Комэск (СИ)

— Матерь боска! — перепугано завизжала пани Янина, заполошно пытаясь столкнуть ногами с себя труп.
— Га-га-га… — бурно захохотал генерал Булак-Балахович. — Мы сдохнем все-еее, га-га-га…
— Кто это, кто? — ошарашено завертел головой один из польских контрразведчиков и заорал по-польски: — Nie strzelajcie, jesteśmy nasi, nie strzelajcie!!!
— Заткнись, падла! — Семка пнул ногой поляка, поднял над головой свой Льюис и дал длинную очередь веером в сторону засады. — Покрошу, мать вашу!!!
  
По краю оврага чередой всплеснулись песчаные фонтанчики, кусты жимолости срубило словно косой.
Семен пригнулся, но тут же дал еще одну очередь.
Лекса тоже вскинул свою немецкую «трещотку», но тут же опустил ее, потому что услышал команды на русском языке.
— Кравцов, Игнатов, обойдите с левого фланга! Мулин, прижимай сволочей!!! Богданович, не спать! — азартно командовал совсем молодой и звонкий голос.
Алексей не поверил своим ушам, а потом, собравшись с силами, заорал во весь голос:
— Отставить, кобыльи дети! Отставить огонь!!! Свои, чтоб вас!!!
Заорал так, что смог заглушить на мгновение грохот пулемета и винтовок. Но почти сразу, рядом бухнула граната, а дальше Лешка уже орал почти не слыша себя.
— Отставить!!! Свои! Со мной женщины и дети…
Стрельба на этот раз почти сразу же стихла, а потом тот же молодой голос нервно скомандовал.
— Выходи по одному без оружия! Руки над головой! Шевельнетесь — сразу положим! Лещенко, Мулин, держите их…
Алексей отложил пистолет-пулемет, помедлил мгновение, выбрался из оврага, поднял руки и пошел в сторону засады.
— Я представитель штаба РККА Турчин! Старший — ко мне! Ко мне, живо!!!
Но, вместо командира, к Алексею подбежали два красноармейца.
Мелькнул приклад, голова взорвалась свирепой болью. Лексу сбили с ног, утащили за дерево и сразу начали крутить руки.
— Ряженый, тварь!!! — злобно хрипел кто-то сверху. — Я тебя своими руками порву…
Сквозь дикий шум в ушах пробился захлебывающийся от злости голос Семена.
— Вы что творите, недоумки! Кого схватили? Героя Туркестана? Дважды краснознаменца? Сразу копайте себе могилы, сучьи дети! Сам вас расстреляю, сволочей!!!
Его перебил голос командира.
— Выходи по одному, сказал! Живо, иначе снова откроем огонь!
Над Алексеем засипел глухой голос.
— А ну обожди, Кирюха, чегой-то тут нечисто…
— Да ряженые, чего тут!
— Обожди, сказал, дурья башка…
Лексу подняли.
— Кто таков, говоришь? — пожилой, вислоусый пограничник взял Алексея за лицо пятерней и покрутил его со стороны в сторону.
— Представитель Штаба РККА Турчин… — прошипел Лекса, с трудом удерживаясь, чтобы не боднуть лбом погранца. — Командира ко мне, живо!
Из-за спины вислоусого вывернулся чернявый парень и сходу заехал Лексе под дых
— Чего ты возюкаешься с этим ряженым ляхом! Сказано же было, сразу в расход, без разговоров!
— Закрой хайло Керя, мать твою! — рыкнул пожилой, оттолкнул чернявого товарища и виновато забормотал. — Ежели так, то канешно, сейчас командир разберется. На то он и командир, а наше дело маленькое…
Произошла недолгая суматоха, а дальше связанных Лексу, Семку и поляков с генералом поставили в шеренгу, а Броню рядом с ними.
А потом появился краском с кубиками взводного на рукаве гимнастерки. Молодой и крепко сбитый, румяный как фарфоровая кукла, в отлично подогнанной форме и хромовых сапогах, но ростом едва ли Алексею по плечо.
Он подошел к Лексе, надменно глянул снизу вверх, покачиваясь с носка на каблук, и неприязненно бросил:
— Кто такой, представься!
Алексей терпеливо повторил.
— Представитель Штаба РККА комэск Турчин. Со мной комотд Ненашев и польские пленные. В том числе генерал Булак-Балахович. У меня задание доставить их в штаб округа.
— Во, заливает! — заржал кто-то из пограничников. — Лях, сразу видно!
— Кто генерал? — краском недоверчиво покрутил головой.
