Принятие (СИ)

Сильно поспорить Забела с Морозовым не успели, на лестнице показалась княгиня Дадиани:
— Вай, Ирэн-джан, иди я тебя обниму, день не видела уже соскучилась. Рассказывай.
— Да, пообедать у вас решили, — не стала Ирэн вдаваться в подробности дел.
Княгиня даже просияла.
— Дидо! — закричала она, — спускайся, наша Ирэн-джан приехала, сейчас обедать будем.
Всё еще немного бледный Давид Дадиани спустился вниз, поздоровался с Ирэн, обнялся с Морозовым и Али-Мирзой.
— Вот оно армейское братство, — мелькнула мысль у Ирэн. Ей так никто пока не рассказал через что этим троим пришлось пройти, если князь Дадиани даже принёс ей клятву рода. Такое возможно, только, если они стояли на самом краю.
Глядя на Давида, Ирэн ещё вспомнила, что бабушка Нино, буквально силой «вытащила» юного князя из дома невесты. Вот, интересно как они переживут расставание. Насколько Ирэн поняла характер Софьи Обуховой, та долго терпеть не станет, и Ирэн была уверена, что князь Обухов уже «пакует чемоданы».
В особняке наместника конечно же был свой повар и Ирэн очень нравилось, как он готовит, но княгине Дадиани каким-то образом и здесь удалось пристроить своего «горного» кашевара, потому что половина блюд за обедом отличалась характерным ароматом и пикантностью. А вот десерты были «местными», что очень порадовало не только Ирэн, но как она успела заметить и Морозова и Забела, хотя они умело это скрывали. По-настоящему наслаждался острой «горной» кухней только Шейх Али-Мирза.
Во время обеда говорили об общем. Ирэн рассказала, что хочет расширяться и думает либо о постройке фабрики на своей земле, либо посмотрит какое-то партнёрство. В черте города места нет, только старые здания, а уже не хочется вписывать фабричные линии, ориентируясь на старые станы. Если уже делать, то так, как положено. Да и с людьми могут возникать проблемы, в городе селится особо негде, а за городом запасы земли большие, можно организовывать целые посёлки.
Рассказывая об этом Ирэн, снова вспомнила о своей идее про школу. Как всё успеть?
Видимо на этой мысли у неё изменился взгляд и Морозов, практически весь обед, не отводивший от Ирэн глаз, спросил:
— Ирэн Леонидовна, с вами всё в порядке?
Ирэн поняла, что лицо удержать не удалось, и решила перевести всё в шутку:
— Почти, Яков Александрович, если бы ещё вы мне передали вон тот эклер, на который хищно смотрит граф Забела, то я буду вполне счастлива.
Забела, услышав своё имя вздрогнул, и Ирэн подумала, что он тоже о чём-то задумался, и уж точно не об эклере. Но граф быстро вернул себе привычно-расслабленный внешний вид, да ещё и состроил лицо, как будто у него отобрали любимую игрушку, ну или в данном случае любимое лакомство
— Вот так вот всегда, — театрально вздохнув, сказал Забела, — женщины делают с нами всё, что захотят, — и неожиданно процитировал:
«Мой сан, мои богатства, всё бы отдал, всё за единый благосклонный взгляд» *
(*на самом деле это строки из поэмы А. С. Пушкина «Каменный гость», которая была написана в 1830 году)
Все удивлённо посмотрели на Забела, Ирэн хотелось спросить:
— Кто вы? И куда дели нашего язвительного графа? Кто этот романтичный юноша, цитирующий строки о любви?
Но, глядя как смирно Батыр сидит возле хозяина, все понимали, что это точно граф Забела. Просто… может он заболел?
Наконец Забела «вернулся» в разговор, и поинтересовался, точно ли он услышал, что Ирэн собирается строить бумагоделательную фабрику. Ирэн подтвердила, только немного расстроенно сказала, что всё равно придётся ждать наместника, чтобы решить с местом.
— А почему бы вам не обратиться к помещице Красновой, — выдал интересную мысль Забела, — вы же с ней в дружеских отношениях, а у неё на землях как раз излучина реки проходит, и от дороги недалеко, можно ответвление построить недорого.
