Жестокие клятвы (ЛП)

— Ты этого не делал, да? — рычу я на него. Он качает головой, но что-то в его глазах заставляет меня остановиться. Это не раскаяние, а что-то другое. — Не ты отдавал приказ об убийстве, но ты знаешь, кто это сделал.
Рот Петра остается плотно закрытым, и если он не откроет его в ближайшее время, я сделаю так, что врачам придется застегнуть ему челюсть на несколько месяцев.
— Петр, — шипит Костас брату. — Скажи ему.
— Кто, черт возьми, заказал это убийство? — это не рев, но я ввожу в него достаточно смертоносности, чтобы мужчина отступил назад и от страха остекленел в глазах.
— У него нет имени, — говорит он мне. — Просто титул.
Он не уточняет. Я нетерпеливо машу ему рукой.
— И…
Его кадык нервно покачивается.
— Последние несколько лет даркнет разбрасывал это имя. Они называют его Э-Рис, и кто бы это ни был, он призрак. Никто его не видел и не слышал его голоса. Ничего.
— Э-Рис, — я перекатываю имя по языку. Где я это слышал раньше? Вздыхая, я снова сосредотачиваюсь на мужчине передо мной и широко улыбаюсь. — Спасибо за твое сотрудничество. Обязательно пришлю твоим братьям приглашение на мою с Ваней свадьбу. Жаль, что ты не доживешь до этого.
Затем я поднимаю пистолет и стреляю.
  
ГЛАВА 18
 
Ваня
Мужчина потерял рассудок. Он сошел с рельсов. Его шарики разбросаны по всему полу. Он получил слишком много ударов по голове, потому что я почти уверена, что этот ублюдок сказал Петру, что собирается жениться на мне, прямо перед тем, как выстрелить в него.
Скорее всего, нет.
Ему придется тащить меня к алтарю, пиная и крича, прежде чем я скажу «да» перед священником. В этот момент я, скорее всего, скажу это на его чертовом смертном одре.
Этот человек планировал бросить меня в ожидающие объятия Петру, как будто я была чем-то, что он мог бы просто заложить за наличные. Адриан — не более чем лживый трус. Паук, который заманивает вас в свое гнездо сладкими обещаниями, прежде чем высосать из вас жизнь.
Теперь он праздно разговаривает с чудовищем-водителем на пассажирском сиденье, листая страницы своего гребаного телефона, как будто он не только что вытащил свою личность Иуды.
Вздохнув, я подпираю подбородок рукой и смотрю в окно, наблюдая, как мимо проносятся огни Стрип. Неужели мой отец честно отдал меня Петру, чтобы этот крысиный ублюдок мог продать меня за выкуп за невесту? Мне не нужно было участвовать в бизнесе моего отца, чтобы знать, что происходит с принцессами мафии, проданными на черном рынке. Злейшие враги моего отца купили бы меня, изнасиловали и пытали, прежде чем избавиться от моего сломанного тела и духа.
Мой взгляд падает на Адриана.
Я до сих пор не могу поверить, что он хладнокровно застрелил Петра. Часть меня задается вопросом, почему он это сделал. Петр не представляет угрозы для своей империи. Хотя без него мир стал бы лучше. Петр Спиридакос был чертовым монстром. Даже больше, чем Адриан, чьи игры с унижениями и угрозами совсем не похожи на то, что Петр сделал со мной.
От того, что рассказал Адриан, у меня в горле подступили рыдания.
— Это правда? — мне стыдно за то, как дрожит мой голос. — О контракте?
— Что? — он издевается с усмешкой. — Ты надеялась, что Петр будет твоим очаровательным принцем?
Я фыркаю.
— Он был большим монстром, чем ты.
На лице Адриана расплывается дикая ухмылка.
— Ох, мышонок, — воркует он. — Уверяю тебя, это не так.
Но я знаю, что он был. Адриан — монстр, в этом нет никаких сомнений, но Петр — нечто худшее. Унижение и деградация не имеют ничего общего с тем, что Петр сделал со мной. Я пыталась рассказать об этом родителям, но мама просто сказала мне, что я не должна его злить. Мой отец сказал мне, что жена должна быть послушной.
В тот день я потеряла к ним всякое уважение. Мой дедушка был единственным, кто сражался за меня, но он больше не был боссом. Его слова остались без внимания, как и мои мольбы.
— Я не выйду за тебя замуж, — шепчу я, но достаточно громко, чтобы он услышал. Он смеется, но это холодно и бессердечно. Точно так же, как он.
 
