Письма героев (СИ)

Поплавковый «Лебедь» успел передать координаты британского флота. За минуту до гибели наблюдатель отстучал, что видит три линкора и пять крейсеров. До британского флота 150 миль. Макаров держал курс норд-вест-вест с эскадренным ходом 23 узла.
Русские «крылья гнева» сорвались с палуб почти одновременно с англичанами. Начальствующий над бригадой каперанг Державин тоже решил не шлепать ладонью, а поставил на массированный удар. На верхнем горизонте шел 41 пикировщик «Баклан» с четверть тонными ФАБами и бронебойными бомбами в три четверти тонны. Над ними закрывали небо крыльями 46 «Сапсанов».
В партере растекалась волна из пятидесяти торпедоносцев. Одномоторные бипланы «Рижанин» только выглядели неказистыми и устаревшими. В кабинах этих надежных и прочных машин сидели настоящие асы, налетавшие на учениях сотни часов.
В отличие от своего британского визиви, Державин оставил над эскадрой три эскадрильи истребителей. У него была такая возможность.
Выпустив самолеты, Макаров повернул тяжелые корабли на курс сближения. Авианосцы постепенно отставали. Для их обороны оставили только крейсера эскадренной службы «Леший», «Кощей» и эсминцы. Оба крейсера класса «Нечисть» фактически корабли ПВО с мощными и точными полуавтоматическими универсалами в 130-мм в башнях. Корабли, специально спроектированные для сопровождения авианосцев. Сейчас на практике должна была выясниться верность выкладок проектировщиков и специалистов МГШ, либо опровергнуться, если все будет очень плохо.
Немцам ушли координаты британцев и приказ форсировать турбины. Накопившееся напряжение требовалось выплеснуть. Лучше всего это делать в хорошей драке.
— Приманка и кувалда поменялись местами, — довольным тоном изрек Гюнтер Лютьенс, обозревая карту с оперативной обстановкой. — Топлива у нас с избытком. Держать самый полный!
Эсминцы только два часа назад закончили принимать мазут с линкоров и тяжелых крейсеров. На авианосцах спешно поднимали истребители на палубы и готовили к взлету. В ангарах снаряжали пикировщики. В отличие от русских и англичан, немцы к сороковому году так и не смогли поставить на конвейер палубный торпедоносец. Ударную силу «Графа Цепеллина» и «Годвина Брумовски» составляли «оморяченные» «Штукас» Ю-87.
Да и истребителей не успевали переучивать на Bf-109T. «Брумовски» пошел в рейд с бипланами He-51. Машины хоть и форсированные, вылизанные до предела, но морально устаревшие. Технический прогресс неумолим. Немецкие летчики могли утешиться, если бы знали, что уже через два года русские будут списывать на берег свои великолепные «Сапсаны», а «Мессершмидты» не устареют до конца войны.
В радиорубке «Наварина» стояли сплошные маты авиационных офицеров. Штаб начальника бригады в режиме реального времени координировал атаку. Сам Владимир Дмитриевич дорого бы дал, что оказаться сейчас в кабине бомбардировщика километрах в пяти над британцами. К сожалению, приходилось составлять картину боя не визуально, а по эмоциональным докладам комэсков.
Британские самолеты прошли севернее, потому русские с ними разминулись. Эскадрильи шли к цели по-отдельности, держать единый фронт из разнотипных, идущих на разных высотах и с разной скоростью самолетов никогда и ни у кого не получалось. Пикировщики опять вырвались вперед, обогнав тихоходные «плетенки». Вторая истребительная эскадрилья с «Наварина» обнаружила линкоры и встала над ними в круг. «Апостолы» проскочили мимо и вышли на «Фьюриес» сходу атаковав воздушный патруль.
С «Измаила» требовали придержать коней до подхода торпедоносцев. Трудно сказать, не услышал, не понял, или решил не реагировать на приказ комэск Лавр Астахов. А может быть, недавно назначенный командиром эскадрильи поручик вздумал отличиться. Девятка «Бакланов» с «Апостолов» зашла на «Лайон» со стороны солнца.
Огромный линкор окутался дымом. Современные скорострельные 133-мм универсалы частили, высаживая снаряды в небо. К их грозному реву примешивалось стакато и покашливание многочисленных скорострелок. Пикировщики вошли в облако смерти. Сквозь жуткий огонь прорвались только пять машин. «Баклан» поручика Астахова разнесло прямым попаданием в мотор.
