Студент в СССР (СИ)

Ну и совместные действия стран Варшавского договора и Нато это уже за гранью моего понимания. Так, а Югославия вроде как вообще отдельно? Движение неприсоединения. Бляха муха, я ведь ни фига не знаю, что в этом мире на самом деле творится! По спине пробежал холодок некоего предчувствия, ощущения страшной тайны. Что так резко поменяло этот мир? Почему здесь все одновременно похоже на мое прошлое и уже начало резко отличаться в развитии? К чему это в конец концов приведет? Что-то не хочется оказаться на какой-нибудь третьем мировой войне. Мое течение времени так себе в плане жизни, но зато мы не сгорели в пламени ядерной войны.
— Сереж, если не хочешь, можешь переключить.
Мама оторвалась от вязания и смотрит на меня.
— Да нет, мам, мне надо к политинформации готовится, так что я послушаю.
— Тогда ладно. И там на столике посмотри газету, мне на работе подсунули. Нам её выписывать предлагают.
Я копаюсь в пачке непрочитанных за неделю газетных изданий и нахожу толстенький еженедельник «За рубежом». Хм, знакомая на вид «шапка». Была, значит,и в моем мире? А ведь то, что доктор прописал! Для подготовки к политинформации отлично подойдет. Как и мне разобраться, черт дери, что в этом мире происходит!
— Выписывай, мне эта газета здорово в дальнейшем пригодиться.
— А что так?
Маму не проведешь, она мою перемену в настроении сразу просекла. На её лицо тут же легла тень сомнения. И я решил выложить часть правды. Дьявол, приходиться врать самому родному человеку!
— Да, понимаешь, некоторые нехорошие человеки тащат меня в комитет комсомола. Сама знаешь, какая это нагрузка. Мне и должности старосты хватает, плюс профсоюз. Так что лучше я займусь политинформациями. Народ подходящий есть, снабжу их материалом и составлю график. А мне в плюсик.
Мама мягко улыбается. Всем советским людям знакома эти дурная система, в итоге породившая двойственную мораль и падение общественных нравов. То есть в обществе ты одни, в частной жизни совсем иной. Главное отправить наверх грамотно политически составленный отчет, а затем яростно аплодировать на съезде той чуши, что неслась с трибун. Вот в итоге и докатились…
— Я тебе говорила, что общественная работа будет отнимать много времени.
— А куда деваться, мама? Я же старший на курсе, — вздыхаю, — если не взять все в свои руки, то выйдет еще хуже. Ну ты же сама в руководстве, так что понимаешь.
Мама смотри на меня внимательно. Видимо, уже понимает, что я взрослый и это её откровенно радует:
— Справишься?
— У меня есть выбор?
— А девушка, ну с которой ты встречаешься, она также из молодых и ранних? Так общественная жизнь заедает, что ты её показать не можешь?
Ох, мама, какой подкат издалека. Недооцениваем мы своих родителей!
— Нормальная она, — я решил резко перевезти разговор на другую тему. — А что ты вяжешь?
— Да вот, как оказалось, мода на платки возвращается. Достала пряжи и хочу себе на зиму пуховой платок.
Я смотрю на маму и улыбаюсь. У нее простое северное лицо, высокий лоб, четко очерченные скулы, светлые брови и волосы:
— Он бы тебе точно пошел!
— Не подхалимничай, лучше сбегай после обеда за хлебом.
Набросав по-быстрому конспект для политинформации, я с тоской посмотрел на учебники. Учеба жутко надоела еще на неделе, захотелось прошвырнуться по городу и проветриться. По его центру. Я ведь там толком в этом времени еще и не был. Вчера день в суете прошел, мы больше в магазинах времени провели, везде очереди и толпы народа. Так что я толком и не огляделся. Решено, пойдем гулять!
— Ты в магазин?
— И туда тоже. Хочу пройтись по центру.
— Тогда не забудь авоську и возьми масла. Деньги лежат на тумбочке.
— Ну мам, хлеб я могу и сам купить.
— Не самкай! Оставь деньги для девушек.
Мама почему-то не верит, что я встречаюсь с одной подругой, считает меня ловеласом. Мол для этого я сделал такую прическу и начал тщательно следить за собой. Ну да, привычки из будущего сказываются. Эх, сколько над моим серьезным образом жизни билась моя будущая прошлая супруга! Зато нынче я всегда одет прилично, начисто выбрит и ботинки сияют, как у кота яйца. Женщины могут мужчине многое простить, но только не грязную обувь
   
