Неспортивное поведение (СИ)

Что я сказала?
Я действительно думала о том, чтобы пойти с ним?
Серьезно?
— Отлично. — Этот парень еще больше меня разозлил, похлопав по голове как ребенка, а потом взлохматил мне волосы. — Просто надень, что одеваешь обычно, джинсы, леггинсы, ничего сексуального.
Мои глаза сузились в крошечные щелочки.
— Что? — Миллер выглядел неподдельно сбитым с толку, типа, почему это последнее его заявление заставило меня захотеть выцарапать ему глаза. — Ты же хочешь пойти, верно? Мы должны быть на месте через пятнадцать минут. Да ладно, ты была подавлена последние две недели. Пришло время выбраться, Кинс, жить своей жизнью и перестать грустить.
— Я не грущу, — спорила я, как ребенок, даже скрестила руки на груди.
— Ты права, — прошептал он. — Ты злишься. Что намного хуже. Потому что, когда тебе грустно, ты, по крайней мере, можешь скорбеть. С грустью можно сражаться. Но с гневом!? Гнев мы оправдываем, пока не становимся чертовски несчастными. В последний раз я видел твою улыбку на кухне твоего брата, ты похудела, а вчера забыла принять душ.
— Неправда! — Я была смущена настолько, что мне хотелось заползти под диван и сдохнуть. — Я была занята тренировкой!
— Ты слишком много тренируешься. — Его пальцы скользнули по моему подбородку. — Ты плачешь, пока не заснешь, а у нас закончился ибупрофен. Сколько раз у тебя болела голова?
Я отдернулась от него. Этот псих на самом деле считал таблетки ибупрофена? С кем я жила?
— Ты не мой брат.
— Ты права. — Миллер вздрогнул, словно я его только что ударила, а затем улыбка осветила черты его лица. — Я твой фальшивый парень, и ты можешь пойти со мной на свидание. Черт, я даже хочу встретиться с гневом Джекса, чтобы улыбка снова появилась на твоем лице.
— Ты забыл, что я с тобой живу. Я невосприимчива к твоим прелестям. — Я была такой лгуньей. Это было все, что я могла, но он ясно видел все мелочи, которые пыталась скрыть. Головную боль, истощение, темные круги под глазами. Было достаточно плохо, что Джекс был подозрительным, но Миллер даже не должен был знать меня так хорошо.
— Минуты тикают, Вафелька, иди переодеваться.
Я посмотрела на свои спортивные шорты и кроссовки Nike.
— Чем плохо то, в чем я сейчас?
— Вижу, ты собираешься все усложнить.
Миллер перекинул меня через плечо, отнес в гостевую спальню и положил на матрас. Я подпрыгнула, и моя голова почти врезалась в его подбородок. Миллер рылся в моей сумке и скоре у меня над головой пролетела пара джинсов, а затем один из моих любимых топов (как он вообще об этом узнал)? Совпадение? Миллер нашел пару сапог от Gucci и добавил их в кучу хрени, брошенной в мою сторону. Он замер, а затем подошел к комоду, где я держала свои драгоценности. Его большая ладонь что-то схватила, и парень подошел ко мне.
Вздохнув, схватил меня за руку и положил в ладонь пару бриллиантовых гвоздиков. Тех, которые подарил мне папа на окончание колледжа. Тех, которые я не надевала в течение двух недель из-за страха, иррационального гнева, печали.
— У тебя две минуты.
Он закрыл за собой дверь.
И вместо того, чтобы сказать ему, что думаю, или спорить, я встала на подкашивающиеся ноги и переоделась.
ГЛАВА 16
МИЛЛЕР
Она меня убивала.
Это была не быстрая смерть.
Кинс представляла собой все, что, как я себе поклялся, никогда не повторится. Например, подружиться с девушкой, в которую я мог бы влюбиться. И каким-то образом после той первой ночи, когда слышал, как она плакала до тех пор, пока не погрузилась в сон, я пропал и потерял свой долбанный рассудок.
Не то чтобы я только беспокоился.
Если бы все было так легко, я бы просто подставил ей плечо, чтобы она поплакала, когда попросит.
Нет, все было хуже.
