Сердце отравителя (СИ)

Что же, очевидно, ритуал накрылся.
Дальнейшие записи вновь перестали быть информативными, мальчика словно одурманили. Он раз за разом перемалывал на страницах дневника мысль о спасении мира, великой жертве и всеобщем благе. Интересно, орден настолько хорош в приемах внушения или все же они подливали бедолаге какие-нибудь травки, чтобы сделать его более сговорчивым?
Мысль о травках напомнила, что я уже час как хотела спуститься и добыть себе чего-нибудь теплого, чтобы отогреть замерзшие пальцы. Неплохо было бы и поесть, но кусок в горло не лез, так что я ограничилась чаем, после чего вернулась, чтобы вновь с брезгливым любопытством погрузиться в чтение.
Последняя запись, оставленная непривычно кривым почерком очевидно дрожащей руки, была совсем короткой.
«Я не должен жалеть своей жизни, и я не жалею. Я горд тем, что сегодня пролью кровь, пусть и останусь для всех не более чем казненным преступником. Горько лишь от одного — Миэлла так и не пришла. Хочу увидеть ее еще хоть один раз — и смогу покинуть мир с легким сердцем».
Дневник я захлопнула с ощущением, что меня накормили испорченной патокой. Какая же, однако, гадость.
И сама история, и то, что вопросов она оставила больше, чем ответов.
Что пошло не так? Почему ритуал сорвался? Мальчишку казнили, это ясно. Отрубили ему голову на площади, как преступнику. От одной этой мысли меня замутило.
Что, если маги жизни точно знают, где допустили ошибку и как ее исправить? Что, если я или они ошибались и добровольное согласие носителя силы тут совершенно ни при чем?
Последнее, чего бы мне хотелось, — чтобы эти добрые люди нашли способ изжить с лица земли не только меня, но и мой дар как явление. Не то чтобы я планировала попадаться им, но кто знает?
— Что опять с лицом?
Вот и почему Ворон всегда появляется незаметно, даже в комнате со скрипучей дверью?
— Мне не нравится то, что я прочитала. Тебе бы тоже не понравилось, если бы ты прочитал, но я не покажу. — Я на всякий случай убрала тетрадку за пазуху, чтобы не искушать любителя совать нос не в свое дело. И так слишком много с моей стороны внимания к магам смерти, чем меньше меня в его глазах связывает с этой темой, тем лучше. — Как у тебя с умением находить людей?
— Смотря сколько у меня денег, чтобы проставляться в кабаках.
Ухмыльнувшись, я отстегнула от пояса кошелек и кинула ему. Жутко хотелось закрыть глаза и отключиться от всего, деятельная нервозность резко сменилась пассивной опустошенностью. Я и сама могла бы пройтись по городу, наполняя стаканы и задавая вопросы, но точно не сегодня, тем более что есть на кого это свалить.— Узнай, где можно найти женщину по имени Миэлла. Ей около шестидесяти-семидесяти лет, она не маг и была связана с делом пятидесятилетней давности о казни Дона Вилена.
 Глава 29 
Ян
В такие дни я не то чтобы сильно недолюбливал Нин-джэ, но, будь моя воля, замотал бы ее наглухо в плед и запер в комнате. В сундуке! Даже дырку для воздуха провертел бы и горячих пирожков напихал, чтобы она там располагалась с полным удовольствием, а сам я — на крышке сверху и в полной уверенности, что это шило в моем тощем заду никуда не денется!
Стянутую из могилки книгу прочесть она не дала, объяснять что-либо отказалась и, стоило мне притащить собранные по городу сплетни о загадочной бабульке, тут же подорвалась к той с визитом вежливости.
Или невежливости, если посчитать суммарно количество взятых с собой единиц оружия.
Завсегдатаи ближайших кабаков не соврали, во всяком случае, крепенькая пожилая женщина, открывшая перед нами дверь, подходила под все разрозненные описания.
— Доброго дня вам. — Нин-джэ улыбнулась самой своей располагающей улыбкой. Надо сказать, на новом лице та смотрелась даже лучше, чем в прежней жизни. Пухленькие губки и почти что ямочки на щеках создавали эффект чуть наивной радости от встречи, в то время как в былые времена слишком дружелюбная Ли Нин напоминала скорее сытого кота, проглотившего достаточно неразумных мышек. Это притом, что на самом деле она едва ли когда-то причинила боль невинному.
