Любовь побеждает время

— Вивиан?
Раздался испуганный вскрик, взметнулась юбка, на мгновение открыв трогательную полоску над чулком. Молодая женщина беспомощно покачнулась на неустойчивой стремянке, и Дерек одним прыжком перенесся через всю комнату.
— Осторожно! — Он уже поддерживал гостью за талию.
— Как вы меня напутали!
— Простите, — покаялся хозяин дома, проклиная собственную глупость. Отчего ему так хочется провести ладонями по этим бедрам, обхватить пальцами точеную лодыжку? Как стройны и изящны эти длинные ножки! — Я подумал, вы уже закончили.
— Боже ты мой, нет! Я только-только разобралась с гирляндой! — Вивиан приподнялась на цыпочках и поправила серебристую звездочку, венчающую елку. Дерек лишь крепче сомкнул руки.
Вивиан грациозно спустилась с лестницы, и Дерек отвернулся, стараясь унять сердцебиение. Неужели еще недавно гостья казалась ему бесполой монашенкой, воплощением целомудренной благопристойности?
Даже самому себе Дерек Кейдж ни за что не признался бы, какую бурю эмоций пробудила в нем эта женщина. Он поспешно наклонился и воткнул штепсель в розетку. Мягкий свет залил комнату, и Вивиан, не удержавшись, восторженно зааплодировала.
Но Дерек глядел не на гирлянду: он не отрывал взгляда от лица Вивиан, не в силах вымолвить ни слова. Она просто лучилась счастьем: такая юная и прелестная и по-детски восторженная — ничего общего с той суровой, неулыбчивой блюстительницей морали, которую он с такой неохотой привез в усадьбу двадцать четыре часа назад.
Отсвет цветных огней золотил ее волосы, вспыхивал в глубинах глаз, эффектно оттенял высокие скулы. Простенькая темно-синяя юбка сидела на ней так изящно, а накрахмаленная белая блузка прилегала к груди так плотно, что Дерек поневоле позавидовал ткани.
— Да вы сама волшебница, Вивиан Шелби! — тихо проговорил он, не сводя с гостьи глаз.
По счастью, в прихожей хлопнула дверь, и хозяин дома опомнился. Застучали когти по полу, и в следующее мгновение в комнату ворвалась Сейла: влажный язык высунут, радостно виляющий хвост того и гляди сокрушит елку.
— Похоже, пора заняться ужином, — рассмеялась Вивиан, шутливо отпихивая собаку.
Дерек ухватил ретривера за ошейник.
— Стряпню я возьму на себя, — предложил он, — а вы заканчивайте, не торопитесь. Раз уж мы сами решили принарядиться к ужину, так пусть и елка будет наряжена!
— Ваше участие в стряпне соглашением не предусмотрено!
— На сегодня сделаем исключение. Или, может, вы хотите вернуться к плите?
— Ни за что! — Вивиан шагнула назад и придирчиво оглядела творение рук своих. — Осталось немного, так что... — Робкая, нежная улыбка озарила ее лицо. — Если вы не прочь заняться ужином, я успею закончить с уборкой.
— Договорились! — отозвался Дерек и поспешно ретировался в кухню, опасаясь, что если задержится еще на мгновение, то выставит себя полным идиотом.
Елочные игрушки представляли собою весьма разнородную смесь. В одной коробке обнаружился комплект довольно вульгарных шаров цвета электрик. В другой покоились раскрашенные пластиковые зверушки.
А на самой верхней полке нашлась коробка с сокровищами пятидесятилетней давности, или еще древнее. Хрупкие хрустальные звездочки, осыпанные искристыми блестками; банты алого бархата, отделанные мелким речным жемчугом; кружевные снежинки, украшенные ручной вышивкой, — такие невесомо-изящные, словно вот-вот взлетят на воздух. И еще — гирлянды серебряных колокольчиков, соединенных лучистыми бусинками. В памяти сразу воскресли давние, счастливые времена, к которым Вивиан запрещала себе возвращаться: пора безмятежного детства, когда родители были живы и Рождество справляли у бабушки, и в том доме тоже звенели серебряные колокольчики и пахло хвоей.
Вот эту-то коробку Вивиан и отнесла в гостиную. Одни украшения она повесила на самый краешек еловых веток, другие спрятала поближе к стволу: затаившись в зеленой глубине, они загадочно поблескивали среди огней.
