Наследник пепла. Книга IV (СИ)

— У меня к тебе столько вопросов, — проговорила мать, вглядываясь мне в глаза.
— Понимаю, — ответил я. — У меня их, поверь, не меньше.
Я расслабился, прикрыл глаза, пытаясь вспомнить всё то, о чём хотел поговорить с матерью при встрече.
— Ты мне самое главное скажи: что произошло там, на валу? — задал я вопрос, который терзал меня сильнее всего. — Я как-то смутно видел, что ты стоишь, защищаешься… кажется, ты готовила конструкт, а потом что-то произошло. К сожалению, видел тебя я не очень хорошо. Сама помнишь, темно было. Лишь вспышки огня подсвечивали фигуры на другой стороне вала.
  
— Помню, — мать усмехнулась, но с какой-то горечью. — Там, на валу, при обороне Горного, я, можно сказать, проиграла.
— Не говори ерунды, — махнул я рукой, улыбнулся и взял её ладонь в свои. — Если бы ты проиграла, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Ты не проиграла. Просто, возможно, воздействие было слишком сильным. Но мне нужно знать, что это за воздействие, чтобы противостоять ему в будущем.
— Конечно, — мать кивнула и тоже прикрыла глаза, видимо, вспоминая, что именно пережила в тот вечер.
— Понимаешь, Вить, у меня было такое ощущение, словно меня заперли в собственном теле. Я сопротивлялась, не сдавалась до последнего, но ничего не могла сделать с этим. Я стала как будто марионеткой, и мной управлял кто-то извне. Он руководил не только моими движениями, но и магией. Это было странно… я сама себе в этот момент не принадлежала.
— Ты так и не поняла, кто тобой управляет? — осторожно уточнил у матери.
— Нет, — Горислава покачала головой. — Мне и не до того было. Я считаю, что умерла два раза в этот момент. Первый раз, когда меня заперли. Представляешь, быть заключённой в плоти собственного тела, стучать изнутри, но не быть услышанной, не суметь ничего сделать?
Мать даже задохнулась, говоря это, но практически сразу взяла себя в руки и продолжила:
— И при этом меня действительно давили, выкручивали мою сущность, чтобы я ничего не могла сделать. Это было похоже на смерть… а может быть, на что-то даже более страшное.
— Мам, этого больше не повторится, обещаю! — я погладил её руку и почувствовал, как на коже родного мне человека выступили мурашки.
— А второй раз… — проговорила мать. — Я умерла в тот момент, когда опустошила источник — причём начисто, в ноль, использовав подготовленный мною конструкт. Причём направив эту невероятную силу на своих же. Это был мой самый сильный конструкт. Ничего сильнее я в жизни не творила.
— Мам, — я старался добавить в голос ноток успокоения, — всё уже закончилось. Не переживай. Мы победили. Всё хорошо.
— Спасибо, что пришёл, — мать улыбнулась мне. Я буквально чувствовал, как беспокойство если не покидает её, то уходит в глубину души, уступая место материнской любви и нежности. — Так ты мне скажи: я, правда, тебя видела, или это бред?
— Правда, — ответил я, кивнув. — Чистая правда. Мы с самого утра на парах были, пошли медитировать к капищу академии, и оно меня позвало. Причём не просто позвало. Сообщив, что тебе нужна помощь, меня выдернули из своего тела и приволокли к тебе.
Мне вспомнились невероятные фантастические картины, которые удалось разглядеть по пути.
— Я увидел много нового, о чём даже не догадывался. Но самое главное — я увидел тебя и понял, что ты никак не можешь попасть в своё тело. Поэтому я взял тебя, обнял и провёл к твоему собственному телу. Кстати, шаманка… вот эта альбиноска, которая камлала над тобой… кто это? Откуда? — я вспомнил о том, о чём мы говорили с друзьями: нужно будет разузнать про шаманку, чтобы раздобыть амулет, с помощью которого можно видеть души людей.
— А, Вересая? — уточнила мать. — Она из Молчащих.
Последние слова она сказала почти шепотом, а я удовлетворённо улыбнулся и проговорил:
— Значит, дед всё-таки принял к сведению мои слова.
Мать не поняла этой фразы, да и интересовало её в этот момент другое.