— Какой генерал? Бандиты они все! — сплюнул Булак-Балахович. — В плен нас взяли! Лесник я, Самойлович Степан Казимирович. А это племянница моя, Марыся… — он показал на пани Янину.
Лекса выругался сквозь зубы. Как назло, генерала перед рейдом переодели в гражданское платье. Теперь он действительно походил на лесника.
— Да-да, мирные мы… — перепугано зачастил польский контрразведчик. — За советскую власть мы. А они бандиты. Отпустите нас, будь ласка!
— А оружья-то, оружья при них! Гля, сколько пистолей… — один из пограничников потрошил сидор Лексы. — И сабли! И гроши! Мародеры, точно!
— Гляньте, товарищ командир! — второй сунул взводному альбом пани Янины. — Страсть-то, какая! А еще документы, все на польской тарабарщине. Точно, шпионы! Правильно передали, будут стараться перебраться на советскую территорию, под нашим видом! Стрелять их, да и вся недолга, как приказано…
Алексей хотел выругаться, но не смог из-за дикой злости. В голове все сложилось. Выходило, что «крот» в штабе округа сначала навел польских диверсантов, чтобы освободить без лишнего шума генерала и остальных пленных, а для надежности, если у поляков не получится, каким-то образом сфальсифицировал приказ для советских пограничников уничтожить группу, которая, якобы, будет пытаться прорваться на советскую территорию.
— Что это такое? — с ненавистью процедил взводный, смотря на фото в альбоме. — Что это за зверства? На колени, твари! Всех связать! Пусть на заставе разбираются!
Алексей с облегчением вздохнул, потому что появился реальный шанс выжить.
На Лексу и Семку опять обрушились приклады, а потом, вдруг, в воздухе прозвенел звонкий голосок Брониславы.
— Руки вверх! — громко чеканила она слова, одной рукой вцепившись в портупею краскома, а второй ткнув ему в пах свой карманный Маузер. — Руки вверх, сволочи, бросить оружие, иначе я ему отстрелю яйца вместе с цыцюркой! Стреляю!
Судя по всему, Броня спрятала свой пистолетик, а обыскать девочку никто не догадался.
На лице Брониславы проступило хорошо знакомое Алексею жутковатое выражение, а краском мертвенно побледнел, его губы начали мелко подрагивать.
— Не дури, девка! — один из пограничников шагнул вперед, протягивая руку к девочке.
— Назад! — взвизгнула Бронислава, пальнула взводному под ноги, а потом снова приставила пистолет к его паху. — Что вы делаете? Это наши, советские, это дядя Турок, он меня от этой ведьмы спас. А они людей травили! Бросьте оружие! Живо, я сейчас выстрелю!
— Не слушайте ее, она не в себе! — закричал Булак-Балахович. — Эти бандиты над ней измывались, поэтому она сошла с ума. Стреляйте…
Он не договорил, потому что Семка врезал ему головой в лицо, сбил с ног, а потом навалился сверху. Пограничники бросились к ним, но тут же застыли на месте.
Лекса посмотрел на Броню и тихо попросил ее.
— Брось пистолет. Пожалуйста. Верь мне, все будет хорошо. Брось!
— Дядя Турок… — пискнула Бронислава. — Но они же убьют тебя…
— Брось! — повторил Алексей. — Верь мне, все будет хорошо. Бросай…
По лицу девочки пробежала какая-то детская обида, словно у нее отобрали любимую игрушку, но она все-таки отступила на шаг и бросила пистолет на землю.
Краском хрипло выдохнул, а потом, наотмашь ударил тыльной стороной ладони Брониславу и едва слышно приказал.
— И эту мелкую тварь свяжите! На заставу, всех…
— Ты скоро пожалеешь, что родился на свет, сука! — пообещал Алексей, но дальше ему говорить не дали.
На заставу везли в телеге, валом побросав всех, друг на друга.
А когда добрались, Лекса сразу услышал знакомый хрипловатый баритон.
— Кто такие? Что случилось? Почему не слышу доклада?
  
— Товарищ командарм! — торжественно отрапортовал взводный. — Ваш приказ исполнен! Захватили группу польских диверсантов! — он запнулся. — Приказ… приказ был уничтожить, но я посчитал нужным захватить, для последующего допроса! Командир взвода Боровик!
— Мой приказ? — удивился командарм. — Какой приказ?