Темный ратник. Выпускной (бонус к циклу) (СИ)

Буф тем временем всё ещё сомневался насчёт Люче.
— Ей привычнее в тёмных кабинетах Трон-Стронга, чем на пляже, Киро, ты же знаешь. Она точно оставит несчастный род Стронгов без наследников. Альмагор был такой же. Всегда строгий, всегда в делах, никакой личной жизни.
Мы опустили головы, вспомнив об Альмагоре Стронге.
Помолчали.
Прошло уже пять лет с тех пор, как он погиб вместе со своим верным ратником Кезарием, но душевная скорбь осталась такой же гнетущей, как в первый день их смерти.
— Люче справится, я уверен. А теперь лучше ещё раз обсудим завтрашний день.
Я первым нарушил тишину, потому что времени у нас было не так уж много, а на кону стояло спасение двух миров от вырождения магии, хоть никто в этих мирах и не догадывался, что сейчас на обычном пляже решается их будущее.
У каждого из нас была своя роль.
Сьюн отвечала за переговоры с чудовищами, потому что знала их язык. Буф должен был воспользоваться умением укрощать монстров и сделать так, чтобы они не испугались и не сбежали.
Я же готовился применить силу, прорвать оцепление, если оно будет, и отбить атаки на Сьюн и Буфа, пока они работают с чудовищами.
Даже у дракона Хама имелась своя задача, и никто не сомневался, что он сумеет сделать всё, что от него требуется.
Лишь Люче не внушала никому уверенности, даже когда лично пообещала, что влюбит в себя Снеча Ю-Пена и повлияет на него даже похлеще, чем умела Белла Мориц. Это могло вселить надежду, но ближе к вечеру даже я начал сомневаться.
Люче будто что-то мешало.
Она всё никак не могла заговорить со Снечем, хотя он пару раз проходил мимо неё. Больше он на девушку не смотрел и будто её не замечал, спеша по своим делам, да и сама Люче никак не проявляла к нему интереса.
Всё это меня напрягало, и в итоге я не выдержал и пригласил Люче прогуляться по пляжу, чтобы поговорить.
Сьюн осталась с Буфом, беззаботно хлебая коктейль за коктейлем, но я ещё долго ощущал на своей спине её взгляд. Ревность Белой Совы достигла пика, и наш негласный поединок я выиграл.
Правда, ничего хорошего от такого выигрыша ждать не приходилось. Надо было успокоить её, пока у меня все органы на месте, но я решил, что сделаю это уже после разговора с Люче.
— В чём дело? Ты почему к Снечу даже не подходишь? — начал я допрос, как только мы с ней отошли подальше от зоны с шезлонгами. — Или у тебя есть методы бесконтактного влияния, и я чего-то не понимаю?
— Не понимаешь, — ответила Люче.
— Ну так объясни.
Девушка всмотрелась в темноту моря вдалеке.
— Красиво, правда? Для кого-то море такое неприступное и ледяное, такое бешеное и смертельно опасное. А для кого-то оно такое ласковое, такое нежное.
Её потянуло на аморфные разговоры, а мне нужна была конкретика.
— Слушай, если ты не можешь на Снеча повлиять, то так и скажи. Я придумаю что-нибудь другое. Это ведь не прихоть. Только у тех чудовищ можно узнать, почему вырождается магия. Они в этом мире один из самых древних, намного древнее моего Хама. Если бы мой дракон владел информацией, которой владеют они, я бы даже не стал вас беспокоить, но он нихрена не знает. Проторчал в четвёртом мире, да и молодой ещё. Нам нужен Снеч. Без твоей помощи я к чудовищам не подступлюсь, а в заповедники мне не попасть, там сотни охранных границ и стражей.
Люче вдруг остановилась и посмотрела мне в глаза.
— Я справлюсь, не переживай. Мне даже известно, как это будет, я ведь медиум.
— Ну и как это будет?
— Если я тебе скажу, то этого уже не будет.
Я шумно выдохнул и потёр лоб. Порой я начинал ненавидеть медиумов за их слишком туманные ответы.
— Что тебя беспокоит, Люче? Ты весь день какая-то напряжённая.
— Я влюблена, Киро. Вот что меня беспокоит.
— Серьёзно?
Я даже улыбнулся. Значит, зря Буф переживает за Люче. Может, не всё ещё потеряно для продолжения рода Стронгов.
