Складник (ЛП)
Складник
Джо Хилл
Жена Денниса Лэнга нашла его переписку и велела собрать вещи и съехать к концу дня. Он сказал, что если это что-то меняет, то это были всего лишь сообщения. Он же её не трахал. Хелена ответила, что нет, не меняет. Деннис не стал дальше спорить. Он снял домик через «Эйрбиэнби» в восьми милях отсюда, в Ороно, подумав, что хотя бы будет проще добираться на работу.
Прошло шесть дней, прежде чем он впервые увидел дерево.
К тому времени работы у него уже не было — вот тебе и переезд поближе к университету — и гулять по лесу он мог теперь сколько угодно. Он поставил себе правило: сначала прогулка, потом можно выпить или написать ей, хотя Паркер Таунсенд уже не отвечала на его сообщения. Правила нужны, и их надо соблюдать, иначе ты окончательно пропал.
Хотя гулять ему почти никогда не хотелось, он всегда был рад, что вышел, хотя бы потому, что это вытаскивало его из дома. «Эйрбиэнби» был унылым одноэтажным ранчо с двумя спальнями, тёмно-коричневым снаружи, с жёлтыми ставнями, в конце гравийной дороги длиной в милю, зажатым в тени сорокафутовых сосен. Внутри было темно даже днём. Деревья душили дом тенью. На подвесном потолке расплывались пятна цвета чая, будто на чердаке сдохли животные и просочились сквозь доски. Может, так и было: там точно кто-то жил, по ночам скреблись, словно дрались за гнездо.
Снаружи было лучше, даже когда он шлёпал в промокших ботинках, папоротники хлестали по голеням, а комары звенели в ушах. Каждый день он шёл одним маршрутом: через лес за домом к тропе, петлявшей среди миль северного мэнского леса. Дорога огибала пруд с камышовыми, топкими берегами — водоём, по форме напоминавший лошадиный член. На круг уходило сорок пять минут.
Он был благодарен зелёному мраку, сочащимся соснам, тишине, будто мир затаил дыхание. Единственный намёк на современность встречался на середине пути: около четверти мили тропа шла параллельно Стиллвотер-авеню, отгороженной лишь тонкой стеной из сосен. Сквозь деревья Деннис видел магазин тракторов, «Доллар Стор», «Данкин», заправку «Мобил». У входа на заправку обычно ошивался парень в потрёпанном свитере Университета Мэна с картонной табличкой:
БЕЗДОМНЫЙ ГОЛОДНЫЙ ВЕТЕРАН
ЛЮБОВЬ БЕСПЛАТНА, А ОБЕД СТОИТ ДЕНЕГ
Деннис думал, что бродяга предпочитает жидкие обеды: сидит у тропы с бутылкой «Файрболла», пахнет Рождеством. У него был кот — чёрный, с белым треугольником на лбу и глазами пронзительного, неземного голубого цвета. Деннис наклонился погладить его, но бродяга покачал головой.
— Не стоит, если дороги пальцы, — сказал он.
Деннис убрал руку и пошёл дальше.
Всё это он заметил, не прожив и недели в мрачном доме в Ороно. Наверное, он каждый день проходил мимо дерева-монстра, не замечая его. Может, так и не увидел бы, если бы однажды утром, в двухстах футах от дома, не понял, что хочет по-маленькому, а с похмелья было лень возвращаться. Дождь хлестал сквозь листву, когда он свернул с тропы, расстёгивая джинсы. Он замер, сунув руку в расстёгнутую ширинку. Вот оно.
Он не знал, что это сикамор, вообще ничего не знал о деревьях. Оно клонилось назад, будто его частично вырвали из земли, корневая плита торчала из почвы, открывая тёмную пасть, похожую на злобный, кричащий рот. Ребёнок легко провалился бы в эту дыру и исчез. Был март, деревья вокруг пруда покрывались почками, но это стояло голым, будто глубокая зима. В семи футах над корневой плитой зияли две дыры, одна чуть выше другой. Глаза, подумал он. Ветви, как десятки кривых, артритных пальцев... пальцы скелета-великана.
Взгляд скользнул вверх и вниз — и тут он увидел: бледный блик чего-то, вонзившегося в ствол, примерно в трёх футах под одним из «глаз». Похоже на осколок кости. Он шагнул по хрустящим листьям и старым веткам — и бледный осколок сверкнул, перламутровый, переливчатый.
