Жестокие клятвы (ЛП)

Спойлер. Это не она.
— Босс, — зовет Саша сзади. Блять. Я забыл о встрече с ним. Ваня уже скрылась из виду, и я слышу, как хлопает дверь в комнату. Я сжимаю челюсти, прищуриваюсь. Скоро она перестанет быть моей проблемой.
Тяжело вздохнув, я отказываюсь от своих планов относительно нее и спускаюсь по лестнице.
На этот раз ей повезло. Если бы эту встречу можно было перенести, я бы там загорал ее хорошенькую попку. Мне нравится видеть, как она краснеет от моего ремня, как ее пузырьковые ягодицы подпрыгивают при каждом ударе.
Вскоре Ваня узнает, что добыча никогда не должна поворачиваться к хищнику спиной.
  
ГЛАВА 16
 
Ваня
Захлопнув дверь спальни, я со вздохом откидываюсь назад на холодное дерево. Его шаги на лестнице были подобны грохоту барабана смерти. Обратный отсчет до моей казни. Когда они отступили, судорога в моей груди наконец расслабилась.
Что-то отозвало его, и я не могла быть более благодарна.
Копаясь в своей сумке, я достаю журнал в кожаном переплете. Это не единственная моя книга, но она самая актуальная. Я веду дневник с тех пор, как научилась писать. Способ справиться с одиночеством. Даже после того, как Ада переехала к нам, я по-прежнему усердно писала почти каждый день.
Надеялась.
Боялась.
Мечтала.
Там же я храню письма Адрика. Те, которые он мне написал. Раз в неделю вместо текстовых сообщений мы оставляли письма на старом сучковатом дереве у пруда, перекинутого мостом, на границе поместья моего отца, которое проходило рядом с общественным парком. Каждое воскресенье я брала его письмо и оставляла свое. Так продолжалось четыре года, до моего двадцатого дня рождения. В тот день все изменилось, и Адрик исчез, оставив мое сердце разбитым на куски.
Вот что получается за веру в сказки.
Вырываясь из глубины своей вечеринки жалости, я направляюсь к маленькому столику, где Анна любезно оставила мне обед и воду в бутылке. Прошло несколько часов после обеда, и я благодарна за добрый жест.
Я присаживаюсь на край стула, который смотрит в окно, и грызу фрукты и сыр на тарелке, роясь в своем дневнике. Мой желудок все еще бурлит от мавзолея. На могиле написано мое имя. Моё имя, день рождения и дата смерти установлены такими же, как день моего рождения.
Если бы я не была на сто процентов уверена, что мои родители действительно были моими родителями, я могла бы заподозрить, что меня удочерили. За исключением того, что у меня есть неопровержимые доказательства того, что это так. Когда они объявили о моей помолвке с Петром Спиридакосом, меня заставили пройти тест на отцовство, чтобы убедиться, что я кровный наследник. Это было единственное неунизительное испытание, которое мне пришлось пройти в тот день.
Я дрожу. Меня до сих пор тошнит от мыслей о том, что мне пришлось пережить ради этого помолвки.
Комок застревает у меня в горле, когда я открываю последнее письмо, полученное от Адрика. Это был его ответ на мою предстоящую помолвку.
Моя маленькая львица,
Новость о твоей помолвке тревожит, и я работаю над планом, как все исправить.
Я не позволю тебе стать собственностью другого мужчины.
Каждое твое первое событие будет моим и только моим.
Не беспокойся о своей семье, они не могут сравниться с силой, которую я держу за собой.
Скоро ты увидишь.
Я с нетерпением жду момента, когда мои губы скользят по твоей нежной коже, а мои руки играют с твоей идеальной грудью.
Мне тяжело даже думать о том, чтобы увидеть тебя обнаженной подо мной, просящей мой член.
Я буду дорожить моментом, когда ты в экстазе выкрикнешь мое имя.
Встретимся в твой день рождения у нас.
Я обещаю увести тебя от всего этого.
Вся моя любовь.
Адрик.
Если бы он только показал.
В ту ночь я узнала, насколько зловещим был мой новый жених. Мои родители, возможно, никогда не приложили ко мне руку, но у Петра не было таких сомнений. Он монстр. Дикарь, но даже я знаю, что он ничто по сравнению с Адрианом Волковым.
 