 
— Вам чего? — Старушка, впрочем, не стремилась проявить ответную радость. — Милостыню не подаю, платить никому не буду, покупать ничего тем более, а законов я не нарушала, так что идите-ка туда, откуда пришли.
— И мы рады вас видеть, госпожа Миэлла. — Ли Нин сдержала смешок и постаралась сделать серьезное лицо. — Мы ничего не продаем, милостыню не просим и никак не связаны ни с законниками, ни со сборщиками налогов. Не пригласите нас в дом?
Внутри было темно и душно. Окна, полностью задрапированные плотной тканью, пропускали света ровно настолько, чтобы не натыкаться друг на друга, дверь за собой женщина закрыла по меньшей мере на три замка. Что было занятно, с учетом того что она только что беспрепятственно позволила войти двум вооруженным, пусть и неочевидно, людям.
— Ну и за какими бесами вы сюда пожаловали? — Хозяйка кивнула на шаткие стулья, мы, не сговариваясь, сделали вид, что не поняли приглашения сесть. Не хватало еще поломать себе что-нибудь, свалившись с рассыпавшегося под задницей стула.
— Про бесов вам виднее. — Нин-джэ развела руками и полезла в сумку. — Пришли мы вот за этим. На стол, поверх слоя пыли и кип истертых до нечитаемости бумаг, приземлилась знакомая книжка. Старуха приблизилась, разглядывая ее подслеповатыми глазами, и, тихо охнув, отскочила с проворностью, которой не сильно-то ждешь от ходячей древности.
— Где вы ее взяли?!
— Там, где вы оставили. — Знай я Нин-джэ чуть хуже, даже не заподозрил бы неуверенности. Миэлла эта и не заподозрила, подтверждая то, что раньше было лишь догадкой.
— Я не видела ее с того дня, как запечатала могилу. Кому понадобилось тревожить его через столько лет?
— Ну… — Ли Нин замялась на мгновение, пытаясь, очевидно, оценить идею сказать странной старухе, что разграбила могилу ее любовничка.
— Несколько лет назад случился обвал. — Я состроил скорбную мину. — Старая конструкция не выдержала. Могилы почти не пострадали, но некоторые пришлось «потревожить», как вы выразились. Книгу, видимо, забыли положить обратно, и она затерялась в библиотеке академии.
— Не сильно-то вы похожи на студентов. — Обрамленные сетью глубоких морщин глаза с подозрением сощурились.
— Я помощник инструктора, — кивнула Ли Нин. — И то, что написано в этом дневнике, родило у меня множество вопросов.
— И вы пришли ко мне. — Миэлла устало покачала головой и словно разом растеряла бо́льшую часть своей воинственности. — Бередить раны и заставлять вспоминать то, что давно ушло.
— А вы забыли? — Нин-джэ провела пальцем по стопке листов, вчитываясь в написанное на верхнем. — Знаете, я ведь навела справки, прежде чем прийти в гости. Сложно найти одинокую пожилую женщину в большом городе, но удивительно легко найти того, кто задает много вопросов. А вы их задавали и задаете до сих пор. И отнюдь не про урожай и цены на лекарства от ревматизма.
Прозвучало грубовато, но старческое лицо, на удивление, расцвело улыбкой.
— Задаю, — с какой-то гордостью подтвердила она. — И буду задавать, пока не выведу этих мерзавцев на чистую воду.
— Мерзавцы — это, очевидно, всеблагой и достойнейший орден Жизни? — деловито уточнила Ли Нин, присаживаясь на край стола. — Что же они, по-вашему, сделали?
— О-о-о! — Миэлла вскинула указательный палец и потрясла им, то ли грозя кому-то невидимому, то ли привлекая внимание к своей персоне. — Вы же говорите, что читали дневник. Неужто не показалось странным?.. А впрочем, показалось, конечно, показалось, иначе бы вы не пришли.
— Он был будто одержим. — Ли Нин слегка кивнула, поощряя рассказчицу продолжать.
— О да! — Старуха сопроводила восклицание еще более странным жестом. — Моего Вилена будто подменили за считаные недели. Он всего-то хотел жить и быть счастливым, а они поймали его, заперли и убедили, что его предназначение — умереть позорной смертью на плахе, якобы спасая мир от зла, что в нем жило. Но в нем не было зла, никогда! Они просто боялись его силы и того, что он может сделать.