Письма героев (СИ)

— Георгия вчера учил полевой топографии, он у меня с двумя казаками съемку делал.
— Получилось?
— Не сразу, но кроки накидал.
Разговор прервал вежливый стук в дверь. Принесли большое серебряное блюдо с бутербродами и кофе. В этот момент у князя под ложечкой предательски засосало. Нормально ел он прошлым вечером. В самолете только легкий перекус консервированной ветчиной с хлебом. Увы, многомоторный роскошный «Форпост» пусть и из императорского авиаотряда, но готовили к вылету в спешке. О том, что пассажирам и экипажу надо что-то есть, вспомнили в последний момент. Да, летел князь Дмитрий не один, с ним вывозили пятерых раненных казаков и троих офицеров штаба. Плюс раненных сопровождала медсестра.
— Не давись, скоро принесут нормальный ужин. Как ты относишься к форели?
— Всенепременно.
Впрочем, слова императора возымели свое действие, князь Дмитрий сбавил темп, оставляя место для ужина. Как он помнил, у сюзерена в домашней обстановке всегда кормили обильно, вкусно, но без изысков. Алексей Николаевич с юности предпочитал пищу простую, тех же пристрастий придерживалась Наталья Сергеевна. Надо сказать, как и венценосный супруг с детства не избалованная роскошью, дочь небогатого служивого дворянина.
О делах больше не говорили. Алексей завел разговор о театральных премьерах, очень рекомендовал найти время, заглянуть с семьей в Мариинский. Дмитрий в свою очередь делился впечатлениями о Персии и нефтяных полях под Стерлитамаком, куда его заносило по делам Романовских предприятий. Будучи доверенным лицом императора иногда исполнял и такие специфичные задачи, как на месте оценить перспективы финансовых вложений в нефтедобычу или промышленность.
Ужин не разочаровал. Тем более к трапезе в кабинет заглянула императрица. Дети тоже нашли повод проведать отца и повидаться с «дядей Димой». Пришлось звонить на кухню, заказывать еще приборы и блюда. Так деловой ужин незаметно превратился в семейное мероприятие. Пусть все внимание уделялось Алексею, но и Дмитрий не чувствовал себя обделенным. Заодно Наталья Сергеевна вытребовала у князя обещание приехать в следующий раз с семьей.
— И не вздумайте оправдываться, — заявила императрица, — даже рабочие у станков работают пять дней в неделю. Будете нарушать трудовое законодательство, пожалуюсь на обоих в Заводскую инспекцию!
— Так мой же папа эти законы и утверждал! — из Алексея вырвался изумленный возглас.
— Тем более, какой пример подаешь людям?
— Папа тоже не ленился. Не могу, кто кроме меня эту глыбу тащить будет?
Отбивался царь порядка ради. Да и супруга понимала, не может он иначе. Фирменное романовское упрямство — привык сам вникать во все дела, если упрется, горы сдвинет, весь в отца.
Ужин в узком кругу близких друзей, императорской семьи, умиротворяющая атмосфера Александровского дворца словно неожиданный подарок после напыщенных, регламентированных мероприятий при дворе шаха. А скромная пища русской аристократии отдых желудка после невоздержанности и расточительного чревоугодия Востока. Только сейчас Дмитрий почувствовал себя дома, довлевшее напряжение отпустило.
Князю приятно было слушать рассказ императрицы о ее поездках по приютам, слышать искреннее возмущение скудностью быта несчастных сирот, видеть, как Алексей поддерживает супругу. Приятно было перекидываться с людьми за столом короткими фразами, чувствовать внимание со стороны хозяйки дома. Радовали восхищенные взгляды мальчишек, их жизнерадостные загорелые лица. Даже то, с каким восторгом цесаревич взирал на модель линкора «Моонзунд», как он аккуратно касался башен, настроек, сдувал невидимые пылинки с решетки радиодальномера радовало взор, на душе наконец-то все улеглось. Увы, счастье мимолетно. Все разрушил телефонный звонок.
— Алексей на линии.
Пока император слушал доклад, его лицо мрачнело, скулы обострились, в глазах появился нехороший отблеск.
— Хорошо. Утром жду доклад в Александровском, малый кабинет, — с этими словами Алексей положил трубку.