— Должен ли я снова выставить тебя на торги? — он спрашивает. — У меня было немало интересных предложений. Ни один из них не так хорош, как Спиридакос, но меня это не беспокоит. Черт, теперь мы можем развернуться, и вместо этого я передам тебя братьям. Я уверен, что они хорошо о тебе позаботятся, — вот только они бы этого не сделали. Я причина смерти их брата. Без сомнения, меня продадут, как и планировал Петр. — Я так и думал, — издевается Адриан, когда я молчу. Он смотрит на меня и облизывает губы. — Я буду наслаждаться трахом тебя.
— Подойди ко мне еще раз, и я откушу тебе член, — плюю я.
Еще одна ухмылка.
— Тогда я привяжу тебя к кровати, и ты сможешь смотреть, как я трахаю другую женщину, Ваня. Для меня это все одинаково.
Я вздрагиваю от его слов, и он не упускает этого из виду.
— Зачем жениться на мне? Ты планировал продать меня не так давно. Я думала, ты хочешь избавиться от всех подонков Кастельяно?
— Потому что, женушка, кто-то дергает за ниточки вокруг нас, и я не отношусь к тем, кто пытается меня марионеткой сделать, — он хмурится, его лицо искажается от ярости. — Кто бы ни организовал нападение на твою семью, он на этом не остановится. Они придут за всеми нами, и я не буду стоять в стороне и позволять своей империи рухнуть, — он пожимает плечами. — Плюс, я женюсь на тебе и унаследую все, что оставила твоя семья.
— Ты никогда не планировал меня выдать, не так ли? — это не должно меня шокировать. Адриан Волков всегда думает на десять шагов вперед. Он всегда манипулирует, перемещая пешки по доске в соответствии со своими потребностями, жертвуя ими ради своей личной выгоды.
Улыбка, расползающаяся по его лицу, говорит мне все, что мне нужно знать.
Он использовал меня как не более чем пешку в своей извращенной игре.
Чего он не понимает, так это того, что я больше, чем просто пешка.
Я чертова королева.
  
ГЛАВА 19
 
Ваня
Вот и ужин.
Урчание в животе утихает, когда мы возвращаемся в дом Адриана. Мои ладони вспотели, но проведение ими по облегающему платью только усиливает тревогу, кипящую внутри меня. Я напугана и умираю от голода, и от этого сочетания меня тошнит. Я выхожу из нелепых ботинок, которые он мне надел, и вхожу в холл, вздыхая с облегчением, когда мои больные ноги касаются коврового покрытия.
— Иди прими душ и сними это дурацкое платье, — приказывает Адриан, его голос звучит снисходительно, как будто это я выбрала это платье. — Тогда приходи ужинать.
Я ворчу себе под нос, проходя мимо него. События дня начинают меня утомлять. Мой адреналин зашкаливает, остатки оргазма от его пистолета все еще струятся сквозь меня. Я чувствую, как мои щеки горят, вспоминая, как я от этого отделалась. Меньше всего мне хочется ужинать с его сумасшедшей задницей.
Внезапный вздох сорвался с моих губ, когда он схватил меня за шею, притягивая к себе. Я врезаюсь в его твердую мускулистую грудь. Положив руки ему на грудь, я пытаюсь оттолкнуться, но он сжимает меня до боли.
— Хочешь быть большой девочкой и рассказать мне, о чем ты ворчишь? — спрашивает он. Моя челюсть сжимается крепче, когда я проглатываю растущий страх, который сжимает мое горло. Я пришла, чтобы чему-то научиться за время, проведенное с Адрианом. Он демон, питающийся страхом, и чем больше ты это показываешь, тем больше у него власти над тобой.
Выпрямляя плечо, насколько могу, благодаря его хватке, я глубоко вздыхаю, смотрю ему прямо в глаза и говорю:
— Иди к черту, Адриан.
Он остается неподвижным, немигающим.
Затем он смеется.
— Не волнуйся, дорогая жена, — он хищно улыбается мне. — Если я попаду в ад, я возьму тебя с собой. А теперь будь хорошей девочкой, иди в свою комнату и переоденься. У тебя есть тридцать минут, прежде чем я приду и заберу тебя, и если я это сделаю… — он мрачно усмехается. — Ты не будешь наслаждаться последствиями, как раньше.