Комэск (СИ)

Алексей сшиб его короткой очередью, расстрелял магазин по мелькающим огням и окнам, вбил новый диск, перебросил пулемет Фоке и вскинул свой МП.
— Пошли! Пошли!
Отряд разделился на две группы по три бойца. Группы разбежались каждый по своему направлению. Беня со своими парнями скользнул вдоль каменного, замшелого забора, чтобы сразу отрезать пути отступления обитателям имения, а Лекса с Фокой и Цваем взяли направление сразу на дом.
  
Луна снова выскочила из облаков, вокруг сразу стало светло, почти как днем.
— Уводите хозяйку, Юзик, Миха, ко мне… — прямо навстречу Алексею выскочил рослый мужик в нательной рубахе с Маузером в руке. — Сюда, чтоб вас…
Пистолет-пулемет дернулся, мужика отбросило, на белой рубахе расцвели черные пятна.
— Пан Адам… — из-за другого угла выскочил еще один балаховец.
Его сразу сшибли пули, но он все-таки успел выстрелить из револьвера.
Лексе словно молотком по груди садануло, он отшатнулся к стене, быстро ощупал себя рукой, убедился, что пуля ударила в магазин на разгрузке, после чего подал знак продолжать движение и пошел дальше.
Внезапно со звоном вылетело стекло на втором этаже, из него высунулся ствол пулемета, и сразу же прогрохотала длинная очередь.
Пули прошли высоко в воздухе и вышибли искры из каменного сарая. Судя по всему, пулеметчик палил наобум.
Лекса метнулся в сторону, спрятался за стеной и принялся опустошать магазин короткими очередями в оконный проем. Ствол сразу спрятался, Фока замахнулся, в окошко полетел темный шарик, а через несколько секунд из оконного проема с грохотом выплеснулся клуб дыма и кто-то пронзительно заверещал, словно заяц.
За домом стукнуло несколько выстрелов, протрещала пулеметная очередь, потом все стихло.
Стало слышно, как в самом доме, всхлипывая и подвывая, кто-то заполошно молится.
С треском вылетела створка входной двери, Лекса быстро глянул внутрь и сразу отшатнулся в сторону, потому что из дома, пронзительно вереща, вылетела огромная бабища в развевающейся ночной рубахе.
— Ууу… матка боска Ченстоховска…
Мелькнул приклад Льюса Фоки, раздался глухой стук, баба споткнулась и грузно шлепнулась в грязь.
— Сука… — ругнулся Лекса и вошел в дом.
Коридор, лестница, еще один коридор…
Сильно смердело гарью, на полу, прямо на тлеющей ковровой дорожке скрючился в позе эмбриона мужчина в одном исподнем, зажимая ладонью обрубок левой руки. В луже крови рядом с ним валялся разбитый пулемет Гочкиса.
Из комнаты дальше по коридору прерывисто бубнил чей-то тонкий фальцет.
— Не волнуйтесь, пани Янина, я защищу вас, видите, у меня оружие…
Ему отвечал слегка истеричный, но уверенный, женский голос:
— Они нас всех зверски изнасилуют! Осквернят наши тела и души! Я готова! Я готова принести свое тело в жертву!!!
— Пани Янина… — смутился фальцет. — Возможно, вы слегка преувеличиваете…
Алексей не стал ждать чем закончится разговор о душах, жертвах и насилии, выбил мощным пинком дверь, а потом ударом приклада сшиб на пол тощего парня в пенсне.
Паренек с глухим стуком саданулся головой об стену, на паркет из его руки выпал маленький никелированный револьверчик.
Пани Янина, худющая и нескладная дама неопределенного возраста властно приосанилась и с презрительным выражением на невзрачном, усыпанном мелкими оспинками лице, гордо заявила на польском языке:
— Варвары! Нелюди, монстры и изверги! Я в вашем полном распоряжении! Вы властны над моим телом, но не над моим разумом! Терзайте меня, насилуйте, но торжество науки не остановить…
Ее левая рука потянула наверх подол ночной рубашки, обнажая густо поросшую рыжим пушком тощую икру и синеватую, как у полудохлого цыпленка, ляжку.
— Ээ-э… — Фока растерянно посмотрел на Лексу. — Чего это она?
— Ебанутая, — спокойно пояснил Цвай. — Как, айн-цвай, ебанутая…
Алексей сразу понял, что ученая дама немного не в себя, но не стал акцентировать на этом внимание и вежливо поинтересовался у женщины.
