Игры, в которые играют боги

Я заставляю себя вернуться к игре и наконец добираюсь до стеклянного цветочка, похожего на розу, на который раньше таращился Зэй, и стараюсь контролировать выражение лица, когда мою грудь наполняет ликование. Снизу на стекле выгравирован символ. Лук и стрела. Это знак, предназначенный поборнику Артемиды.
Я тихо опускаю его и иду дальше как ни в чем не бывало.
Хотя бы теперь я знаю, что я ищу: вещь с символом Аида.
  
Гонг.
– Двадцать пять минут, – возвещает Зелес.
Можно уже не скрывать, что я делаю. Теперь я тороплюсь.
Внезапно Гермес исчезает. То есть хлоп – и нет его. Через секунду исчезает и Зэй, и звенит маленький колокольчик.
– Кажется, он нашел свой знак, – комментирует поборница Ареса с явным канадским акцентом. Учитывая кудряшки Ширли Темпл у нее на голове и – я прищуриваюсь, чтобы разобрать, – бусы с надписью «детка» на шее, Нив Бушар совершенно не похожа на ту, кого я бы ожидала от ее бога-покровителя. Я отлично понимаю, что с ней надо держать ухо востро.
Остальные поборники начинают действовать еще лихорадочнее, получив доказательство, что предметы можно найти. Я приостанавливаюсь и замечаю их напряженные лица, дрожащие пальцы, волнение, сквозящее в глазах.
Мы – все мы – просто пытаемся выжить.
И будь я проклята, если я терпеть не могу что-то больше, чем неравную игру. Я жила в этом всю жизнь благодаря Зевсу.
Я бросаю взгляд на Аида, который сейчас подпирает каменную стену в стороне от всех нас и наблюдает за мной. Когда я ловлю его взгляд, он хмурится.
То, что я собираюсь сделать, всерьез его разозлит.
Гонг.
– Двадцать минут.
Чтоб тебя.
Я все равно это сделаю.
14
Ни одно доброе дело…
Безо всяких колебаний я иду к стеклянной розе и поднимаю ее, помахивая в воздухе.
– Который из вас тут поборник Артемиды?
Парень примерно моего возраста поднимает глаза от груды сокровищ через всю платформу. Он был на экране телефона Буна, только теперь он куда более собран. У него классическая привлекательная внешность, которую я видела только в сериалах и фильмах, а одет он в темно-зеленый костюм с вышивкой в виде лун и стрел, украшающих доспехи его покровительницы. Когда наши взгляды встречаются, парень делает шаг ко мне с фразой:
– Это я. А что?
Только его губы и звук не вполне совпадают.
И тогда меня осеняет, что Гермес, помимо всего прочего являющийся богом языков, явно переводит, чтобы мы понимали друг друга. Но для испанского он этого не делал. Вот только я говорю по-испански. Языки – одна из тех штук, которым воров учат с самого начала, и одна из областей, где я мастер. И все же такой перевод – полезный фокус.
Я поднимаю розу, чтобы он увидел символ богини, вырезанный внизу, и у парня падает челюсть.
– Зачем тебе помогать мне?..
– Просто бери.
Как только я сую розу ему в руку, Артемида исчезает, и ее поборник вслед за ней.
– Эй! – Пухлощекое лицо Диониса багровеет, локон золотых волос падает на лоб. Он машет даймонам, как будто они должны вмешаться. – Ей нельзя так делать.
Зелес бросает на меня взгляд и пожимает плечами:
– В правилах нет запрета поборникам помогать друг другу.
Великолепно. Я делаю глубокий вдох и повышаю голос:
– Ищите символ вашего бога или богини на дне предмета.
Все суматошно бросаются проверять предметы вокруг нас. Надо было подождать, пока я не найду свой. Я поворачиваюсь, чтобы последовать их примеру, и вижу разгневанного Аида. Он испепеляет меня взглядом, фактически почти в прямом смысле слова. Странно, что от его головы не поднимается пламя. Я пожимаю плечами, и он возводит глаза к небу, как будто у других богов есть идеи на тему, как со мной справляться.
Еще один поборник исчезает со своим покровителем. Потом еще один. И звучит еще один гонг.
– Где же он? – шепчу я под нос, поднимая и кладя предмет за предметом, предмет…
– Лайра Керес.
