Там за горизонтом (СИ)

Немцы вообще очень экономная нация. И если допустим есть возможность отправить письмо дешевле, то обязательно этим воспользуются. Скажем, еще год назад, письмо в Берлин из Зальцбургхофена, стоило шесть марок. А внутри Берлина, всего несколько пфеннигов. Вот и получалось, что бросив письмо в ящик почтового вагона, экономилось больше пяти марок, и вместо трех дней доставлялось максимум за сутки. Вот я и подумал, почему бы мне не указать на открытке свой адрес, и не кинуть письмо в проходящий мимо поезд. В Берлине ящик вскроют, решат, что письмо бросили где-то в пригороде, который вполне можно указать в тексте, и отправят его совершенно официально почтой. В итоге, через три-четыре дня, я его получу. О том, что его прочтет почтальон, и работники местной почты, надеюсь ни у кого нет сомнений? Следовательно, слухи о том, что я должен получить наследство разойдутся достаточно быстро по всему городу. Ну, а съездив в Берлин, где я найду способ передать портфель, а на обратном пути, можно будет приобрести грузовик, и приехать уже на нем. А имея свой транспорт найти работу будет уже гораздо легче.
  
 Глава 11 
11
Хотя вначале стоит все же подумать. Оставаться здесь, или искать себе пристанище, где-то в другом месте. По всему выходит, что в другом месте, все-таки будет лучше. Хотя бы потому, что я при всем своем желании, оставшись здесь, не смогу увильнуть от войны. А она будет обязательно. Даже если я попытаюсь кому-то о ней рассказать, все равно это ничего не изменит. Это только в сказках, потребовал встречи со Сталиным, и все сразу зашевелились, склонились в поклоне и со всем уважением, эту встречу организовали. А ты еще этому Сталину, подзатыльников надавал, за то, что он ведет неправильную политику, и советских людей в ГУЛАГах гноит.
— Ты, что Йосик, совсем охренел, а кто с Гитлером будет воевать? — И бах, ему подзатыльник. — Ты лучше Адольфика, к ногтю прижми! «Паровозов плющат, пока они чайники», как любил повторять знаменитый Антон Осипов.
На деле будет совсем иначе. И слова сказать не дадут. Опять же насколько я помню, тому же Сталину, не однажды докладывали о том, что Германия готовится к нападению. Причем докладывали не просто люди с улицы, а вполне зарекомендовавшие свое преданность и знания сотрудники. И что, кто-то им поверил? А особенно настойчивые отправились валить лес в тайгу. Поэтому не стоит даже пытаться.
С другой стороны, и эта папочка, тоже не играет большой роли. По большому счету ее достаточно просто сжечь в печи, и эффект будет тем же. Разве что, некоторые из этих людей будут сидеть на иголках, боясь разоблачения, а другие решат, что предпочтительнее будет сдаться добровольно, притянув за собой, кого-то еще, только ради помилования. Вот чтобы не произошло хотя бы такого, стоит, наверное, сделать попытку, вручить это советским представителям.
И двенадцатого марта, в понедельник, отыскав дома вернувшуюся назад открытку со штампом «Адресат выбыл», отправился в контору депо, где предъявив ее начальству, выдал слезливую историю о том, что очень беспокоюсь о, пусть не слишком любимой, но все-таки родной тетушке, которая вдруг, куда-то выбыла. Все-таки, что не говори, а родной человек. А других родственников у меня нет.
— А, где она жила? — Поинтересовался начальник.
— У нее имелась крохотная квартирка, в одном из домов, в столичном районе Моабит, неподалеку от железной дороги. И механическая мастерская, некогда принадлежащая ее мужу. Она сдавала ее в аренду.
— Следует ли понимать, то, что если ваша тетушка отдала богу душу, то вы отправитесь туда.
— Вы знаете, вполне возможно. Хотя всей душой желаю ей долгой жизни, но с другой стороны, согласитесь, что в столице гораздо легче устроить свою жизнь, чем в провинции.
— В этом вы правы Матиас. А дом?
— Я даже не знаю, но если все окажется так, как вы предположили, наверное придется его продать.
— Если соберетесь, обратитесь ко мне. У нас ожидается приезд инженера, и фирма должна позаботиться о жилье для него.
