Неспортивное поведение (СИ)

— Ты нес меня.
— Я нес тебя сквозь бурю, — добавил Джекс. — И отчетливо помню, как обещал себе, что не позволю, чтобы тебе причинили боль. И в течение нескольких лет, после окончания процедуры удочерения, когда ты действительно стала Ромонов… все было идеально. А потом ты заболела и была такой беспомощной. — Он вздрогнул. — Это глупо, но я помню, что ненавидел себя в то время, винил себя в том, что нес тебя сквозь бурю, думал, что, возможно, именно поэтому ты и заболела.
— О, Джекс. — Я покачала головой. — Человек не может заболеть из-за бури.
— Я был так напуган, и как только врачи сказали нам, что это не рак, а волчанка, и что с тобой все будет хорошо, снова пообещал себе, что позабочусь о том, что больше ничто не причинит тебе вред — ничто не тронет тебя. — Его голос прервался. — И мне казалось, что я каким-то образом снова помог тебя спасти, как и обещал. — Он сделал паузу. — Ты была, ты… ты мой лучший друг.
Слезы скользнули по моим щекам.
— Но я не смог защитить тебя от Андерсона, — он выругался. — Из-за его жестокого обращения твое тело начало нападать само на себя, и когда мы узнали, что у тебя снова началось обострение, я винил себя. Ты встретила его из-за меня. Ты мне доверяла, поэтому доверяла и ему. Я должен был заметить, как ужасно он к тебе относится. Я должен был бороться изо всех сил, чтобы забрать тебя от него. — Его кулаки сжались.
— Джекс. — Я обхватила его лицо. — Ты не можешь спасти весь мир.
— Я могу попробовать.
— Нет. — Я покачала головой. — Не можешь.
— Это очевидно. — Его улыбка была грустной. — Ведь, кажется, что каждый раз, когда я пытаюсь, то порчу все еще больше.
— Не хочу тебя расстраивать, брат, но ты — человек.
Он нахмурился.
— Херня, ты всегда говорила, что я похож на Капитана Америку.
— Это не означает, что у тебя есть суперспособности, хотя я тайно всегда верила, что есть. Это тоже было моей ошибкой, Джекс. Я поставила тебя в такое положение, не понимая, какое давление это на тебя оказывает. Ты спас меня от Андерсона, и когда отослал меня из страны, то снова пытался спасти, но на этот раз… — Я проглотила комок в горле. — На этот раз это не сработало, потому что я нашла того, кто обращался со мной не так, словно я вот-вот сломаюсь, а так, словно меня невозможно сломать.
— Я никогда не собирался так к тебе относиться.
— Я знаю. — Я его обняла. — Знаю, что ты делал это не специально, Джекс.
— Этот ублюдок тебя любит, и я не могу заставить его остановиться.
Я рассмеялась, уткнувшись ему в грудь.
— Дай угадаю, ты попытался, а он сказал «нет»?
— Что-то вроде того. — Его смех присоединился к моему. — Прости, Кинс. Прости. За то, что рассказал всем о твоей болезни, что был таким чрезмерно опекающим, за…. все.
— Не нужно. — Я пожала плечами. — Ты не был бы собой, если бы не был чрезмерно опекающим мудаком с комплексом бога.
Он ущипнул меня за бок.
— Очень смешно.
— Папа сказал, что ты придешь в себя.
Глаза Джекса наполнились слезами.
— Он хорошо меня знает.
— Потому что ты — это он. — Я улыбнулась. — Ты разве не видишь? Ты такой же, как и он, защищаешь всех и все вокруг себя, сражаешься за то, что хорошо, что правильно. Ты — его сын, и я знаю, что он никогда не гордился тобой больше.
— Он умирает, — прошептал Джекс. — И мы не можем это остановить.
— Нет. — Я крепче его обняла, когда у меня в груди сжалось сердце. — Но мы можем жить…
— Ты все еще помнишь, да?
— Ты сказал, что это моя единственная работа.
— Жить.
— И посмотри на меня сейчас. — Я отстранилась от него. — Миллер сказал то, что мне помогло. Он сказал, что все не будет хорошо, ни сегодня, ни завтра, ни во время похорон… сказал, что не может врать мне в лицо, что будет больно, но еще Миллер сказал, что, в конце концов, боль уменьшится, и однажды станет не такой интенсивной. Так что, несмотря на то, что сейчас больно, я уверена, что будет намного хуже… Я с нетерпением жду того дня, когда боль немного притупится.