Пикировщики с воем падали на корабль, проскальзывая между огненными струями. В глазах пилотов рябило от вспышек, сетчатку выжигали строчки трассеров. Стальные осы шли на древнего, ощетинившегося костяными пластинами и шипами динозавра.
Выжившие экипажи отработали на все сто. Рев зениток заглушили взрывы бомб. Прямым попаданием вмяло крышу спаренной установки универсальных орудий. Две бомбы пробили бак и разорвались на главной платформе. Еще одна ФАБ-250 разметала шлюпки на спардеке и свернула площадку «пом-пома». Да, фугасные бомбы. Астахов начисто забыл, что должен был атаковать авианосцы или крейсера.
Когда стихли взрывы и смолк злобный треск зениток, командир линкора запросил доклады дивизионов борьбы за живучесть. Все не так уж и страшно. Пожары тушат. Повреждения незначительны. Осколками от близких взрывов только посекло надстройки и небронированные борта.
Глядя на облако черного дыма над флагманом командир «Лайона» сплюнул через левое плечо. На «Худ» навалились эскадрильи «Наварина» и «Воротынского». Капитан Юркин при виде британских кораблей повел обе эскадрильи пикировщиков на большой круг. Дисциплинированно доложил по рации.
— Сан Михалыч, мы идем, — прорезался сквозь помехи знакомый голос штабс-капитана Лемехова с «Воротынского».
Легкий авианосец почти перед самым походом сменил авиаотряд. Вместо старых надежных «Чаек» в ангарах разместились «Бакланы» и «Сапсаны». Разумеется, боевое слаживание эскадрильи прошли так сказать теоретически, потому в бою люди чувствовали себя неуверенно. Впрочем, стеснительность быстро прошла, с первыми выстрелами.
Пикировщики и торпедоносцы пошли в атаку почти одновременно. Вторая торпедная «Воротынского» отвлеклась на крейсер «Шропшир». «Бакланы» падали на линкор со всех направлений. «Плетенки» шли над самыми гребнями волн. Их было много.
Эсминцы «Грифин» и «Гурк» до конца выполнили долг эскортных кораблей, подставив борта под предназначенные линкору торпеды. Три «Рижанина» рухнули в волны. Остальные как заговоренные держали боевой курс. Сбросив торпеды, русские один за другим проскакивали над мачтами и уходили с крутым виражом.
Контр-адмирал Эдвардс-Коллинз, стиснув зубы, смотрел на разгорающийся вокруг кормовой рубки пожар. Корабль сильно накренился на правый борт. Пожарные дивизионы на палубе раскатывали шланги. Люди тащил носилки с раненными. Кто-то пронзительно истошно орал. С омерзительным свистом вырывался пар из пробитой магистрали.
— Три минуты. Проклятые три минуты, — процедил контр-адмирал.
Именно столько прошло между первыми выстрелами зениток и тем моментом, когда стрельбу задробили. Три бомбы пробили палубы. В правом борту две торпеды. Одна попала в пояс, корабль содрогнулся от удара, на палубы обрушился целый водопад. Холодной водой захлестнуло зенитные гнезда, сорвало и сбросило за борт катер. Второй «угорь» пробил здоровенную дыру перед носовой башней. В трюмах пожары. Кормовое отделение холодильников разрушено бомбой. Механики остановили две турбины. Могучий корабль получил удар, но команда боролась за живучесть. Железные люди в стальной коробке дрались за жизнь как черти.
В пяти кабельтовых от флагмана ложился на борт «Шропшир». Сейчас уже поздно думать, какой черт дернул прихватить с собой океанский конвойный крейсер! Эсминцы выхватывали людей из холодных волн. Торпеда оторвала нос «Грифину». Корабль обречен. Эсминец «Гурк» тоже не жилец. Котельные отделения затоплены. Буксировка затормозит все соединение. Что ж, пора снимать ребят. Мертвецы не должны тянуть на дно живых.
— Свяжитесь с Уэльсом. Мне нужен доклад о русской эскадре. Запросите «Лайон» о повреждениях.
Сэр Джордж собирался драться. Пусть «Худ» больше не боец, он не может дать полный ход. Это ерунда. Если «авоськи» и «Скюа» выбили хотя бы один русский линкор, со вторым «Лайон» и «Рипалс» справятся. К сожалению, Эдвардс-Коллинз не принимал в расчет «Полтаву», считал, что линейный крейсер давно растворился на просторах Атлантики. Иначе зачем же эти чертовы русские залезли так далеко⁈ Ведь не ради же удара по занюханным базам на Фарерах⁈