Наконец, убедившись, что елка близка к совершенству, Вивиан уложила несколько стеклянных шариков в хрустальную вазу на кофейном столике: блики огня играли на матовой поверхности и вспыхивали ослепительными переливами червонного золота.
 
До блеска отполировав серебряные подсвечники, Вивиан укрепила в них высокие белые свечи, найденные в серванте. Затем протерла стеклянные двери в гостиную и оставила их открытыми, чтобы коридор наполнило благоухание хвои.
Она смахнула паутину с медного канделябра над дубовым столом и пропылесосила ковры, оживив их краски. Напоследок в серванте Вивиан отыскала белоснежную камчатную скатерть и набор соответствующих салфеток.
— Пора кончать! Бросайте веник, и... — Дерек заглянул в дверь; молодая женщина как раз закончила выкладывать массивное столовое серебро. Окинув взглядом преображенные комнаты, хозяин дома застыл на пороге, открыв рот, а затем тихо произнес:
— Черт меня подери!
— Хорошо? — опасливо осведомилась гостья.
Кейдж изумленно покачал головой.
— Потрясающе! Харди, а ну иди сюда и посмотри на это чудо! — громко потребовал он.
В коридоре раздались шаги, и Вивиан взяла себя в руки, готовясь выдержать поток ехидных замечаний. Но при виде праздничной гостиной Харди остановился как вкопанный, челюсть у него отвисла, а на глаза навернулись предательские слезы.
— Вы достали на свет Божий игрушечки Джанет, — хрипло проговорил он. — И звездочки, и бантики — все, что она своими руками сделала, а та, другая, затолкала в кладовку...
Вивиан растерянно оглянулась на Дерека, гадая, не совершила ли по незнанию нового непростительного греха, но хозяин дома одобрительно кивнул, а Харди проковылял к елке и тронул вышитую снежинку мозолистым пальцем.
— Каждый год их делала, каждый год, — прошептал он себе под нос. — Говорила, что они ей заместо детей, которых Господь не дал.
— Джанет бы порадовалась, увидев их на елке! — Дерек подошел к старику и обнял его за плечи.
Не обращая внимания на хозяина, Харди отер глаза и обернулся к молодой женщине.
— Ну и чего еще вы откопали?
— Я... ничего. — Вивиан махнула рукой в сторону стола и неуверенно оглянулась на Дерека. — Вот только скатерть, и салфетки, и столовое серебро. Но если вы предпочтете...
— Доставайте уж и китайский фарфор, — объявил Харди, беря себя в руки. — Уж делать, так до конца!
Но Дерек воспротивился — на сегодня гостья потрудилась достаточно, и отослал ее наверх принять душ.
Когда Вивиан снова сошла в гостиную, в свежей блузке и выглаженной юбке, стол был накрыт, а мужчины уютно расположились в креслах у огня и болтали как ни в чем не бывало. Собаки мирно свернулись у их ног. Что бы уж там ни послужило причиной утренней ссоры, напряженность схлынула и конфликт уладился сам собой.
Дерек предложил гостье хересу, а Харди подбросил дров в огонь.
— Почему бы и не пропустить стаканчик? — кивнул он, вытирая руки о джинсы и принимая стакан с виски из рук Кейджа. — Видать, от праздника не отвертеться; пристало оно или нет, а Рождество мы отметим, так чего бы и не повеселиться?
Выражение «пристало или нет» прозвучало слегка неуместно, словно в гостиной совершалось нечто запретное, но Вивиан не собиралась вдаваться в расспросы. Хватит и того, что старик объявил перемирие. Даже со стола помог убрать, когда ужин подошел к концу!
— Раз уж вынь да положь вам порядок! — проворчал он, и молодая женщина готова была поклясться, что губы его слегка изогнулись в улыбке.
Скоро старик ретировался к себе, прихватив собак, а Дерек и Вивиан вышли на веранду. Во мраке вспыхнули огни: это засветились окна над конюшней. Снегопад прекратился, холодная луна озаряла землю, воздух был настолько прозрачен, что казалось — прислушайся, и услышишь негромкий перезвон хрустальных льдинок.
— Просто дух захватывает, правда? — прошептал Дерек, любуясь морозным великолепием.
— Захватывает, — согласилась Вивиан, ежась на сквозняке.