— Ну и кто этот счастливчик?
— Ты… — прошептала Люче и добавила уже громче: — … его не знаешь.
Она сделала такую длинную паузу между словами, что я подумал, что она обо мне говорит. Вспомнился даже тот странный момент, как Люче вдруг поцеловала меня, когда я вернулся из Каскадов и ничего не помнил.
 
Ещё два года назад.
Она сделала это от радости, я всегда так считал, хотя порой всё же вспоминал тот случай, но каждый раз приходил к выводу, что не могу нравиться Люче — это невозможно.
Я совсем не в её вкусе.
Во-первых, она никогда не проявляла ко мне интереса, а, во-вторых, она бы предпочла кого-то интеллигентного, из аристократического рода, кого-то утончённого, с чувством вкуса и всё такое.
К тому же, Люче слишком хорошо меня знала, видела насквозь, в самом неприглядном свете, все мои недостатки, все грешки и дурные мысли.
— Кому-то очень повезло, — с облегчением усмехнулся я. — Только почему ты мне сразу не сказала?
— Ты последний, кому бы я хотела в этом признаться.
— Ну спасибо. Я уж не совсем чурбан бесчувственный и способен такое понять.
Люче опустила глаза и продолжила путь по песку.
Море окатывало пеной берег у наших ног, шумели заросли пальм и кустарников у самой воды, девушка куталась в свой несуразный халат «из Борво» и молчала.
Чтобы хоть как-то развеять её меланхолию, я сообщил:
— Кстати, кое-кто хочет с тобой поздороваться. Кто-то очень мудрый и красивый, почти как я.
Люче остановилась, вскинув брови.
Моя дурацкая шутка её заинтересовала.
Я взял девушку за плечи и повернул лицом к морю.
— Смотри внимательно. Прямо на волны.
Мы оба уставились на море, ну а Хаму не стоило труда догадаться, чего я хочу. Он провернул только одну чешуйку в своей зеркальной маскировке и выпустил из ноздрей еле видимый дымок.
Этого хватило, чтобы Люче поняла, кто именно с ней здоровается.
— Хам… это Хам… твой дракон прячется в море? — Она с радостной улыбкой повернулась ко мне.
— Ну да. В этом мире ведётся строгий учёт древних чудовищ, и Хам оказался бы лишним. Меня бы заставили его сразу в заповедник отдать и разбирательство бы устроили на сто лет. Поэтому приходится его скрывать, но что-то подсказывает мне, что этот выпендрёжник произведёт фурор на завтрашнем экзамене.
Люче улыбнулась ещё шире, глядя мне в глаза.
И в этот момент ко мне пришло чёткое понимание, что «тот счастливчик» всё-таки я.
Похоже, догадка слишком явно отразилась на моей физиономии, потому что Люче вдруг перестала улыбаться.
— Извини, Киро, мне пора… уже поздно… — Она хотела уйти, но я успел ухватить её за руку.
— Стой. Погоди. Так, значит, это я? Ты про меня говорила, да?
Она не стала вырываться, но ничего не ответила.
Я стиснул пальцами её ладонь, а потом притянул девушку к себе и обнял.
— Прости, но кроме Белой Совы для меня никого не существует. Ты мне дорога, и я люблю тебя, но совсем не так, как её. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Это будет для меня лучший подарок.
Девушка обняла меня в ответ, очень крепко обняла. Так мы простояли несколько минут, в молчании.
Наконец Люче отстранилась.
— Я так боялась этого момента, но, знаешь, Киро, после твоих слов мне стало намного легче. Ты будто освободил часть моей души от наваждения, чтобы я могла любить ещё кого-то, кроме тебя. И я попробую.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку.
— Я решила ответить на ухаживания того молодого человека.
— Ты про Снеча?
Люче не ответила. Она развернулась и совсем другой походкой — лёгкой и смелой — отправилась в сторону шезлонгов.
Через несколько секунд за моей спиной кашлянули.
Почему-то я даже не удивился.
— Следила за мной? — спросил я, не оборачиваясь. — Не удержалась, да?
Тёплые руки обняли меня со спины, и голос Сьюн прошептал на ухо:
— Значит, никого, кроме меня, для тебя не существует?
— Я знал, что ты подслушиваешь, поэтому пришлось сказать эту слащавую фразу. На самом деле я так не думаю.