— Вау. — Джекс сунул руки в карманы. — Неудивительно, что ты влюбилась в этого парня. Беспощадная честность.
 
— Мне нужно было это услышать.
— Думаю, мне тоже.
Дверь в квартиру открылась. Медленно вошел Миллер, посмотрел на меня, затем на Джекса, словно не был уверен, что тут происходит — ссора или перемирие.
— Ты сегодня отстойно играл, — сказала я, разрушая момент. — Вы оба. В следующий раз постарайтесь не ввязываться в драки и думайте лишь об игре. — Я указала на Миллера. — Ты хорошо блокировал, но можешь еще лучше, и знаешь это. — Затем повернулась к Джексу. — И я даже не стану начинать говорить о твоих бросках. Почти каждый раз, у тебя уходило не менее четырех секунд, и ты едва успевал вытащить руки из карманов. Ты намного быстрее, перестань танцевать вокруг мяча и выиграй на следующей неделе!
— Люблю, когда она говорит пошлости. — Миллер подмигнул мне.
Джекс застонал и заткнул уши руками, затем подошел к Миллеру, ударил его в живот и похлопал по спине.
— Добро пожаловать в семью. Помни, что я сижу во главе стола во время семейного ужина, когда мы смотрим игры — кожаное кресло мое, и если ты даже подумаешь о том, чтобы стащить последнее печенье с шоколадной крошкой, я тебя прикончу.
— Обожаю печеньки твоей мамы.
Я застонала.
Джекс с Миллером усмехнулись, обнялись, и мой брат ушел.
Миллер улыбнулся мне.
— Итак, как все прошло?
Я протянула руки.
— Было хорошо говорить обо всем, включая все то, о чем мне, вероятно, нужно поговорить и с тобой, но я еще не поговорила.
Миллер кивнул.
— Я всегда думал, что ты заговоришь, когда будешь готова, и знаю, что это нелегко.
— Нет, не правда. — Я все еще чувствовала стекло на стопах, трубки, торчащие из моего тела, когда мне переливали кровь. — Но…
Дверь распахнулась, появился Джекс, его лицо было ужасно бледным.
— Кинс, только что звонила мама, нам нужно идти.
— Что?
— Папа.
ГЛАВА 34
МИЛЛЕР
Все в жизни проходит полный круг. Все.
Я сжимал руку Кинси, пока мы пробирались по больничному коридору, по тому же коридору, по которому две недели назад шли на танцы в честь выпускного. Персонал проходил мимо нас, некоторые пялились.
Я написал сообщение Санчесу и Эм в минуту, когда мы запрыгнули в машину Джекса. Если все совсем плохо, то Джексу нужна его семья — вся его семья.
Джекс протянул мне свой телефон, чтобы я написал сообщение еще и Харли, и после ее ответа я мог лишь пялиться на телефон и качать головой. Эта женщина… был именно такой, какая нужна Джексу, потому что она предложила собрать всю команду.
Она понимала, что команда была семьей Джекса, как Кинси была его семьей, даже если и не была с ним кровно связана. Если вам посчастливилось быть в жизни Джекса Ромонова, то вы оставались там навечно, возможно именно поэтому мне было так тяжело действовать за его спиной, ведь я любил его как брата, которого у меня никогда не было.
Когда Джекс вошел в комнату ожидания, ему не нужно было сталкиваться со всем одному.
Рядом с ним будут его братья, как и должно быть. В комнате находились все члены нашей команды, некоторые со своими семьями. Наш тренер со слезами на глазах подошел к Джексу и притянул его в объятия.
Харли встала рядом с тренером, держа тарелку с печеньем.
Ее улыбка была широкой, обнадеживающей.
Джекс потянулся к ней.
Она встретила его на полпути.
Как только они закончили с поцелуями, Джекс повернулся ко мне.
— Это ты позвал команду?
— Нет. — Я указал на его девушку. — Это была она. Видимо, она — королева групповых сообщений, кто знал?
— Я знал. — Джекс уткнулся ей в шею, в течение нескольких секунд вдыхал ее запах, а потом выпрямиться.
Рука Кинси задрожала у меня в руке, когда ее мама встала с больничного стула и пошла к нам, еле волоча ноги.
Ее глаза наполнились слезами.