Парадокс Харди (СИ)

Наверное, для Найта всё было наоборот: её движения казались ему медленными и вялыми. Сандра никогда не входила в боевой транс и не знала, как «клинки» воспринимали мир в таком состоянии. И, возможно, никогда уже не узнает.
Найт подходил.
Сандре стоило невероятных усилий не броситься от него бежать. В надвигающейся на неё чёрной фигуре она не видела Гарета Найта, а то что видела… Оно было едва ли не таким же чуждым, как страйдер.
Снадра медленно, но отступала.
От её приближения дверь плантации сработала автоматически и поднялась вверх; за ней открылась влажная, тёплая, пропахшая прелой листвой тьма. Сандра инстинктивно кинулась туда.
Найт, словно решив, что она сейчас сбежит – а Сандра была недалека от этого, – бросился за ней. Он догнал её в два прыжка и схватил за плечи с такой силой, что она едва не закричала от боли, а потом швырнул на пол. Она даже не успела осознать, что произошло, а он уже лежал на ней и придавливал к полу.
Сандре хотелось столкнуть его, ударить, пнуть, но она понимала, что всё бесполезно.
У неё не хватит сил. И она должна это сделать просто потому, что кроме неё никто не может завершить цикл Гарета Найта.
А он разрывал на ней одежду с такой лёгкостью, как будто она пошита из бумаги. Раздёргивал комбез в клочки с нетерпением и жадностью, как будто счищал скорлупу с чего-то съедобного. Сандра потянулась к его костюму.
Он изучила всё заранее и знала, между какими из щитков находилась застёжка и как ей высвободить Найта из его доспехов.
Его бёдра двигались туда-сюда в нетерпении, пальцы мяли грудь и живот Сандры, наверняка до синяков, но он ждал… Ждал, когда она поможет ему. И не издавал ни звука. Сандра тоже молчала. Всё происходило в какой-то жуткой, отчаянной тишине.
А потом он снял с себя шлем.
Сандра знала, что внизу будет ещё подшлемник, но её всё равно испугало то, что там не было лица, только гладкая чёрная маска…
Это сильное, крупное существо, что так легко поймало и обездвижило её, вызывало в ней страх и одновременно желание. Может быть, потому, что она буквально в воздухе чувствовала его возбуждение – горячее, тяжёлое, вибрирующее, оно текло между ними, как электрический ток, острое и осязаемое.
Найт наконец высвободил свой член из-под слоёв одежды и защиты. Даже в полутьме он блестел от смазки, и Сандра вдруг поняла, что и она там, внизу стала влажной – от этой их возни, и притворной борьбы, от той силы, с которой Найт её сжимал, и от мыслей что это всё же Найт…
В этот раз его вторжение было яростным и грубым. Найт просто развёл Сандре ноги и загнал в неё член одним движением.
Было больно, но она едва осознала эту боль, так она была ошеломлена этим быстрым и безжалостным проникновением. Он заполнил её мгновенно. И сразу начал двигаться, не давая привыкнуть к размеру, растягивая с каждым ударом всё больше и больше…
Сандра застонала, и в этом стоне было смешаны удовольствие, и страх, и боль, и безумное возбуждение от того, как он грубо, по-животному брал её.
Сандре казалось, что под чёрным подшлемником Найта не было вовсе, потому что его движения походили больше на манипуляции какого-то механизма или инстинктивные содрогания животного. Он загонял в неё член до конца и вытаскивал, загонял и вытаскивал, вколачивался яростно и одновременно безучастно, как будто не понимая, что делает. И если в боевом трансе он достигал предельной сосредоточенности, невероятного обострения восприятия, то сейчас наоборот – казалось, Найт находится в отключке, и что-то иное бешено совокуплялось с «гардой» вместо него.
Он вколачивался в неё, до боли стискивая пальцы на бёдрах, и Сандра вдруг почувствовала, что всё её нутро точно немеет в предчувствии оргазма. Она вскидывала бёдра навстречу Найту – сколько это вообще было возможно в железных тисках его рук, – выгибалась и выкручивалась, и напряжение лишь нарастало… Оно дошло до почти мучительной грани, а разрядка не происходила.