Это была рукоять складного ножа, лезвие глубоко вошло в мягкую древесину. Кору вокруг срезали, и кто-то выцарапал на серой поверхности ствола послания. Одно гласило:
12.04.39
Другое:
ТРОЮ И ЕГО БАТЕ - КРАНТЫ, НО ЗДЕСЬ МЫ ЕГО ОСТАНОВИЛИ
ДЖОУИ ШЕЙН РЭЙ КРИС ОСЕНЬ ’53
Ещё одно:
НАХУЙ ЭТО ДЕРЕВО
Последнее, прямо под ножом:
НЕ ТРОЖЬ
Деннис наклонился, прищурился. Ручка ножа была из глянцевого молочного пластика, с картинкой: Христос в белых одеждах, рука на плече бойскаута с розовыми ямочками на щеках. Другие скауты сидели перед ними, внимая благой вести. Витиеватый шрифт гласил: «Бойскауты Церкви Христа, отряд 1953 • VINCIT QUI SE VINCIT» . Деннис усмехнулся, представив, как церкви раздают десятилетним мальчишкам ножи.
В десять лет он сам мечтал о складнике больше всего на свете. Хотел чтобы было с чем оказаться в шальной ситуации: с ножом можно дать отпор хулиганам, волкам, может, пуме. Защитить девушку в рваной блузке, с синяками на губах и слезами благодарности во взгляде. Забавно, как рано начинаются эти фантазии. Мать сказала «ни за что», она не собирается объяснять разъярённым родителям, почему их ребёнок в реанимации с ножом в глазу. Теперь, двадцать лет спустя, его брак развалился, а карьера, подававшая надежды, рухнула — и всё из-за девушки, которой он так и не обладал, как и тем ножом. Он устал хотеть и не получать — история его жизни — поэтому он взялся за рукоять и дёрнул, пока нож не поддался. Лезвие, вопреки ожиданиям, не было ржавым — чистым и блестящим, будто только из кузницы.
А вот механизм заржавел, и потребовалось усилие, чтобы сложить лезвие. Ничего, что не исправить маслом и проволочной щёткой. Со второго раза нож раскрылся с резким вик!
Ветер рванул ему в спину, сикамор застонал. Деннис нервно взглянул вверх и отступил. Рано или поздно это больное дерево рухнет, сползёт по склону к пруду. Он задался вопросом, сколько оно весит. Тонну? Пять? Возможно ли? Он не знал, не был лесником. Он не знал названия водоёма, не знал, что будет делать, если академическая карьера закончится, не знал, почему не прекратил переписку с Паркер Таунсенд, когда всё зашло слишком далеко. Лучше всего он разбирался в скандалах, что было довольно забавно, если подумать.
Он сложил нож и пошёл дальше. Периодически засовывал руку в карман, водя пальцем по гладкой рукояти. Она казалась талисманом, а удача ему была нужна. Невезения он уже пресытился. Он не мог дождаться, чтобы воспользоваться ножом — не хватало лишь повода.
...
Деннис написал книгу о скандалах — свою единственную — когда был младшим преподавателем социологии в Университете Колорадо (Колорадо-Спрингс) и подрабатывал бариста в «Старбаксе», чтобы сводить концы с концами. Она выросла из его диссертации и рассказывала о маркетинге и продаже скандалов, начиная с процесса Оскара Уайльда. Он назвал её «Мы хотим грязи» — всегда думал, что это крутое название для альбома, хотя и не умел играть на гитаре. Книгу издал Dartmouth College Press тиражом в пару тысяч, затем последовали восторженные рецензии в Publishers Weekly и New York Times , и в итоге HarperCollins купили права на бумажное издание с цитатами Хью Гранта и Андерсона Купера на обложке. Книга не сделала Денниса Лэнга знаменитостью, но принесла немного денег и место в Университете Мэна.
С первого семестра его лекции были переполнены. Рейтинг на Rate My Professors взлетел так высоко, что он стал своего рода академической рок-звездой — по крайней мере, в пределах кампуса. Паркер Таунсенд записалась на один его курс, потом на другой, а на втором курсе попросила быть её научным руководителем. Её работы были умными, остроумными, разговорными — слишком разговорными для пятёрок. Первое её сообщение о сексе было шуткой: «этот текст трахает меня жёстче, чем ты в моих школьных фантазиях» . Она удалила его... но не раньше, чем он прочитал. Они месяцами шутили о школьных влюблённостях, «Don’t Stand So Close to Me [1] » и создании собственного скандала, пока она не прислала первое ню.