Слишком борзая! (СИ)

Теперь надо было бежать со всех ног в чащу, но в ту же секунду меня ослепил яркий свет фонарика, оснащенного мощными светодиодами.
— Милена Борзова, — с сильным акцентом и ударением на обе «а», произнесла Беатрис, держа в руке направленный на меня пистолет и пристально разглядывая моё лицо.
Солидарна со своим позвонком. С таким перманентным невезением, запасы русского нецензурного действительно быстро иссякают...
— Для тебя Милена Александровна Борзова, — ответила я с нашей фирменной усмешкой Борзовых. — Мой тебе совет, Беатрис, срочно беги за билетом в сторону соседней вселенной, иначе тебя очень быстро найдут.
Болтала я скорее для успокоения собственных нервов. Ни вооружённая Олди, ни её ручной верзила меня не понимали.
— Камон, Джонни, летс гоу, — поторопила Беатрис поднимающегося с земли напарника.
Радость от того, что мои скромные похороны без свидетелей откладываются, быстро сменилась любопытством — почему? Версия не заставила себя долго ждать. Пока Джонни стягивал мои конечности пластиковыми хомутами, Беатрис с нескрываемой радостью изучала мой паспорт и разглядывала моё лицо. Оценив мои внешние данные, Олди прибрала мои документы в свой клатч, сверкая довольной улыбкой на лице. Как пить дать, собралась украсть мою личность. Это она, конечно, зря радуется.
— И не надейся, Олди, у нас в России давно паспорта с биометрическими данными делают, не то что у вас, с любым водительским удостоверением можно до фига дел наворотить.
Беатрис тем временем снова достала мой смартфон и поднесла к моему лицу.
Смартфон радостно вспыхнул, открывая меню. То, что Олди хочет удалить фотографии своих документов, было очевидно, но вот то, что она полезет листать всю галерею, я предположить не успела.
— Оу, Тимми! — с нотками злорадного восторга воскликнула Беатрис, и моё сердце прекратило биться.
— Чёрт, — прошептала я сквозь стиснутые зубы, едва с выразительных губ Олди слетело имя того, кто за короткое время стал мне дороже жизни.
Дышать стало трудно, будто из моих лёгких выбили весь кислород. Одна маленькая оплошность, и вся работа полетела коту под хвост. Целый год работы Тимура и Кумара была так бездарно сведена к нулю всего одной фотографией. Все найденные накануне улики и трупы стали одним большим ничем. Теперь у Беатрис огромная фора.
— Бэд! Вери бэд гёрл! — гнусно хихикала Олди, с презрением сунув мне в лицо экран моего телефона.
Это единственное селфи, которое Тимур сделал утром. Когда после бессонной ночи мы лежали в объятьях друг друга. Измождённые, разнеженные и невероятно счастливые. Любой, кто увидел бы наши искрящиеся смехом глаза, поразился бы, насколько нам хорошо вместе, насколько мы гармонично смотримся, светясь от не помещающейся в сердце влюблённости.
Олди давно убрала телефон от моего носа, и я зажмурила глаза, но мягкий свет орехово-карих глаз не исчезал.
Эта фотка словно застыла перед глазами и накладывалась вторым кадром последующие сутки, куда бы я ни смотрела.
Я не успела. Ничего не успела. Я даже не позвонила никому и не сказала, что нашла документы. Никто не знает ни имени Беатрис, ни то, что у неё есть сообщник по имени Джо. Никто не сможет проверить, не тот ли это мужчина, которому звонила служанка Мелани.
Единственная догадка, что грела душу, была той, что именно эта фотография сейчас спасла мне жизнь. Олди, увидевшая, что мумия в бетоне больше не является лишь её секретом, в моём лице нашла хорошую валюту для обмена с Тимуром или властями. Какие мысли посетили эту расчётливую голову, я могу только предполагать, но, боюсь, даже мне будет нелегко раскрыть хитросплетение изощрённых мыслей алчной убийцы.
Происходящее мне нравилось и не нравилось одновременно. Хорошо, что закапывать меня в этом чудесном месте передумали. Но криминалист во мне вопил, что это очень сильно собьёт моих братьев и полицию. Как только они обнаружат, где был зафиксирован последний сигнал телефона, примчат на это место. Найдут следы шин на обочине и следы волочения моего тела в лес. Эти улики заставят их перевернуть каждый камень и заглянуть под каждый куст, но даже весь отряд К-9 с поисковыми собаками не помогут им найти меня.
