Неспортивное поведение (СИ)

— Что он может не поправиться? — закончил за меня Миллер, словно спрашивая.
— Просто… — Я одернулась от него. — Играй свою роль, а я сыграю свою, мы пожмем друг другу руки, когда все закончится, а если ты снова меня поцелуешь без моего разрешения, я расскажу Джексу обо всех других местах, которые ты целовал без его разрешения, и мы увидим, куда это приведет тебя… и твою команду.
— А когда я скажу ему, что ты умоляла о тех поцелуях, что тогда? — Он наклонялся, пока его рот не оказался в дюйме от моих губ.
— Тогда ты останешься без двух друзей и без чемпионата.
Миллер так быстро отстранился, что я подумала, его голова стукнется об окно водительской дверцы.
— Значит — друзья.
Он протянул руку.
Его взгляд встретился с моим, между нами пробежала искра, такая настоящая, такая осязаемая, что я схватила его за руку. Мне нужно было его слово. Мне нужно было знать, что Миллер не прикоснется ко мне, не поцелует, не соблазнит, не заставит меня поверить, что он готов предложить то, чего даже не было на горизонте после того, как потерял Эмерсон.
Когда наши пальцы соприкоснулись, я вскочила.
Он сдавленно выругался и так быстро отбросил мою руку, что она ударилась о консоль.
— Это не сработает. — Его улыбка была грустной. — Да?
— Черт! Нет, это сработает. — Я обнадеживающе улыбнулась. — Тебе просто нужно быть агрессивным, Б-Ы-Т-Ь-А-Г-Р-Е-С-С-И-В-Н-Ы-М в нашей дружбе и не пересекать границы, которые были установлены с определенной целью.
— Для записи, Кинс, я могу сделать эту черлидерскую хрень с закрытыми глазами, и я имею в виду все, и движения, и хлопки. Я вроде как профи в черлидинге.
— Посмотрим.
— Почему ты действительно плакала… подруга? — он громко произнес это слово.
— Мне грустно… потому что мой папа может умереть… друг.
— Тогда… — Он вздохнул. — Наверное, нам осталось делать лишь это… друг… — Миллер вышел из машины, обошел ее спереди, открыл мою дверь, поднял меня на ноги и обнял своими мускулистыми руками. — Время обнимашек.
— Каждый час?
— Хотелось бы, чтобы это было каждые полчаса, — пожаловался он.
И я засмеялась.
Сильно.
Так сильно, что по моим щекам покатились слезы.
— Ты понял мою отсылку на мультфильм «Тролли».
— Пойдем, Жирная Задница, ты знаешь, как я отношусь к мультфильмам.
— Эй! Я думала, что прозвище в прошлом!
— Эм, я по нему скучал.
Я ударила его по груди и отстранилась.
— Наверное, нам стоит попасть туда до того, как Харли решит, что моему брату нужна улыбка на лице и полезет под стол, чтобы дать ему повод.
— Она не стане… — он нахмурился. — Не так ли?
— Возможно, я поощрила всевозможные сексуальные домогательства. Именно ты сказал, что ему нужно с кем-нибудь переспать!
— Но не во время ужина! — Миллер схватил меня за руку и побежал.
Я смеялась всю дорогу.
Словно я когда-либо поощряла Харли сделать что-то подобное. Разве девушке требовалось поощрение, когда дело доходило до Джекса?
По словам девушек, мой брат — учитывая «что» он держал в своих штанах — был просто ходячим сексом.
Да, сегодня будет интересно.
ГЛАВА 7
МИЛЛЕР
Снаружи я был спокоен.
А внутри меня бушевал настоящий хаос.
Потому что я столкнулся с выбором, который меня заставили сделать.
Встречаться с ней, но не прикасаться.
Защищать ее, но не прикасаться.
Проводить с ней время.
Влюбляться в нее.
Испытывать к ней страсть.
Хотеть ее.
Но. Не. Прикасаться.
Внезапно мне понадобились первая игра предсезонья и тренировки так сильно, как глоток чистого воздуха. Отвлечение, боль, стресс приветствовались после того, как я провел последние двадцать четыре часа с девушкой, которой не мог обладать и которую не заслуживал… История моей жизни. Это был первый раз после ухода Эмерсон, когда я это почувствовал.
Эту глубокую… тягу.