— Пани Янина, где документы по вашим экспериментам?
Полька машинально стрельнула глазам на заваленный бумагами стол, но потом сразу отвернулась.
— Пакуйте их всех… — скомандовал Алексей, шагнул к столу и уставился на вклеенные в большой альбом фотографии.
На этих фотографиях были запечатлены люди, старики, мужчины, женщины и дети.
Искаженные страданиями лица, покрытые волдырями и язвами тела, гниющие открытые раны, а под фотографиями стояли пояснения, написанные аккуратным женским почерком.
Рука сама потянулась к пистолету.
— Сволочи! Варвары! — за спиной опять злобно взвизгнула медичка, но сразу раздался тупой удар и она замолчала.
Лекса несколько раз глубоко вздохнул и принялся аккуратно складывать папки с альбомами в вещмешок. А после того, как собрал всю документацию, вышел во двор. Там к его ногам сразу бросили связанного мужчину с кляпом во рту.
— Пытался сбежать, какой-то гражданский, видать помощник той ведьмы, — отрапортовал Беня. — Остальных зачистили. Клещ и Жирик на стреме. Обоих чуток подпортило, но остались на ходу.
Лекса засунул руку под разгрузку, потер ноющую грудь и оглянулся. В городе все еще стреляли, но уже не так интенсивно. Оставался очень большой шанс на то, что в имение обязательно кто-то наведается. Отходить планировалось тем же способом, на лодке: сплавиться на несколько верст по течению, а потом, болотами, добраться до базы. Но дополнительные пленные спутали все планы — теперь столько людей в лодку поместиться просто не могли.
Лешка посмотрел на пленных, подавил в себе желание пристрелить кого-нибудь из них и тихо приказал.
— Грузитесь и отходите. А я вместе… — он помедлил, проведя взглядом по бойцам группы.
Беньямин шагнул вперед.
— Останусь с тобой, командир.
Алексей кивнул и продолжил.
— Я с Беней останемся и уйдем домой запасным маршрутом. Вперед.
Никаких возражений и вопросов не последовало. Пленных потащили к лодке, а Лекса, по какому-то странному наитию, решил осмотреть имение.
В первом же сарае в нос ударил густой химический смрад.
Большая бетонная ванна была закрыта оцинкованной крышкой, вдоль стен стояло множество пустых и полных стеклянных бутылей с притертыми крышками, а на вбитых в стену крючьях висели резиновые плащи, бахилы, перчатки и противогазы.
Беня снял крышку с ванны и сразу же согнулся в приступе жестокой рвоты. Алексей прикрыл нос и рот ладонью, заглянул и поспешно выбежал из сарая.
В ванне в бурой жиже плавали останки людей. Лексе намертво врезалась в память изъеденная кислотой человеческая ступня.
— Бля! — бешено заорал Беня. — Чтобы этих ублюдков пожрали черви! Чтобы их…
Лекса схватил его за лямку разгрузки и оттолкнул подальше от сарая.
— Командир! — Клещ с лодки замахал рукой.
Лекса отмахнул ему, дождался, пока лодка отчалит, уже собрался отдать команду уходить, но из здания, похожего на конюшню, неожиданно послышались странные звуки. Едва слышные звуки, очень похожие на плач котенка или щенка.
Или ребенка.
Лекса снова заколебался, время поджимало, но все-таки пошел на шум. Беня поднял фонарь повыше, темнота отступила, в помещении стало видно ряд склепанных из железных полос клеток. Все они были пустые, кроме одной.
А в ней…
— Дядя! Дядя! — девочка в капоре и аккуратном переднике всхлипнула и замахала рукой. — Вы меня помните? Это я, Броня! Мы здесь с дядей Шмулем! Здесь!
Лекса не поверил своим глазам, но это все-таки была Броня, та самая девочка, которую он освободил от людоловов батьки Балаха.
Она выглядела целой и невредимой, а вот старый еврей…
На него было страшно смотреть, один глаз вытек, лицо превратилось в кровавую маску, а сам он лежал на полу, словно сломанная кукла
  
Беня голыми руками сорвал замок с клетки и отбросил в сторону. Пронзительно заскрипела дверь, Алексей вошел внутрь и присел возле Шмуля.
— Это ты, мальчик мой… — прохрипел еврей, с трудом шевеля разбитыми губами. — Видишь как, подвел я тебя. Думал одно, получилось другое…