Хотя Адриан не причинил мне вреда. Просто унизил меня, используя мое тело против меня.
Оно хочет его.
Жаждет его.
У меня вырывается длинный вздох, когда я складываю письма обратно в дневник и зарываю книгу под подушку стула. Адриан никогда не бывает здесь достаточно долго, чтобы посидеть, поэтому я сомневаюсь, что он его найдет. Мой взгляд перемещается к окну. Снаружи кипит жизнь, и я выпрямляюсь, чтобы лучше видеть. Люди Адриана тащат через двор человека, который пинается и кричит. Он избит и окровавлен, руки связаны за спиной. Его глаза закрыты, и он умоляет… нет, умоляет о пощаде.
Вытряхнув этот образ из головы, я отказываюсь от стула и предпочитаю кровать. Я закрываю глаза и жду сна. Возможно, на этот раз мне не приснится, что монстр держит меня в плену в этой комнате.
Я сплю не очень долго, но этого было достаточно, чтобы солнце уже садилось за горы Невады. Что-то разбудило меня, и мне потребовалась минута, чтобы понять, что это был звук душа, льющегося в ванной.
— Похоже, принцесса наконец-то проснулась, — издевается Адриан, выходя из ванной с одним лишь полотенцем на талии. С легким вздохом я закрываю глаза и отвожу взгляд. Ублюдок хихикает, как будто это смешно. — Не надо такой скромности, мышонок. Ты уже почувствовала каждый дюйм меня.
— Это не значит, что я хочу это увидеть, — ворчу я, стараясь держать голову повернутой и закрытыми глазами. На всякий случай. Он снова посмеивается, и я слышу знакомый звук открывающегося шкафа справа от меня. Я слышу какой-то шорох, а затем звук закрывающегося шкафа.
— Теперь ты можешь открыть глаза, маленькая девственница, — смеется он. — Я одет.
Я медленно поворачиваю голову и приоткрываю один глаз на случай, если он мне лжет. Вздох облегчения вырывается, когда я вижу его полностью одетым в костюмные брюки и белую рубашку. Он поворачивается, чтобы взять что-то с комода, а затем бросает это на кровать передо мной.
— Одевайся, — приказывает он мне, веселье от моего предполагаемого ханжества угасает. — Мы уходим.
Если это не красный флаг, то я не знаю, что это такое. Моя рука зависает над коробкой, неуверенная и испуганная.
— Куда? — спрашиваю я. — Зачем?
Он усмехается, надев галстук.
— Ты правда считаешь, что я должен тебе какое-то объяснение, Ваня? — он высокомерно усмехается. Я не настаиваю дальше, потому что вижу расстроенный взгляд в его глазах, который просто умоляет меня снова наказать. Скрипя зубами, я наклоняюсь вперед, снимаю крышку и вытягиваю внутри черную папиросную бумагу.
Мои глаза округляются, когда я смотрю на платье внутри.
Если это можно назвать платьем.
Оно кроваво-красное, тонкое и настолько короткое, что больше напоминает топ, чем платье. О черт возьми, нет. Я ни за что не смогу это носить. Я беру его в руки, ткань в руках кажется дешевой. Под платьем — пара черных туфель на каблуках, которые, кажется, сломают мне лодыжки, как только я их надену.
Какого черта?
— Я этого не ношу, — говорю я ему, бросая вещи обратно в коробку. — Если тебе нужна проститутка, я рекомендую отправиться на Стрип. Их пруд пруди, и уж точно больше твоей скорости.
Адриан наклоняет голову и изучает меня. Его лицо пустое, непроницаемое, пока внезапно он не вытаскивает меня из кровати за волосы. Я царапаю и царапаю его руку, пытаясь пнуть его, но мои ноги связаны одеялами.
Как только мои ноги твердо стоят на земле, он дергает мою голову назад, его рука сжимает мой подбородок и заставляет меня смотреть ему в глаза. Я вижу, как огонь медленно разрастается в черных глубинах. От его прикосновения электричество пробегает по моей коже.
Чертова шлюха. Он нас продаёт, помнишь?
Моему телу и влагалищу, кажется, плевать.