А Ирэн подумала, что и вправду, она же всё равно до отъезда в Горное княжество собиралась всех друзей навестить, а уже к Лидии Артамоновне сам бог велел.
Не откладывая в долгий ящик, попросила слугу принести писчие принадлежности и приказала отправить посыльного с коротким письмом, в котором написала Красновой, что хотела бы к ней в гости, да не одна, а с отцом, да с кавалерами, которых из столицы привезла. Знала, что Лидия Артамоновна юмор оценит.
 
Почему-то вспомнилось, что отец нервничал рядом с Лидией Артамоновой, как мальчишка, которого поймали за подглядываниями за понравившейся девочкой.
А что, и он и она ещё не старые, могут личное счастье составить. А меркантильность тут же «пропела» - всё в семью, всё в семью, и Ирэн непроизвольно улыбнулась.
***
Москов. Кремль
— Что значит подал в отставку? — Шувалова буквально трясло, а стоявший перед ним секретарь решил, что вот, сейчас его и отправят на каторгу. Секретарь был совсем молодой, многого пока не знал, это была его первая неделя в Тайной службе.
Но в Тайную службу абы кого не брали, поэтому парень справился с эмоциями и доложил чётко и по существу:
— Граф Андрей Забела, тайный советник, намедни прислал все бумаги и подписанный раппорт о том, что по состоянию здоровья и души, не в силах выполнять более службу и потому уходит в отставку.
— Намедни? По чему? По состоянию чего? — взревел Шувалов, грохнул кулаком о стол, —да вы что все с ума посходили?!
Посмотрел ещё раз на секретаря:
— Я вас спрашиваю?
— Никак нет, — ответил секретарь, вытянувшись в струну.
— Что никак нет? — ошарашенно посмотрел на него Шувалов
— Не посходили, ваше сиятельство, — ответил секретарь, и ещё больше выпрямился в ожидании очередного «грома» от начальника.
Но граф Александр Григорьевич Шувалов неожиданно грузно осел, как будто из него вынули стержень, и глухим голосом приказал:
— Давай бумаги и иди.
Секретарь положил перед ним на стол несколько листов, и уже повернулся, сделав шаг по направлению к двери.
— Нет, стой, — и молодой офицер так и замер с поднятой на весу ногой, не решаясь опустить её на пол.
— Сделай мне чаю, — попросил Шувалов
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — ответил секретарь и выскочил из кабинета, уже за дверью, прислонившись спиной к стене, перекрестился и облегчённо выдохнул.
Шувалов смотрел на лежащие перед ним бумаги и размышлял:
— Что же случилось с Забела? Неужели смерть парнишки с матерью так ударила по одному из лучших агентов. Ладно, пусть думает, что в отставке, дам ему время, небось к своей Ирэн поехал, да ещё и в Горное княжество собрался. Ну может оно и к лучшему, больше агентов, меньше рисков для «достояния империи».
Но дальше мысли Шувалова свернули в сторону его обещаний:
—М-да, а вот Виленский меня прибьёт, обещал же ему подальше Забела от его супруги держать. Если ещё и этот в отставку подаст, то уже император меня четвертует.
Но кого я могу сейчас взять на службу вместо Забела?
Шувалов достал другую пачку листов и наткнулся на папку, на которой было написано: Обухов Николай Павлович, князь, флигель адъютант
Посмотрел, полистал, вздохнул, и подумал о том, что значит пришла пора молодые кадры в работу вводить.
В дверь постучали. Вошёл секретарь с подносом, на котором стояла чайная пара и небольшой горячий самовар. Поставил всё это на стол.
Шувалов посмотрел на него, пытаясь вспомнить имя, но понял, что не знает, подумал:
— Надо же, дожил, имен своих подчинённых не знаю, это мне, наверное, в отставку пора, а вслух сказал, — корнет, как там тебя?
— Корнет Вильнёв, ваше сиятельство
— Так вот, корнет Вильнёв, вызови-ка ко мне Обухова Николая Павловича, знаешь такого, при императорском штабе служит?
Секретарь кивнул и вышел.
А Шувалов смотрел на то, как пар выходит из самовара, вырываясь небольшими белёсыми облачками и думал о том, что бывшая супруга барона Виленского оказалась настолько незаурядной женщиной, что они все попали в ту круговерть, которую она устроила в Никольском.