В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ)
— Пустые? А что тогда не пустым будет? — стараясь не сильно открывать рот, потому что верхняя губа была похожа на вареник, Эйнар терпеливо вздохнул и отпил эля. Дурная слава деда вечно вставляла ему палки в колеса… Вообще-то он не привык убеждать кого бы то ни было. Просто приходил и брал.
К сожалению, тут так не получится.
Он бы наверное может и отступился…
Наверное.
Может быть.
Лет через двести совместной жизни.
Прикрыв глаза, припоминая тот самый момент, когда в их первую встречу девушка доверчиво уснула на его груди, вздохнул. Именно это его не отпускало. Именно это. Стоило представить и всё. У него было много женщин. Так много, что не каждую вспомнишь. Но Ира…
К ней тянуло вопреки здравому смыслу и логике. Просто тянуло. Неумолимо.
И поэтому он не отступится.
Хотя манеру поведения надо немного пересмотреть, в этом мать права.
Тут же скосив заплывший глаз на божественную родительницу, сидевшую во главе стола и тихо переговаривающуюся с матерью Иры, двуликий криво усмехнулся. Этот фингал был как раз от матушки. Так сказать за всё хорошее. Вместо обещанных Ягой розг.
Мда…
— А не пустым будет — дело.
М?
Снова переведя взгляд на Кощея, полубог льда и тумана удивленно наклонил голову, предлагая продолжить.
— Сначала расследование причин и наказание тех, кто действовал против правил, установленных Древними. Посмотрю, чего ты стоишь в деле. А там и разговор продолжим.
— Время…
— И Иришка как раз успокоится, да с приоритетами определится. — кивнув, что прекрасно понимает, что имеет в виду двуликий, Кощей уверенно подытожил: — Там дочка под хорошей защитой, не чета местной. Черт уже доложился. Да и демонам туда хода нет. Так что… — косая усмешка и мельком взгляд на увлеченно разговаривающих женщин, а затем шепотом, чтобы они не услышали: — будь готов, воин, оттестирую я тебя… ох, оттестирую! Уж если выдюжишь, тогда будет смысл о браке говорить. А если нет — не обессудь.
Как ни странно, но выспалась я изумительно. Кровать была неширокой, но чистой и мягкой, даже с постельным бельем. Потолки невысокими, но не давили, а комнатка-спальня небольшой, но уютной. Кроме маленькой спальни в наличии имелась такая же небольшая кухонка с русской печкой и прихожая. Эта избушка исправно прибиралась местной нечистью и периодически служила таким, как я ссыльным, этаким перевалочным пунктом. Далеко не все стремились выходить в деревню или сразу идти в города. Многим, как и мне в частности, требовалось время, чтобы просто отдохнуть, перевести дух и определиться с мыслями о будущем.
А мыслей было много…
Например о том, чем мне заниматься и как зарабатывать на жизнь. По рассказам черта, который сегодня по моей просьбе не умолкал ни на минуту, этот мир представлял из себя некое сказочное королевство довольно больших размеров (около тысячи километров в диаметре). Границей служил туман, окружающий мир кольцом. Именно поэтому он так и назывался — Закольцованный мир. За пределы тумана мир не пускал никого. Даже самые сильные маги, попавшие сюда, не смогли перешагнуть или перелететь эту странную ватообразную туманную границу. И возврата отсюда тоже не было. Придти — без проблем. Уйти — нет. Никто и никогда.
По поводу перенаселения никто и никогда не беспокоился — детей у пары рождалось минимум, а именно один. Отчего и почему? Неизвестно. Именно поэтому детишки тут были под особым присмотром и воспитывались в любви и ласке. Не дай бог кто себе позволит чужого ребенка ударить или того хуже сильно напугать. Сразу суд. Но без самосуда и предвзятости.
Периодически растирая ноющую коленку, я с удивлением слушала, что законы тут неимоверно строгие, но справедливые, и только качала головой. Мир-тюрьма. Мир, где живут все те, кто за рамками законов основного мира.
Мир, в котором мир.
Убийств нет, грабежей нет, насилия нет.
— Да это рай просто…
— Да не скажите. И тут дел хватает. В деревнях — скотина, да прочее хозяйство, в городах — служба, да иная какая работа. Хлеб сам не печется, белье само не стирается. Да и новеньких, кто приходит, обучать элементарным вещам надо. Вы жеж, не сочтите за вольность, девушка городская. В деревне точно не приживетесь, а в городе вам работу себе подобрать по душе надо будет. Бездельников нигде не любят.
— И как? Кем можно в городе устроиться?
— Эт смотря в каком… — устроившись рядом на завалинке, где мы сидели после обеда и грелись под ласковыми лучами солнышка (времена года тут отставали от Земных примерно на четыре месяца и был конец мая), Чертик рассказывал то, что успел узнать у лесовички, с утра пробежавшись до неё и принеся в качестве гостинцев ранние яблочки: — Всего их тут пять. В Полотняцке ткацкое дело развито, там в большинстве своем портные, да ткачи живут, да те, без кого ни один город не обходится — это я про пекарей, мясников, администрации и прочих рабочих. В Верхних Выселках — кузнецы и гончары в основном и опять же администрация, в Нижних — кожевники, да плотники хорошие, в Каменецке — строители на любой вкус и карман, да архитекторы самые лучшие, а уж в столице, что тут Царь-градом зовется — школа, техникум и университет для немагов, да академия для магов находятся. Ну и администрация конечно с Царём-Правителем. Как без неё… И что думаете?
— Не знаю…
Я и правда не знала. Вот абсолютно. Я не маг, это факт. Я не рабочий. Это тоже факт. Нет, при необходимости я даже в деревне жить смогу, но… но не хочу. А маркетологи тут кажется не нужны… Мда.
— Ну да ничего, вы шибко не грустите. Девушка вы умная, способная… и красивая. — пытаясь меня подбодрить, Чертик даже рискнул предложить: — Замуж выйдете…
— Нет. — оборвав его на полуслове, презрительно сморщила нос и мотнула головой. — Лет через десять. Или двадцать. Знаешь, что-то мне всё желание кое-кто отбил… нет уж! Лучше в ткачихи пойду, но буду жить одна и самостоятельно!
Недоверчиво скосив на меня глаза, Чертик увидел уверенный кивок. Вот честно! Никакого желания замуж ходить!
— Но в большинстве своем все ссыльные через центр занятости и адаптации проходят…
— О? Что за центр?
— Учреждение такое. Как раз для тех, кто рабочим специальностям не обучен. Если желание какое пробуждается — обучают, если совсем уж способностей нет, то к чему-нибудь самому простому пристраивают. Нянечки там, посудомойки, секретари…
— Секретари?
Хм…