Сандра поняла вдруг, что уже не стонет, а кричит в голос, и каждое движение Найта выбивает из неё новые, всё более громкие и хриплые крики.
 
Она ненавидела его сейчас и любила, и сердце разрывалось от какого-то дикого, неуправляемого восторга.
Она обхватывала саму себя руками, цеплялась за плечи нависшего над ней Найта, вымаливая, выпрашивая, и наконец удовольствие хлынуло по телу, как чёрная опустошающая волна.
Ощущения внутри стали слишком сильными: приятными, но почти невыносимыми… Сандре хотелось прекратить всё это, остановить, но Найт продолжал трахать её так же сильно и глубоко, как раньше, не давая передышки.
Она опёрлась о локти и попробовала отползти назад, хотя бы чуть-чуть отстраниться, чтобы не было так глубоко, но Найт грубо притянул её к себе. Он не даст ей слезть с его члена даже на миллиметр, пока не закончит.
– Пожалуйста! – взмолилась Сандра неизвестно кому. – Давай уже! Ну когда ты?..
А Найт вдалбливался в неё.
Слишком сильно для неё. Слишком долго, слишком много…
Сандра ударила Найта в правое плечо:
– Я не могу больше! Ну… Давай!
Найт не отреагировал на удар. Даже голову не повернул. Но потом он вдруг рухнул на неё, точно руки подломились, и замер – глубоко, очень глубоко погружённый в неё.
Его тело тряслось, словно в лихорадке, но продолжалось это недолго. Сандра чувствовала, как спадает напряжение, как мышцы расслабляются, точно нечто владевшее телом Найта, медленно отступало, заползало куда-то внутрь…
Теперь она слышала, как тяжело и хрипло он дышит. Вдохи были влажными, прерывистыми, почти как всхлипы. Сандра положила му голову на затылок и прижала к себе.
– Всё кончилось, – прошептала она, обнимая слабое обмякшее тело. – Теперь всё кончилось.
***
Найта из-за повреждённой руки – несерьёзная трещина в кости и что-то со связками, последствия вывиха, который случайным образом вправился сам, – и обычного для «клинков» истощения после цикла поместили в медблок, так что Сандра уже второй день жила одна. Без Найта было не то чтобы тоскливо – просто непривычно и неправильно.
На следующее утро после сражения Сандра подумала, что можно сходить к нему, но засомневалась. Они не были так уж близки – даже несмотря на секс. К тому же, Найта не собирались держать в госпитале долго. Он всё равно должен был вернуться в свой блок через день или два. Смысл ходить к нему?
Сандра решила, что в медблок не пойдёт, оделась для тренировки и даже дошла до входа в зал, но потом повернула к другим дверям – к тем, которые вели к медблоку.
Найт сидел в кровати полулёжа. Правую руку фиксировал широкий бандаж, на костяшках пальцев были наклеены пластыри, но если не считать этого, то Найт не выглядел больным.
– Привет! – сказала Сандра, мысленно пожалев, что пришла. Она не знала, что ещё сказать и чувствовала себя до ужаса глупо.
– Привет, – Найт смотрел на неё недоверчиво и даже немного удивлённо.
Но он был рад видеть – это легко читалось по глазам.
В небольшой палате не было стульев, так что Сандра села на соседнюю койку. На ней не было постельного белья, так что ничьё место она, получается, не отнимала.
– Как ты? Мне сказали, ты не сильно пострадал.
– Да, но сильнее, чем обычно, – механически выговорил Найт, а потом словно выдохнул: – Прости.
– Всё нормально, – отмахнулась Сандра, хотя ей то, что происходило после сражения, не показалось нормальным.
Она не чувствовала себя изнасилованной или униженной, как сначала боялась. Наверное, просто потому, что это был Гарет Найт.
Он был… Нет, она уж не испытала по отношению к нему того слепого восторга, как раньше. Он перестал быть для неё просто лучшим из «клинков», мастерством которого она давно восхищалась. Теперь она знала его и как человека тоже. Гарета Найта нельзя было бы назвать человеком добрым, или открытым, или душевным, его вообще было сложно описать словами, но одно Сандра знала точно – она не задумываясь доверила бы ему свою жизнь. Он был верным и надёжным, и в нём не было ничего показного.