— Разумеется херр Шульц.
— Всего доброго, в любом случае неделя у вас есть.
Вернувшись домой, я собрал вещи и отправился в Берлин, сев на проходящий через наш городок поезд. По приезду в Берлин, я снял номер в недорогом отеле, привел себя в порядок, взял с собою, находящиеся сейчас в моде солнечные очки с зеленоватыми стеклами, шляпу, чтобы было меньше заметно мое лицо и отправился посмотреть на представительство РСФСР расположившееся на улице Линденштрассе. Раньше в этом здании находилось посольство Российской империи. Позже здесь же будет находиться Советское посольство, а пока работают только торговые представители, занимая только центральную часть всего комплекса.
Я некоторое время сидел в кафе неподалеку от представительства, так никого и не дождавшись, решил прогуляться мимо здания, подумав, что вполне смог бы перебросить портфель через кованный забор представительства, если не смогу выйти на одного из его сотрудников. Вот только с этим похоже тоже ничего не выйдет. Чуть в стороне от входа, но явно приглядывая за ним, стояли двое полицейских, о чем-то беседуя. Было очень похоже, что они находятся здесь уже довольно долго, и это, что-то вроде негласного поста. Стоит мне только проявить интерес, или тем более попытаться перебросить портфель через решетку, у меня сразу же попросят объяснить мои действия. Может это все и не так, но лишний раз рисковать на ровном месте, тоже нет никакого желания.
Перейдя на другую сторону улицы, я еще некоторое время прохаживался вдоль нее, надеясь, что из посольства хоть кто-то появится, но позже вернулся в отель. На следующий день, хотел было отправиться туда вновь, но вдруг в голову мне пришла, более интересная идея. Раскрыв журнал я нашел одну из фамилий с берлинским адресом, и отметкой о том, что Гуго Эберлейн является одним из основателей Коммунистической партии, а в данный момент занимает официальную должность депутата прусского ландтага. То есть должен находиться в Берлине, и к тому же, наврняка его можно назвать достаточно убежденным коммунистом, колторому можно доверить подобные документы.
Поймав такси я попросил отвезти меня по указанному в журнале адресу. Добравшись до места, попросил таксиста обождать меня пару минут и дойдя до калитки, нажал кнопку звонка. К этому моменту, надвинул на лоб свою шляпу и нацепил на нос пляжные шестиугольные очки с зелеными стеклами, которые сразу же бросались в глаза, сейчас это был последний писк моды. Прижав ко рту платочек и время от времени покашливая, изображая больного чахоткой, дождался вышедшего из дома человека, узнав его по когда-то виденой фотографии и произнес, когда тот приблизился.
— Извините за беспокойство, херр Эберлейн. Не так давно ко мне в руки попал вот этот портфель. Он был кем-то забыт в Берлинском поезде. В нем находятся некоторые документы, касающиеся деятельности Коминтерна и Коммунистической партии Германии. Я подумал о том, что его стоит вернуть, ведь если эти бумаги попадут не в те руки, многие замечательные люди, могут серьезно пострадать. Я не особенно разделяю ваши взгляды, но достаточно хорошо, знаю некоторых людей, имена которых находятся в этих списках. И мне очень не хотелось бы, чтобы с ними, что-то произошло.
— А вы не провокатор, случайно? И вдруг там обнаружится какая-нибудь бомба?
— Я понимаю ваши опасения. Но там действительно находятся только документы, и конверты с бланками паспортов некоторых стран. Да это компромат. Но я просто не знаю, что мне с ним делать. Я думал было уничтожить, но боюсь это не будет наилучшим выходом из этой ситуации. Тем более, что среди записей, я обнаружил и ваше имя, херр Эберлейн, и ваш адрес. Если я в чем-то ошибся, вы можете уничтожить эту сумку, или просто передать ее полиции.
  
С этими словами я вручил портфель несколько растерянному мужчине, и не прощаясь, дошел до ожидавшего меня таксомотора, на котором тотчас и уехал прочь.