 
Олди тем временем обернулась к парню, приказав меня грузить в машину. Обращалась она к нему по имени — Джо. Второй раз слышу это имя от окружающих Тимура баб.
Джонни, как послушная марионетка в руках умелого кукловода, без роптания выполнил приказ, запихнув меня на заднее сиденье автомобиля.
Чем дальше автомобиль удалялся от места, где меня собирались прикопать среди мшистых кочек, тем сильнее мною овладевал страх и отчаяние. Джо тоже был не весел, и только у Олди настроение поднималось всё выше. Закончив манипуляции с моим телефоном, она открыла окно и выбросила мой любимый смартфон в реку, когда мы проезжали по мосту.
Ворвавшийся ветер потревожил её лёгкие белокурые кудри, бросив мне в лицо нежный аромат её духов. Обворожительность этой леди — самое опасное оружие. Особенно в нашем мире, где мужчины на генетическом уровне приучены не воспринимать женщину на равных. Не умеют они испытывать страх, не чувствуют опасность, видя такую очаровательную и хрупкую представительницу слабого пола.
— Тимми очень привлекательный мужчина, что может быть приятнее, чем быть его невестой? — повернувшись ко мне, с издевательской улыбочкой спросила меня Беатрис.
Видимо, эта дрянь догадалась, что кое-как я понимаю их речь, поэтому тщательно проговаривала каждое слово.
— Быть его женой, — буркнула я на русском. Не желая выдавать, что могу догадаться по смыслу знакомых слов, о чём она говорит.
Мысли о Тимуре адским пламенем испепеляли душу. Боль растекалась в груди и отравляла мысли. Для Тимура счёт уже пошёл на часы, и я не успела спасти его от этого безрассудного шага к алтарю с Беатрис.
Чувство вины выедало мою душу, отравляло разум, не давая сконцентрироваться на происходящем. Впрочем, после того как меня связанную бросили в какой-то деревянной постройке, ничего особенного больше и не происходило.
Ночью я не сомкнула глаз, надеясь, что случится чудо и меня найдут. Сквозь прорехи между досок заброшенной хозяйственной постройки я видела только зелёные поля и густые заросли деревьев. В зоне видимости ни одного жилого дома, и взывать о помощи бесполезно. В этом я убедилась, до хрипоты срывая голос.
В тишине ночи и кромешной темноте в голову лезли дурные, удручающие мысли.
— Не позорь фамилию, Борзова. Наслаждайся работой серийника, сидя в первом ряду, — охрипшим голосом подбодрила я себя.
Но переключить мысли не удавалось. В голове перемешались воспоминания ночи с Тимуром. То, как я смеялась над ним, отчитывая маньяка за отсутствие желания причинять боль и упиваться моими страданиями, за что он впился пальцами в мои бёдра и резко перевернул на живот. Мой хохот сменился возмущенным визгом, когда он отшлёпал меня по заднице, приговаривая, что другого маньяка я получу, только если смогу укусить себя за макушку.
«Ты пожалеешь об этом!» — шипела я на него, извиваясь. На что Тимур подтянул мой зад к своему члену и припечатал меня грудью к кровати. Заставив меня извиваться уже от феерического наслаждения.
Глупый. Говорил, что хочет, чтобы я почувствовала его. Он и не догадывается, насколько глубоко я забралась в его душу и мысли. И не знает, как прочно он засел в моих.
Ближе к утру воспоминания и мысли путались в голове, и я заставляла себя хвататься за любые мысли, лишь бы не уснуть.
В квартире мумии я потеряла сознание без посторонней помощи — это я помнила отчетливо. Данный факт заставлял задуматься. Я девочка не из пугливых, и шмякаться на пол при виде головорезов мне не свойственно, причина совершенно точно не в испуге.
Причин моего обморока могло быть несколько, но, сколько бы я их ни перебирала, одна из них била по мозгам настойчивее остальных. От мысли, что я залетела в первую же ночь от первой попавшейся Лохматой Горы, я оцепенела, словно контуженная. Нестерпимо захотелось прижать ладонь к животу, будто таким образом я смогу проверить свою догадку, но связанные в локтях и запястьях руки за спиной, конечно, не оставили мне на это шансов.