— Сынок… скажи… я одного не поняла, — проговорила она, и на её лице явственно читалось беспокойство. — Если это действительно был ты, то почему твоя душа оказалась почти ровесницей моей?
Она замялась, но продолжила:
— То есть получается, что-то с тобой случилось? Я, конечно… Я, конечно, видела некоторые изменения в твоём поведении, но, чтобы всё было так серьёзно… Я думала, это обычное взросление.
— Знаешь, мам, — я почувствовал в этот момент холод, ледяной ветер, обжигающий окоченевшее лицо и легионы демонов вдали, которых надо было уничтожить, и вспомнил свой любимый вид, когда стоял на стене и смотрел на далёкие хребты гор, за которыми, как я знал, была моя родина — Тохарская империя.
И сейчас это видение оказалось настолько реальным, что мне даже сложно было из него вырваться.
— Всё дело в том, что… — я посмотрел в глаза матери, — В это, наверное, будет сложно поверить, и мои слова будут выглядеть как бред сумасшедшего, но тебе, думаю, будет проще, потому что ты видела мою настоящую душу.
В глазах Гориславы я увидел страх, но не за себя, а за меня.
— Так вот: я прожил свою жизнь почти до сорока лет. В той жизни мы тоже получили титул и земельный надел. Это было в том же месте, приграничье около озера Горячего. И чтобы не тащить туда Аду, мы отдали её в пансионат благородных девиц. Там она и умерла внезапно, неизвестно отчего. Ты не смирилась с этим и очень сильно сдала.
Говоря это, я непрерывно гладил мать по руке.
— А потом случился прорыв возле нашей усадьбы. Сначала убили брата, а потом и отца, когда он пытался вытащить Димку из когтей демонов. Нас обвинили в предательстве из-за этого прорыва, меня сослали на каторгу. Тебя обвинили в тёмной магии, в связи с демонами и упрятали куда-то в подземелья Тайного сыска.
Мать сглотнула, а я продолжал:
— Пятнадцать лет я провёл на каторге на Стене и героически погиб, прихватив с собой три легиона демонов.
— А как же ты оказался здесь и сейчас? — удивилась мать.
— Вот это уже гораздо интереснее, — сказал я. — Когда умер, то попал в место, где была сплошная темнота и только пламя — изначальное пламя — освещало мне путь. И тогда явилась Саламандра — богиня огня, которая предложила мне пройти этот путь заново и постараться исправить те ошибки, которые были допущены в прошлой жизни.
Я вздохнул, понимая, что мать сейчас может хватить удар от моих слов, но, кажется, она уже была готова к ним. Хотя услышать такое для любой матери очень страшно.
— Думаю, она не просто пожалела меня или весь наш род. Мы ей, вероятно, для чего-то нужны. Именно поэтому меня и воскресили. Собственно, после разговора с ней я и оказался в этом теле, на своей кровати, после проведённого отцом и братом ритуала.
Мать, которая во время моего рассказа всё шире и шире раскрывала глаза от удивления, теперь уже оправилась и сама начала сопоставлять факты.
— Да, — сказала она. — Боря рассказывал, как ты после ритуала встал с кровати, пришёл к ним и начал говорить, что нам угрожает опасность. Они с твоим братом восприняли всё это как бред, помутнение сознания после самого ритуала, будто последствия темной магии. Я, конечно, догадывалась, что это может быть правдой, но одно дело — догадываться, совсем другое — видеть конкретные подтверждения. Но!..
Она подняла указательный палец к потолку, словно требуя дополнительного внимания, хотя я и так ловил каждое её слово.
— Теперь я даже не знаю, как относиться к своим собственным видениям. Считать ли их правдой или нет? Это же не мои мысли и планы. Но я на всякий случай зарисовала всё, что запомнила и решила, что ты должен это знать.
  
— Что именно? — уточнил я, вспомнив папку на своём столе.
— Что я видела? — переспросила мать, скорее настраиваясь на свой рассказ. — Не могу сказать определённо. Сначала я решила, что это видение тех времён, когда пала империя тохаров. Но с другой стороны — почему именно я должна была это увидеть? — она усмехнулась. — Но потом, по разным деталям, я поняла: нет, это не то. Я вижу что-то совсем другое.