Простолюдин (СИ)

— А он не очень любезен… Кто таков?
— Алистер Коллинз, — охотно пояснил Мика, понизив голос. — Первый кандидат на отчисление.
— По-моему, он под мухой.
— Он еще и коноплю курит, — наябедничал Мика. — Сам собирает, сам и сушит. Тут по оврагам тьма каннабиса.
— А где мы, кстати? Я имею в виду: в какой части суши?
— Предгорья Алтая. Видел холмы на горизонте? Дальше к югу — уже настоящие горы. Можешь полетать среди вершин, это интересно. Зимой — горные лыжи в императорском домене. Круглый год — охота на разную дичь, рыбалка. Нам можно.
— Вот уж не думал попасть на курорт, — пробормотал я.
— А мы тут не для отдыха. Задача каждого — думать. На каторге я думал только об одном, да и ты, наверное, тоже. Здесь — другое дело. Порой встречаемся в общей гостиной, обсуждаем возникшие идеи, устраиваем мозговые штурмы…
— И есть результат?
Мика с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Судя по отсутствию репрессий — нет. Пока нет.
«Пока» — это хорошо, подумал я. Это надежда. Ей еще рано умирать.
Но как же, наверное, потешался бы над нами Инфос, обладай он человеческим интеллектом!
Все равно было интересно: до чего тут додумались эти бунтари и что я упустил?
Мои апартаменты оказались такими же, как у Мики, с поправкой на цвет стен и мебельной обивки. У него преобладали мягкие сиреневые тона, у меня — бежевые. На покрывале аккуратнейшим образом застеленной кровати — ни морщинки, на полированных поверхностях — ни пылинки. Воздух был чист и свеж. Возле камина в узорно кованой дровнице лежали аккуратно напиленные поленья — возможно, даже настоящие, и ящик для растопки оказался полон. Возле кровати — коврик и мягкие тапочки. На письменном столе — все, что надо для работы, включая стопку бумаги и архаичное стило. Вселяйся и спасай род человеческий!
Его спасение я начал с того, что хорошенько вымылся под душем (в ванне бы размяк и уснул, чего доброго) и проспал двадцать часов. Побег с каторги, блуждание по степи, беседа с инфосолитоном, а затем долгий полет на беспилотном флаере, во время которого я, перевозбужденный и мучимый судорогами в перетруженных ногах, не сомкнул глаз, вымотали бы и землянина, а уж мигранта с Луны и подавно. Неплохо тренированный мигрант — все равно мигрант, и шестикратный вес никогда не будет ему в радость. А мягкая кровать — будет!
Когда я проснулся, в огромное окно вовсю било солнце, но в воздух в спальне оставался прохладным, даже, пожалуй, слишком. Кажется, кто-то из древних медиков рекомендовал спать в прохладе, но именно спать, а не бодрствовать. Я щелкнул пальцами, и в дальнем верхнем углу спальни, почти под самым потолком загорелся зеленый огонек. Инфос делал вид, что за комфорт в жилом корпусе отвечают древние убогие системы.
— Повысить температуру на два градуса, — скомандовал я.
— Уточните: чью? — раздался ехидный, как мне показалось, голос.
— Ну не мою же! Воздуха. В помещении.
Пришлось дополнительно уточнить, в каком именно, чтобы «тупая» система не подогрела воздух в подвале или на чердаке. Глупо, но смешно. Похоже, Инфос и впрямь не лишен своеобразного чувства юмора. Любопытно: сам освоил или у нас научился?
Наверное, у нас. Юмор — он ведь развивается в общении, а с кем общаться Инфосу, как не с нами?
Господи, да ведь Инфос бесконечно одинок! Как это мне не пришло в голову раньше? Я повертел эту мысль так и этак. Точно! Вот и ответ на вопрос, почему он до сих пор возится с нами. По той же самой причине, по которой я удрал с Луны!
Но! Все это до поры до времени. Он вполне в силах изобрести суррогаты общения — скажем, выделить из своего сознания относительно автономные объекты, подконтрольные ему, но обладающие некой «свободой действий». Не исключено, что он уже обкатывает такой вариант. Впрочем, не обязательно: мы ведь для него тоже в некотором роде суррогаты, ибо не равны ему. Может, для борьбы с одиночеством ему пока хватает и людей. А когда он отправится завоевывать Галактику, мы уж точно не будем ему нужны.
В таком оптимистическом настроении меня нашел Мика.
 
