Порножовщина (ЛП)

— Твоя мама почти такая же удивительная, как и ты.
Крепко обняв его за это, я достаю телефон и отправляю маме короткое сообщение. Это встреча, которую она не захочет пропустить. Я сообщаю ей наше местоположение, и она говорит, что уже в пути.
Рэй обращает свое внимание на Эдварда.
— Ты здесь уже давно. У тебя есть для нас какие-нибудь хорошие новости?
Эдвард медленно кивает.
— За последнее столетие я хорошо инвестировал и накопил больше денег и активов, чем мы могли бы потратить за сотню жизней. Это происходит под эгидой корпорации под названием BFAOODT.
— Не мог что ли выбрать что-нибудь еще более труднопроизносимое? А то как-то слишком просто, — Рэй закатил глаза.
Медленная улыбка расплывается по лицу Джека.
— А вот я вполне смогу произнести это, — он пересекает комнату, поднимает Эдварда, отрывая его ноги от земли, и заключает его в медвежьи объятия.
Я не понимаю, — отправляю я мысль в сторону Рэя.
— Братья сражаются как один или умирают вместе, — Рэй отходит от меня. — Я тоже должен, черт возьми, тебя обнять.
И он это делает.
И вот мой Рэй, мистер Крутой парень, обнимает Эдварда по-медвежьи.
Хью присоединяется, обнимая их всех.
— Мы вернулись.
Просто набор столовых приборов, радующихся тому, что они живы и снова вместе.
Я делаю несколько быстрых фотографий, потому что знаю, что это именно тот момент, которым я всегда буду дорожить.
— Эй, тот, кому принадлежит упирающийся в меня стояк, пусть убирается к черту с моей ноги, — шутит Рэй, и все они разражаются смехом.
Глава восемнадцатая
‡
Рэй
При первой же возможности я отвожу Эдварда в сторону. Мне нужно кое-что спросить у него, и я не хочу, чтобы кто-то подслушивал.
— Эдвард, ты общался с Фальконом. Я уверен, что он тебе кое-что рассказывал.
Выражение лица Эдварда замкнутое и осторожное.
— Рассказывал.
— Я не помню ужина в честь награждения, только встречу с Фальконом до него. Он предложил мне выпить. Потом — пустота до тех пор, пока я не проснулся в кабинете Эшли.
— Ох.
— Мне нужно знать… имею ли я какое-либо отношение к тому, что с нами случилось?
Эдвард смотрит вниз, и я знаю, я, блядь, знаю, что так и было. Желудок сжимается, меня тошнит. Нет. Я бы не причинил всем вреда. Возможно, я не говорил направо и налево о верности и братстве, но я бы никогда их не предал.
Когда Эдвард заговаривает, его голос звучит напряженно и хрипло.
— Тебя ослабили, дали наркотики, изменяющие сознание, а затем превратили в оружие. Они выбрали тебя, потому что знали, что ты питаешь слабость к одному из наркотиков, на которые они нас подсадили в самом начале, но, честно говоря, они могли выбрать любого из нас. Вы не контролировали свои действия в бою.
— Черт, — я опускаюсь на ближайший стул. — Я сделал это с нами.
— Нет, Рэй, это сделали они. Они использовали тебя, как и использовали всех нас. Я не виню тебя за то, что произошло.
Я глухо смеюсь.
— Уверен, что не все с этим согласятся.
— Не все, но это факт. Фалькон был убежден, что часть тебя боролась с контролем разума настолько, что могла изменить калибровку. Первоначальная настройка наверняка убила бы нас. Все, что ты сделал — это превратил нас в столовое серебро.
— Все, что я сделал… — я закрываю лицо руками. — И что мне делать с этим знанием?
Он кладет руку мне на плечо.
— Держи это при себе. Я рассказал тебе только потому, что считаю, что ты имеешь право знать, и я не хотел скармливать тебе ложь, когда однажды ты можешь вспомнить правду. А другие? будет ли им лучше от правды? Нет. Это послужило бы лишь разладу в отряде в то время, когда наше выживание зависит от совместной работы.
Я поднимаю голову и расправляю плечи.
— У тебя есть машина времени, которую я могу одолжить?
Он качает головой.
— Но даже если бы была, и ты мог бы вернуться и не быть тем, кого они выбрали, я бы не одолжил ее тебе. Ты боролся с воздействием наркотиков, которые убили бы большинство из нас. Им пришлось наполовину умертвить тебя, чтобы это сработало, и даже тогда ты сохранил достаточно способностей, чтобы разрушить их план. Тебе может казаться, что ты предал подразделение, но на самом деле ты спас нас. Мы все еще здесь, Рэй, только благодаря тебе.
  
— Как думаешь, проект "Чернильница" все еще существует?
— В той или иной форме… да.
— Я не знаю, как и когда, но я положу им конец.
— Мерседес, нет! — кричит Эшли из соседней комнаты, я вскакиваю на ноги и лечу обратно к ней. Страдание в ее голосе заставляет мое сердце бешено колотиться. Я только что встретил Эшли. Я не могу потерять ее сейчас.
Я врываюсь в кухню и захлопываю дверь за собой, прикрывая Эшли от любой возможной угрозы, но не вижу и не чувствую опасности.
Все просто уставились с открытыми ртами на мать Эшли и столовое серебро, которое она сжимает в одной из своих рук.
Вилка, нож, и ложка. Срань господня.
Из-за моей спины выходит разъяренная Эшли.
— Мерседес, о чем, черт возьми, ты думала?
Мерседес с невинной улыбкой пожимает плечами.
— Грег буквально только что думал о том, как мы могли бы ускорить процесс возвращения остальных, и тут появилась твоя мать! Это знак!
— Она пришла, потому что я ее попросила, — рычит Эшли. — Мам, положи столовое серебро на место.
— Нет, — тихо говорит ее мать. — Я не хочу.
Я кашляю от нервного смешка. Она что, разбудила сразу троих?
Эшли подбегает, чтобы забрать приборы у нее, но ее мать держит их вне пределов ее досягаемости.
— Ты знаешь, что происходит, когда к ним прикасаешься. Они привязываются к тебе. Не следовало прикасаться даже к одному из них. Трое? О чем ты думала?
Я прикусываю губу, сдерживая улыбку.
— Я не верила, что это действительно сработает, — отвечает мать Эшли. — И мне было любопытно, — ее лицо краснеет, и она держит столовое серебро перед собой. — Я думала, что, может быть, один из них согреется от моего прикосновения, но согрелись все трое.
— Им по двадцать пять лет, мама. Тебе за сорок.
Ее мать поднимает глаза с легкой озадаченной улыбкой.
— Это звучит ужасно…
— Так и есть, так что положи их обратно.
Я обнимаю Эшли и привлекаю ее к себе, затем шепчу ей на ухо.
— Эшли, твоя мама всю жизнь усердно работала. Она заслужила несколько суперсолдат.
— Несколько? — спрашивает Эшли высоким голосом.
Я целую ее в шею.
Кроме того, уже слишком поздно. Она их уже разбудила.
Я просто напомню, что ей не нужно заниматься с ними сексом, чтобы помочь превратиться.
Я смеюсь и крепче обнимаю ее.
Не смей портить ей малину. Позволь своей маме немного повеселиться.
Эшли требуется время, чтобы ответить, но когда она это делает, ее голос звучит раздраженно, но чуть менее расстроенно.
Прекрасно, но я отказываюсь называть их всех папами.