Дмитрий следил за мимикой, сдержанными жестами царя во время разговора. Предчувствие прямо кричало, ничего хорошего этот звонок не принес, об отдыхе можно не думать. Холодный чуточку отрешенный взгляд государя красноречивее лучше всяких слов. Алексей прошелся по кабинету скрестив руки на груди. Наталья бросала на супруга полные нежности и тревоги взоры. Сложно сказать, что в этом взгляде было больше: сочувствия, готовности защитить, или желания разделить крест и хлеб с этим человеком.
— Из Канцелярии доложили, — нарушил молчание император. — Экстренная телеграмма из Лондона. Сообщают, Средиземноморская эскадра завтра получит приказ провести маневры в Архипелаге совместно с греческим флотом. Правительство Метаксаса так пытается укрепить свои позиции. Завтра немцы заявят решительный протест.
Дмитрий хлопнул себя по лбу. Кризис в Греции он как-то упустил из виду. Не все ладно в этом маленьком королевстве. Страну раздирает конфликт между пробританской, прогерманской и прорусской партиями. Да еще коминтерновцы воду мутят.
Теперь стала ясна реакция царя, если британцы закрепятся на Пелопоннесе, а они закрепятся, Дарданеллы окажутся в прямой досягаемости от новых британских баз. Судоходство под угрозой. В случае обострения ситуации придется конвоировать и прикрывать коммерсантов. Мало того, все маневры русского Средиземноморского флота проходят в радиусе действия авиации с греческих аэродромов.
— Ты в Персии все правильно сделал. Лондон под соусом войны с Германией пытается нас подвинуть на Востоке.
— Вводим войска в Смирну? — соображал Дмитрий быстро. И он знал, что в Греции сильная прорусская партия. Причем наиболее влиятельны наши союзники в азиатских владениях. Помнят, благодаря кому удалось взять и удержать жирный кусок в Анатолии.
— Да. Если все будет плохо, я поддержу Смирну против Афин. Тебя это пока не касается, но мы начинаем скрытую мобилизацию. Видит Бог, я не хочу войны. Молюсь, чтоб нашим людям не пришлось умирать в окопах, но, если в Париже и Лондоне не поймут, что нас лучше не задевать, я ударю первым.
Алексей стиснул кулаки. Его глаза сверкнули холодным огнем.
— Надеюсь им хватит благоразумия не умножать себе врагов сверх меры.
— Мне лететь в Грецию или Турцию?
— Не спеши. Тебе отдыхать. Возвращайся к текущим делам и держи руку на пульсе. Твой фронт работы Персия. Грецию и Смирну поручу дипломатам и морякам.
— Алеша, Диме сегодня еще в город ехать, — вмешалась Наталья Сергеевна. — Давай оставим дела на завтра. У тебя министры и генералы есть. Пусть поработают.
— Молодые люди, все что слышали, здесь и останется.
— Хорошо, папа, — отозвался младший Петя.
Цесаревич молча кивнул. Мальчик давно понял, вокруг слишком много ушей и случайных слушателей. И не все его друзья достойны доверия.
Вечером после ужина, простившись с Алексеем и его семьей, Дмитрий Александрович спустился вниз. Знакомые лестницы и коридоры, давно привычные переходы, везде электрические люстры, редкие встречные, персонал и поздние посетители не обращают внимание на мужчину в кожаной летной куртке, с усталыми глазами и щетиной на щеках.
У крыльца главного входа ждал роскошный «Руссо-Балт» из императорского гаража. Острый глаз заметил казаков в тени под окнами дворца и в укрытиях. За воротами к лимузину присоединились две машины с охраной. Обычные непримечательные АМО черного цвета. Это уже признак надвигающейся грозы. Совсем недавно обходились одним охранником в машине и пистолетом у водителя. Значит, Алексей опасается покушения. Предусмотрительно. В глобальной Игре сплелись интересы самых разных участников. Явно царь готов к Игре, он защищается и одновременно дает знак — не стоит сбрасывать нас со счетов. Русские если бьют, то сразу и смертельно.
Заинтересованные наблюдатели, а только прекраснодушный идиот думает, что за царскими резиденциями не наблюдают агенты, журналисты, вольные авантюристы, видят, что Алексей принял меры предосторожности. Из этого делаются выводы. А вот насколько они правильные, зависит от многого в том числе и от царя и его министров.