В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ)
— Ой нет, давай чуть позже. — решительно пригасив его энтузиазм, я покачала головой. — Если и продолжим, то с кухни. Шкафчики под посуду, да саму посуду. Остальное не к спеху.
— Эх... — горестно вздохнув, но всё-таки согласившись, Чертик отправился вниз, прикидывать, что у него есть и куда это можно поставить, забрав с собой Марфу Васильну и молчаливо следующую за нами Тень и оставив меня перед распахнутыми дверцами шкафа, раздумывать о том, стоит ли переодеваться и во что.
А и действительно. Во что?
Уж точно не в брюки — за время, проведенное здесь, не видела ни одну женщину в брюках, так что и мне не стоит выделяться, хотя на боковой полочке я их увидела. И не офисный костюм, не хочу париться по теплому вечеру, к тому же ещё успею их на работе поносить. Сарафан или юбку с блузкой?
Пожалуй, сарафан.
Выбрав белоснежный, легкий сарафан, больше похожий на пляжный, привлекший меня стилем, отдаленно похожим на стиль кантри, приложила его на себя и удовлетворенно кивнула. Идеально! Многоярусная юбка приятно льнула к ногам, но была настолько широкой, что лишь капельку не дотягивала до размера «солнце», на лифе и по подолу шла вышивка тесьмой шоколадного цвета, а тоненькие бретельки были настолько незаметными, что если не искать их взглядом специально, то можно было подумать, что сарафан вовсе без лямок.
М... нет, слишком провокационно. Ещё подумает чего не того. Поморщившись, прикинула, оценила оставшийся гардероб... и дополнила сарафан белым кружевным болеро с коротким рукавчиком. А вот теперь отлично!
Распустила волосы, пару раз прошлась по ним расческой, не забыла надеть обратно венец и, поменяв туфельки на белые сандалии, поторопилась вниз, потому что по моим подсчетам время уже поджимало.
— Чертик? Ты где?
— Туточки. — вынырнув с кухни и снова став парнишкой, нечистик расплылся в невероятно счастливой улыбке. — Таки вы прекрасны!
— Спасибо. — смутившись, почувствовала, что краснею и только сейчас подумала о том, что... у моего Черта нет имени. Даже у домовушки было имя. А у Чертика не было. Катастрофический непорядок! Он конечно говорил, что Черт — это имя, но... но нет. — Слушай, а ты никогда не думал о настоящем имени?
— То есть?
— Ну, вот смотри. Меня зовут Ира, нашу домовушку — Марфа Васильна...
— А я Черт.
— Это имя?
— Ну... — хмуро задумавшись, словно никогда раньше этим не озадачивался, парень неуверенно передернул плечами. — Ну, как бы нет. Но вообще — да. У нас нет имен, мы же нечисть.
— Я тоже нечисть... — подойдя к нам ближе, Марфа Васильна задумчиво продолжила. — Вообще тут всё сложно и от хозяина зависит. Кто-то всю жизнь нечисть бесправная и безымянная, а кто-то с рождения именем обладает и всё благодаря доброте и отзывчивости владельца. Меня вот ещё бабуля хозяйкина назвала, а до этого почитай лет триста просто домовушкой была.
— Вот! Вот видишь! — стараясь не думать о том, что, судя по словам Васильны, я сама не очень отзывчивая и заботливая хозяйка, воодушевленно приобняла нечистика за плечи. — Ты мой самый лучший и верный друг и просто не имеешь права и дальше жить без имени. Ну, решайся! Какое тебе нравится?
— А... а я не знаю... — шокировано протянув, Чертик выглядел таким потерянным, словно небо рухнуло на землю, причем не предупредив заранее. — А может, вы сами придумаете? Чет я в растерянности...
— Доверяешь?
— Да конечно!
— М-м-м... Яков? Трофим? Назар? Захар? — старательно припоминая русские имена, по скептичному взгляду Черта видела, что ни одно его не цепляет. — Александр, Алексей, Антон, Артем? Ждан, Руслан, Евгений? Иван, Игорь... — перечисляя и перечисляя, уже дошла практически до конца алфавита, когда Чертик наконец поднял палец.
— О!
— О?
— Фёдор.
— Нравится?
— Очень!
— Рада, очень рада. Приятно познакомиться, Фёдор. — подмигнув и обрадовано выдохнув, тут же потянула его на выход. — Идем, Фёдор, боюсь, мы уже опаздываем. А заставлять ждать шефа — последнее дело!
— Тогда бежим!
И мы рванули!
Держась за руки, как какие-то школьники, мы выбежали с участка, повернули налево и оказались на улице со славным названием «Малахитовая», а там четко вниз до самой набережной широкой и полноводной реки Быстринки. Остановившись лишь на пару секунд, чтобы осмотреться, по уверенному кивку Фёдора повернули ещё раз налево и совсем скоро, смеясь и дыша через раз, добежали до симпатичного кафе, чьи столики была расположены прямо на улице под широким навесом.
— О, шеф! — первая увидев Самуила Гавриловича, именно в эту минуту недовольно глянувшего на часы, я постаралась унять участившееся от бега сердцебиение и, выдохнув несколько раз, уже более степенным шагом приблизилась. — Простите, задержались.
— Ничего страшного, я и сам только подошел, — милостиво кивнув, причем успев оценить смену платья, шеф удивленно вздернул брови. — А тебе идет белый.
— Спасибо. — устроившись на свободном стуле, я поставила локти на стол и вернула комплимент: — Вам тоже очень идет голубой.
И нисколько не покривила душой. Если днем шеф был в костюме с пиджаком, то сейчас лишь в тёмных брюках и свободной голубой рубашке с коротким рукавом. Темные, немного влажные волосы, успевшие отрасти до такой степени, что слегка вились, карие, умные глаза, породистое лицо, волевой твердый подбородок. Эх, вот мужчина! Любуйся, но не трогай. Сама себе завидую, что он снова мой шеф!
— Ира? Что за маниакальный блеск глаз?
— Простите... — отведя взгляд, не удержалась и со смехом призналась: — Не поверите, я так рада, что вы снова мой шеф. — а затем наконец взяв себя в руки, уже серьёзней поинтересовалась: — О чём вы хотели поговорить? Кстати, а можно я вам сначала несколько личных вопросов задам?
— Ирина, вы сбиваете меня с толку. — с улыбкой покачав головой, шеф вдруг прищурился, о чем-то подумал и заявил: — Так, давай договоримся сразу, раз нам вместе работать, причем над тем, в чём мы с тобой пока мало понимаем, то оставим выканье и отчества. Просто Самуил, хорошо?
— О... — не ожидав подобного предложения, подумала сама... и согласилась. — Договорились.
— Прекрасно. Тогда давай сначала сделаем заказ, а уже потом приступим к более близкому знакомству. — взмахом руки подозвав молодого официанта, одетого в черные брюки, белую рубаху и тёмно-красный передник, вручил мне меню, а сам, практически в него не глядя, первым надиктовал заказ. — Голодная?