Я поднимаю глаза и сталкиваюсь лицом к лицу с Аресом, чувствуя, как кровь отливает от щек. Бог войны, с золотисто-каштановыми волосами, мертвенно-бледной кожей и поразительно темным глазом, выглядит готовым к бою в своей внушающей страх броне из черного золота. На нагруднике изображен распахнувший крылья стервятник, копирующий черные металлические крылья, что раскинулись за спиной бога. Шлем Ареса тоже крылатый и закрывает пол-лица, включая глаз, потерянный в Анаксианских войнах. Эту рану ему оставила Афина – так гласят легенды.
В руке он держит крохотную чашу из обсидианового стекла. Наклоняет так, чтобы я видела двузубец и скипетр, вытравленные на донышке. Я протягиваю к ней трясущуюся руку.
– На случай, если тебе захочется снова всем помогать, – говорит Арес таким голосом, что может заставить задрожать гору, – запомни это.
И швыряет чашу на землю.
– Нет! – кричу я и бросаюсь за ней.
Но промахиваюсь, распластавшись на мраморном полу и ударившись так, что вышибает дух, пока мой знак разлетается на тысячу осколков.
– Нет, нет, нет, нет…
Я в отчаянии тянусь к одному из осколков в надежде, что этого хватит, но я не исчезаю. Я все еще валяюсь у ног Ареса, и осознание, что я только что с собой сделала, ранит так, как будто он взял копье, привязанное к спине, и пронзил меня им.
Но никто не успевает пошевелиться, как ужасный звук, какой может издать ворчливый дракон, которого пробудили ото сна, – нет, четыре дракона, – заставляет меня зажать уши руками. И не только меня одну. Оставшиеся поборники делают то же самое.
Даймоны в вихре перьев и ярости хватают Ареса за руки и летят с ним прочь.
– Нет! – кричит Нив.
Ее золотисто-рыжие волосы собраны в кудрявые хвостики. Зеленое платье с короткой юбкой в складку, колыхающейся на каждом шагу, напоминает мне одежку куклы-пупса. Нив устремляется ко мне:
– Тупая сука!
Я резко отползаю. Но что-то позади меня заставляет ее вдруг остановиться. Краска спадает с ее лица так быстро, будто ее высасывает вампир, а голубые глаза и веснушки начинают резко выделяться.
– Арес вмешался, а это и впрямь против правил, – говорит Аид со своего места на том конце платформы.
Он отталкивается от стены и идет к нам. И тогда я вижу. То, как поборники торопливо рассыпаются в стороны, пока он идет среди них… равно как боги и богини, хоть и не так явно. Как будто он сеет смерть на своем пути и к нему нельзя приближаться.
Так всегда бывает, куда бы он ни пошел?
Я, пошатываясь, встаю на ноги, как раз когда он доходит до меня.
Аид все так же меряет Нив взглядом. Он доходит до нас и сообщает ей:
– Это было мелкое нарушение, и он получит соответствующее наказание. На тебя это не повлияет. Продолжай искать свой знак.
Если бы злобные взгляды были кинжалами, то тот, что поборница Ареса метнула в меня, пробил бы мне сердце. Я вычеркиваю ее из списка потенциальных союзников.
Прежде чем Аид успевает накинуться на меня, я хватаю его под руку. Не знаю почему. Может, чтобы уцепиться за что-то крепкое. Его мышцы напрягаются под моим касанием, но это едва ли перебивает мою начинающуюся панику, когда я осознаю последствия.
– Я… я не смогу… – Теперь я не получу дары. Я буду единственной поборницей, начавшей Тигель без магической поддержки.
Если мне раньше казалось, что у меня неприятности…
Аид скидывает мою руку, и у меня падает сердце. Он уже со мной покончил, готов меня бросить, и меня сгибает пополам. Но Аид берет меня за плечи, приближая свое лицо к моему, и глядит прямо в глаза.
  
– Любой Подвиг, что входит в Тигель, никогда нельзя совершить лишь одним способом.
Мой разум не поспевает за его словами, и я хмурюсь:
– Что?
Аид слегка сжимает мои плечи:
– Способ не один. Найди его.
Я даже первый-то не нашла. Это был Зэй. Я всего лишь была внимательна.
Я оглядываюсь на поборников, ведущих бурные поиски. С чего мне вообще начать?