В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ)
Фиолетовой и почему-то чешуйчатой.
— Таверна «На распутье». Нечисть обезврежена, оборотень в ошейнике, девушка принудительно усыплена.
— Хорошо. — нервно постукивая когтями по подлокотнику, Вигард всё не мог придти к определенному решению. С одной стороны гордость требовала найти и вернуть. С другой стороны, она была слишком опасна и непредсказуема... опасна именно своей непредсказуемостью. Нет, прежде чем он снова приведет её в свой замок, он сначала выяснит, что с ней не так. И для начала допросит Черта и Серого...
Улыбка, не предвещающая допрашиваемым ничего хорошего, скользнула по фиолетовым губам и решение оформилось окончательно. Сломанные ребра и нога ещё побаливали, но регенерация творила чудеса и если ещё несколько часов назад он с трудом ходил, то теперь о его позоре напоминали лишь ноющие ребра. Ничего-ничего...
И с этим он тоже разберется. Или он не эрцхер!
Я точно знаю, что меня не было довольно долго. Меня просто не было. Не было ни сознания, ни мыслей, ни звуков. Лишь едва уловимый стук сердца, да поверхностное дыхание намекало на то, что я ещё жива.
Уже жива.
Резко распахнув глаза, первым делом я увидела высокий белоснежный потолок. Повернув голову направо, увидела ряд широких окон от пола до потолка без стекол. Несколько секунд удивленно рассматривала колыхающиеся от легкого солёного ветерка светло-зелёные занавеси, а затем повернула голову налево.
Ага…
— Зачем?
— Было бы лучше дать тебе умереть? — вместо ответа — вопрос, вместо объяснения — претензия.
Такова суть демонов…
Откуда я это знаю? Пока не помню. Но я обязательно вспомню. Обязательно!
— Разве я умирала?
— Если бы мои слуги не нашли тебя в таверне, то да. Ты всего лишь человек. Если не лечить пневмонию — люди от неё умирают, порой довольно быстро.
Ложь…
Почему я вижу в его глазах ложь?
— Где Черт и Тимка?
— Понятия не имею, о ком ты. — солгав снова, причем глядя мне четко в глаза, Вигард не торопился вставать из кресла и подходить. — Три дня назад в таверне нашли одну тебя. Может быть… они чего-то испугались и бросили тебя? Ты бредила, говорила что-то о Ковене, который обязательно уничтожишь, о мерзких старухах, которые заперли твой дар и теперь он выжигает твой разум, об отце-кощее, о матери-валькирии… неужели не помнишь?
Язвительный тон неприятно царапал душу, а странные вопросы не давали ответа, лишь больше запутывая. Не понимаю… просто не понимаю. Я не бредила, это ложь.
Я не болела пневмонией, это ложь.
Мой отец не кощей, а мама не валькирия — это ло…
Отведя взгляд, я снова посмотрела на потолок. А вот это как раз не ложь. Я думала, это шутка, просто присказка… Они иногда называли так друг друга: «Кощеюшка» и «Валькирия». Но я всегда считала, что они, как и я, просто увлекаются сказками и фэнтези, перенеся некоторые слова в повседневную жизнь… а ведь по своей внешности они были чуть ли не классическими персонажами сказок и мифов. Отец — высокий, темноволосый, худощавый, с пронзительными серыми глазами и рано поседевшими висками. Мама — высокая статная голубоглазая блондинка с умопомрачительной фигурой, которой завидовали все мои одноклассницы.
Но ведь это… сказки?
И почему тогда я такая? Самая обычная. Самая неприметная. Самая среднестатистическая девушка Ира. Рост метр шестьдесят пять, волосы темно-русые, глаза невнятно-серые… Ни особого ума (факты налицо!), ни особых умений. Она лишь невероятная родословная.
— Ну и зачем я тебе. Не понимаю. Просто не понимаю. Если я опасна…
— Верно. Ты опасна. Очень опасна… — мужской голос стал тише и дальнейшее было сказано достаточно вкрадчивым голосом, чтобы вызвать моментальное неприятие: — Но ведь ты опасна не всегда, верно?
— Возможно… — этого я не знала. Пока не знала. Но кажется это знает он. — Зачем я тебе?
— Сочти это блажью.
— Блажью? — недоверчиво переспросив, я снова внимательно всмотрелась в абсолютно черные глаза и он тут же кивнул. — Но… это глупо…
— Отчего же? Все наши желания — в той или иной степени блажь. Соглашусь, что сглупил, попытавшись напугать и принудить. Впредь подобного не повторится, гарантирую.
Впредь… То есть это значит, что…
— Что это значит?
— Это значит, что с этого момента ты моя самая желанная гостья. — когда мои глаза стали размером с блюдца, он усмехнулся и встав, отправился на выход, напоследок заявив: — Располагайся, будь как дома. Кстати, мы на острове в океане…
На острове. На острове???
Часто заморгав, я не выдержала и попыталась соскочить с кровати, чтобы подбежать к окну и удостовериться в его словах, но вместо этого едва не упала, больно ударившись о тумбочку и рухнув обратно на мягкий матрас. Сил не было.
Да что ж такое-то?!
Разозлившись на своенравный организм, решивший поступить по своему, вздрогнула от очередного прохладного дуновения со стороны окон и моментально завернулась обратно в одеяло, отмечая, что одета в чужую белоснежную ночнушку практически до пят. Или не чужую… или купленную специально для меня.
Гостья.
Вот только судя по бескомпромиссному тону, моё мнение его не интересовало. У него была «блажь» и больше его ничего не интересовало. Скривившись, серьезно задумалась. Если он знает обо мне всё то, что не знаю я, то наверняка он знает и то, как сделать так, чтобы я не смогла за себя постоять. Что он сказал? «Впредь подобное не повторится»?
— Че-е-ерт…
— Ага, туточки я. — когда из-под кровати раздался едва слышный шепот, я сначала подумала, что мне послышалось. — Туточки, ага. Только тс-с-с! А то снова изгонют!
— Ага… — не веря в свою удачу, я перегнулась и, внимательно всмотревшись в двадцатисантиметровую щель между кроватью и полом, едва ли не всплакнула от облегчения. Я не одна! Это и правда был Черт! — Чертик… с тобой всё в порядке?
— А что мне будет? Ну, так… пяточки подпалили слегка, но разве это мне помеха? — задорно подмигнув и разулыбавшись, когда я счастливо вздохнула, Черт вдруг резко посерьезнел. — Так вот, хозяюшка, вы тут поаккуратнее будьте, ага? Никаких обнимашек и поцелуйчиков! Демоняка жуть как коварен и беспринципен! Сам только и думает о том, как бы наследничков себе сильных поиметь! Слышал я все его рассуждения об этом с ёханским магом штатным! У, падлюка фиолетовая! Баклажанище недобитое!