Связь, которую чувствуешь без слов.
И я чувствовал не только замешательство, еще был чертовски зол, что единственная девушка, к которой мне нельзя прикасаться, была единственной, кто сумел вытащить из меня эти чувства.
 
Много месяцев назад я с ней переспал и сказал, что это не повторится.
Я соврал ей.
Соврал самому себе.
Поэтому я повторил это снова в ту же ночь, чтобы доказать, что контролировал ситуацию, а затем отправил ее паковать вещь, чтобы доказать, что она мне не нужна — что мне никто не нужен.
А после ее отъезда, я чувствовал панику и сильный гнев из-за того, что она так легко сделала это. Я все еще ощущал ее кожу на своей коже и ее вкус в своих снах.
Черт, я умру до того, как это закончится.
— Мы что-то пропустили? — сказал я и отставил собственный стул, так как Кинс уже села.
Для высококлассного ресторана было невероятно шумно. Было достаточно темно, так что нас не узнают, по крайней мере, не по внешности. Однако нас часто выдавали размеры.
Ведь что еще могли делать несколько парней ростом за два метра, как не зарабатывать на жизнь игрой в американский футбол?
Санчес посмотрел на меня, словно говоря «не поднимать эту тему», а Эм сделала режущее движение по шее.
— Объясни-ка мне снова, что еще делает квотербек, кроме кидания тупого мяча? — Харли задала вопрос Джексу.
— Вот, дерьмо, — сказал я себе под нос, затем ткнул Кинс в ребра.
— Что? — прошептала она, взглянув на меня.
— Я так понимаю, ты не фанатка американского футбола? — спросил я Харли и потянулся за картошкой фри. Слава богу, что ребята уже что-то заказали, я проголодался.
Харли ухмыльнулась мне.
— О, я люблю футбол. Мне просто не нравятся игроки нападения.
Я подавился картошкой фри, а Санчес пробормотал проклятие.
— А, сказав это, ты понимаешь, что… — Джекс сделал челюстью то охренительно страшное движение, словно у него начался тик, — …что каждый парень, сидящий за этим столом, играет в нападении?
Харли огляделась по сторонам и пожала плечами.
— Послушайте, парни, я уверена, что все, что вы делаете очень тяжело, но для меня защита более агрессивна. Извините. Плюс они больше. — Она посмотрела на руки Джекса и одарила его застенчивой улыбкой.
— Прольется кровь, — сказал себе под нос Санчес, а Эмерсон пихнула меня ногой под столом.
Что? Типа я знал, как улучшить ситуацию?
— Забавно, как ты оскорбляешь то, в чем ни хрена не разбираешься, — сказал Джекс слишком спокойным голосом. — Наверное, это будет похоже на то, как я, появившись на твоей работе, скажу, что ты делаешь ее неправильно. Чем сказала ты занимаешься?
— Спортивной экипировкой. Я модель, рекламирую спортивную экипировку. А еще я учу йоге по всему миру… — Она наклонилась, я уж было подумал, что Джекс сдрейфит и откинется назад, но он меня удивил, когда подался ей навстречу, с лицом, полностью лишенным эмоций. — Ты собираешься заявиться ко мне на работу и продемонстрировать правильную позу?
Эмерсон закрыла лицо руками. Санчес издал низкий свист, а я не мог отвести глаза от «крушения поезда».
Джекс не повел и мускулом, вместо этого он наклонил голову и, наконец, ухмыльнулся.
— Знаешь, это вроде как смешно…
— Что? — Харли сузила глаза.
— Сколько ты не знаешь о футболе, жизни, мужчинах… или, возможно, даже о своей собственной профессии. Эй, Санчес…
Санчес выругался.
— Что?
— Сколько часов в неделю ты занимаешься йогой?
Я прикусил губу, чтобы не засмеяться.
Я знал, что он пошел на йогу только потому, что Эмерсон заставила его туда пойти, потому что была убеждена, это поможет ему больше не получать травмы. Парень боялся идти сам, поэтому заставил нас с Джексом пойти вместе с ним.
В течение недели нам надирали задницы, поэтому мы попросили тренера нанять кого-нибудь на полный рабочий день для работы со всей командой.
Последние полгода мы занимались йогой два раза в неделю.
А Джекс, ну, он подошел к Харли, как профессионал.