— Выспался? Через полчаса приходи в общую гостиную.
— Зачем? Смотрины мне там устроят?
— Не без этого. Но главным образом будем слушать Коллинза. Ну, ты его видел. Он опять что-то придумал.
— Как механизировать сбор дикорастущей конопли?
— Сам дурак, — хохотнул Мика. — Послушаем, обсудим. Тебе будет полезно.
Он исчез за дверью, а я принялся одеваться.
  
2
 
Из двадцати пяти колонистов в общей гостиной собралось менее половины — не то семь, не то восемь мужчин и две женщины. Они чинно сидели в мягких креслах, расставленных полумесяцем, перед каждым имелся низенький столик с кофейной чашечкой и блюдцем с печеньем, и паучий кибер, мягко постукивая о ковер восемью суставчатыми лапами, разливал по чашечкам кофе. Неведомо зачем — наверное, для пущего уюта — пылали и потрескивали дрова в камине, не давая, впрочем, особого тепла. Его и не требовалось.
— Сегодня еще людно, — шепнул мне Мика. — Ради тебя пришли.
Мы заняли два крайних соседних кресла, причем Мика от души пнул робота, чтобы железный паук не торчал где не надо и подобрал растопыренные ноги, а тот даже не пролил кофе из кофейника. На меня глазели. Никто, впрочем, не лез с вопросами. Деликатный народ.
— А если ты и этому ногу сломаешь? — вполголоса спросил я, имея в виду робота.
Мика только махнул рукой.
— Он саморемонтирующийся…
Вот ведь, подумал я. За три столетия прогресс все-таки немного продвинулся. На пользу или нет — не знаю. Что бы я делал на Луне, будь вся техника Базы саморемонтирующейся? Наверняка помер бы от цирроза печени, если бы еще раньше не наложил на себя руки, не вынеся безделья.
И я стал рассматривать собравшихся. На вид — люди как люди. Самому младшему я дал бы лет двадцать пять, и этим младшим был Мика, самому старшему явно перевалило за семьдесят. Женщины — полная блондинка и худая брюнетка, обе средних лет и несимпатичные. Впрочем, ухоженные — значит, следят за собой в перерывах между мозговыми штурмами. Возле камина дрых на коврике крупный рыжий кот.
В молчании прошло минуты две.
— Алистер запаздывает, — низким голосом сказала блондинка. — Впрочем, как всегда. Мика, а вы что же? По-моему, нам всем пора познакомиться с вашим другом.
Кажется, здесь было принято обращение на «вы».
— Константин Малеев, — скупо отрекомендовал меня Мика.
— Хотелось бы подробностей, — не унималась блондинка.
Я привстал и церемонно поклонился.
— Константин Малеев, пришелец с Луны, экс-ретробиблиотекарь, экс-директор музея, экс-барон, экс-псих… хотя псих, может быть, без «экс»…
— Так это вы были последним человеком на Луне?! — воскликнул плотный коротышка с длинными волосами, собранными в хвост. — Я помню тот репортаж. Как же вы осмелились предпринять такое путешествие на допотопном кораблике? Это же самоубийство!
— Просто рискнул.
— Вы герой! А скажите… на Лунной базе точно никого не осталось?
— Абсолютно.
— Жаль, — вздохнул коротыш. — Обсуждалась тут одна идея… но она требовала, чтобы хоть кто-нибудь из нас находился вне зоны действия Инфоса. Впрочем, вздор…
Я решил не распространяться пока о том, что Инфос предлагал мне вернуться на Луну.
— Не такая уж плохая была идея, — подала голос брюнетка.
— Уязвимая со всех сторон! — не согласился коротыш. — Я еще тогда говорил, что…
— Тише, тише! — пресек спор старик. — Идея была обсуждена и отвергнута. Нет смысла возвращаться к пройденному. Шлак есть шлак… А вот и Алистер!
 
В гостиной появился давешний любитель каннабиса. Правда, теперь его прическа не напоминала воронье гнездо, а походка была тверда, разве что воспаленные глаза неестественно блестели то ли от сдерживаемого возбуждения, то ли еще от чего. Ни слова ни говоря, он направился к ближайшему свободному креслу и с достоинством уселся.