Глава 12 Нежданные встречи
 
Вдоль улицы Поморская выстроилось неровным строем деревянные дома. Частные домики, двухэтажные времен царя гороха и более современные, построенные в шестидесятые. Я уже и забыл, что массовая застройка улицы началась в моем времени не так давно, в середине нулевых. Здесь же еще и конь не валялся. Вид, можно сказать, первозданный. Деревянные мостки по сторонам дорожного полотна, по которым так приятно шагать. В будущем они не исчезнут полностью, а здесь практически везде. Многим приезжим странно ходить по дереву, а у нас еще не так давно по нему и ездили.
И сейчас я примечаю, что многие дома построены давно, чуть ли не в начале двадцатого века. Они исчезли в будущем первыми, но здесь стоят крепко на деревянных сваях из лиственницы. Это дерево не гниет в болоте, потому здания не заваливаются. То и дело попадаются водозаборные колонки. Наши водяные «фонтанчики» детства! За домами сереют вездесущие сарайки. Мой милый деревянный город детства! Сколько я провел часов с друзьями, залезая на сарайки, гоняя голубей и находя в этих дворах новых приятелей. Но была и другая сторона, заслоненная от меня детскими воспоминаниями.
«Дрова, вода помои!»
Проклятье деревянного города. Можно им восхищаться издалека, но жить не очень удобно. В капиталистическом будущем станет еще хуже. Заброшенные властями, покосившиеся деревяшки станут проклятой проблемой дли их несчастных жильцов. Чтобы признать дома аварийными надо пройти все круга бюрократического ада, временное или так называемое маневренное жилье предоставляли лишь на окраинах. А затем позаброшенные здания поджигались олигархами от строительства. Нет дома, нет проблемы! Людей, конечно же, списывали. Что-о мне не хочется в такое неприглядное будущее. Потребительский рай возможен не только при капитализме.
В принципе здешние современные двухэтажные деревянные дома, построенные уже в пятидесятые и шестидесятые вовсе не бараки, как любили обзывать их заезжие столичные полуграмотные блогеры, а благоустроенные квартиры. В них есть отопление, водопровод, канализация, газ, дровяные колонки для горячей воды. В принципе, как вариант дома в пригороде при наличии дешевых пиломатериалов не самый плохой вариант. В деревянном доме лучше дышится, меньше соседей и уютней дворы. Но история у нас пошла по иному варианту.
А пока я иду по мосткам, наслаждаясь свежестью осеннего дня, ретрокартинкой по сторонам, полузабытому виду своего родного города и молодой поступью крепких ног. Как много все-таки за эти десятилетия изменилось! Понемногу, потихоньку, но облик улицы за сорок лет кардинально изменится. Каким он будет здесь я даже не представляю. Не дай бог застроят унылыми девятиэтажками. Я бы хотел здесь увидеть лишь здания индивидуальных проектов и не выше пяти этажей. На первых этажах обязательно место для магазинчиков, кафе и других общественных заведений.
Я внезапно останавливаюсь около перекрёстка.
А ведь, наверное, в моих силах как-то повлиять на будущее хотя бы родного края. Постараться изменить его в лучшую сторону. В масштабах страны и планеты скорее всего не получится. Я реально оцениваю собственные силы. Никогда особо не увлекался политикой, в девяностые просто хотел выжить, поднять семью, затем улучшал свое благосостояние. То есть, буду честными перед собой, я обычный обыватель, а не супермен. У меня нет столько знаний и сил. Но есть ли желание? Пожалуй, есть. Только пока не знаю, как его применить.
— Молодой человек, можно пройти?
— Да, пожалуйста.
Я сдвигаюсь в сторону, пропуская вперед пожилую пару. Задумчиво смотрю им вслед. Старик идет с палочкой, но все равно старательно помогает бабуле перейти дорогу. Мне становится стыдно. Нашел, когда заниматься самокопанием? Вот у этих людей была необычайно насыщенная и тяжелая жизнь! Революция, несколько войн, восстановление народного хозяйства. Бесконечное восстановление нашей бедной страны. Это ведь повторится и двадцать первом веке. Но этому поколению было тяжелей, чем нам. Им много чего пришлось в своей жизни пережить, но они остались людьми и всегда смотрели вперед с оптимизмом. Как его не хватало нам, циничным и ничему не верящим детям конца советской эпохи.