Некоторым образом из-за каждой маленькой причуды Кинси мое тело приходит в состояние повышенной боеготовности; в первый раз, когда я принимал душ после нее, то чуть не пробил головой стену. Я чуть не задохнулся от запаха лаванды с кокосом, и каждый следующий день после моего первого рокового душа, время, которое я там проводил, по понятным причинам увеличилось более чем в два раза, просто от одной мысли о ней, я был готов извиниться и выйти из комнаты.
 
Я мог бы принять ее крики.
Мог бы принять то, что она плакала, пока не вырубалась.
Что же я не мог принять? Пустоту на ее лице. Кинси была сильной девушкой, той, которая внезапно что-то потеряла, я просто не знал, что именно. Почему она так терзалась?
Я знал лишь то, что Джекс держал от нее в секрете болезнь отца, пока не стало слишком поздно. Он отнял у нее время.
Время.
Блядь.
Я слишком хорошо знал это чувство.
Время — это все, что у нас было.
Я провел недостаточно времени со своей мамой.
И то, что ее вырвали из моей жизни, прежде чем я смог разделить с ней последний совместный завтрак, последнюю улыбку, это все еще травмировало меня.
Я вздрогнул.
— Итак. Куда мы едем?
Аромат Кинс станет моей погибелью. Я случайно повернул машину и чуть не сбил пешехода, пока пытался сместить вес на свою левую ногу, все в тщетной попытке скрыть факт, что я так возбужден, что у меня двоилось в глазах. Трение об обтягивающие джинсы, на самом деле мне не помогало, проклятые джинсы.
— На свидание. — Я улыбнулся из-за ее дискомфорта.
— Точно, но ты сказал, что готовишься к свиданию.
— Говорил.
— Так, с кем же мы встречаемся?
— Увидишь. — Заехал на автостоянку больницы и припарковался. — Просто постарайся быть позитивнее и не кричать.
— Не кричать? — Она нахмурилась. — Почему, черт возьми, мы приехали в больницу?
— Эй, хочешь взять коробку с джерси из багажника? — Я специально ее игнорировал. — Мне нужно быстренько отправить смс.
Кинси проворчала что-то о том, что ее заставляют делать всю работу, и забрала коробку с джерси с заднего сидения.
Я взял у нее коробку, как только отправил смс Джексу и подтолкнул ее вперед.
— Поторопись, мы опаздываем.
— Опаздываем куда?
— Я уже тебе говорил.
— Нет, все, что ты продолжаешь говорить — это слово «свидание», — прошипела она мне, прежде чем открылись двери больницы. Лобби было украшено в цвета нашей команды.
Одна из медсестер махнула мне рукой.
— Все в лобби на втором этаже. Просто поднимитесь на лифте и поверните направо. — Она тепло улыбнулась мне, а затем и Кинси. — Ты выглядишь знакомо.
Кинс выпрямилась и протянула ей руку.
— Я одна из черлидеров «Смельчаков».
— Твоя девушка? — спросила медсестра, мило улыбнувшись.
— Да, — сказал я, прежде чем Кинс смогла все испортить и нахмуриться.
Технически это был одно из наших первых официальных свиданий. И теперь, когда предсезонный период был в самом разгаре, это просто означало, что ей придется смириться и вести себя хорошо, чтобы Джекс мог сосредоточиться на всей остальной хрени, которая не выходила у него из головы, включая и тот факт, что бабушка Харли каким-то образом разузнала номер его телефона и не переставала писать ему сообщения.
— Пойдем. — Я кивнул в сторону лифтов.
— Повеселитесь! — крикнула нам медсестра.
Кинс посмотрела на меня в замешательстве.
— Серьезно, что происходит?
— Можешь нажать кнопку второго этажа?
Двери лифта закрылись. Мы молча ждали, сверху доносилась музыка, и когда двери открылись, перед нами предстало полное и абсолютное безумие.
«Первая ежегодная вечеринка «Смельчаки» Белвью — осенний бал». Баннер был в черно-белых цветах, несколько парней из нашей команды танцевали со старшеклассниками, большинство из которых были одеты в красивые платья и смокинги.
И у всех этих ребят была какая-нибудь неизлечимая болезнь, которая медленно их убивала или делала невозможным посещение их собственного осеннего бала. Это была идея Джекса, и все ее поддержали.
Я понял, что что-то было не так, как только Кинс вышла из лифта. Ее движения стали судорожными, руки дрожали, а кожа побледнела.