк.
Берт не удержался и фыркнул. Винк самодовольно ухмыльнулся и с горделивым видом огляделся.
«Астерра» любила и умела быть щедрой. До определенного предела, разумеется. С готовностью приманивала новых людей, охотно оплачивала их прихоти, шла на уступки, казавшиеся ошеломительными – на первый взгляд, зато потом цепко держала за шиворот, не выпуская никуда. Причем важными могли оказаться самые разные люди. Берт предполагал, что Сибе Винк мог показаться «Астерре» вполне полезным. Ему было что-то около тридцати трех – тридцати пяти; он был пусть лейтенантом, но в армии безопасности, вполне себе декорированный лейтенант; Берт, исподволь изучавший медали, заметил несколько национальных, две континентальные и даже орден. Парень был неглуп, ловок, прямолинеен тогда, когда это было выгодно ему, способен использовать слово как маскировку и оружие. Наверняка «Астерра» присматривалась к нему. В благотворительность, бескорыстное уважение к миротворцам Берт не верил уже давно. Сибе Винк, скорее всего, тоже не сомневался в интересе к своей персоне со стороны «Астерры».
Впрочем, все это были умозаключения. На сцене сменялись звезды – местные, интернациональные, поп-артисты, этнические певцы, все как один молодые, красивые, в ярких и дорогих костюмах. Берт относился к подобным мероприятиям и публике, заманиваемой на них, с изрядным цинизмом; наверное, к большинству артистов, которые получали огромные гонорары за сомнительной художественной ценности выступления, – тоже. Он сделал осторожное замечание в духе «угу, до чего хороша деваха, близка к верхушке, не иначе». «Еще как», – благодушно отозвался Сибе Винк и охотно рассказал, что он входил в состав конвоя, который должен был доставить барышню из аэропорта в гостиницу, а оттуда на этот вечер.
– Нифига себе, – искренне, совершенно не притворяясь, протянул Берт. – Вам заняться больше нечем?
Сибе Винк кисло улыбнулся, наградил Берта тяжелым взглядом.
– Политика, чтоб ее, – туманно произнес он.
– Политика, – процедил Берт, неожиданно мрачнея. – Когда двадцать человек в течение трех недель ведут переговоры с чокнутыми фанатиками из секты, чтобы те пустили на территорию сельского округа врачей, когда двое из них сдаются в заложники – это политика, когда две роты миротворцев сбрасывают в темень непроглядную посреди болота, чтобы те к рассвету прорвались в цитадель военного лорда – это политика. И чтобы девку перевезти из аэропорта в гостиницу – это тоже политика.
Он внезапно замолчал, покосился на сцену, отвернулся от нее, недовольно хмыкнул.
– Тоже политика, – пробормотал Винк. – Эта девка, по слухам, еще и для глав «КДТ» любит петь. Говорят, местный президент заплатил вдвое, чтобы перекупить ее у «КДТ», у них там тоже как-то в это время какой-то юбилей. Ей-то пофиг, для кого петь, и кто ей камешки дарит, а местные довольны, что австралийцам нос утерли.
Берт еще раз посмотрел на певицу, пробежался взглядом по залу, выискивая членов правления. Пара из них действительно поглядывали на сцену с одобрением, приличествующим скорей двадцатипятилетним разнорабочим, чем семидесятилетним директорам одной из крупнейших корпораций мира.
– Политика, – внимательно глядя на Берта, повторил Сиби Винк.
Берт поморщился.
– Чтоб ее, – буркнул он.
Куда веселей им обоим было ближе к бару в малом зале, в котором играло какое-то струнное трио.
– Какой ужас, – проскрипел лейтенант Винк, послушав его пять минут.