Измена. Счастье на десерт (СИ)

Он разворачивается и идет к машине.
Агенты (ну или кто эти здоровенные дядьки, выглядящие как эталонные ФСБ-шники из фильмов?), ведут меня следом. Мои ноги буквально не касаются земли, когда они быстрым шагом волокут меня к служебному авто.
Не успеваю ничего сообразить, как уже оказываюсь на заднем сиденье черной тонированной иномарки, зажатая между двумя амбалами в черных костюмах.
Сказать, что я не волнуюсь, значит ничего не сказать. Мое сердце колотится так, что его стук, как мне кажется, слышат все внутри салона.
Что, блин, происходит? Что нужно от меня следственному комитету?
Эта неизвестность пугает. Пытаюсь подавить в себе панику, но у меня это плохо получается. Слишком неожиданно появились эти люди из комитета.
— Вам известно, где сейчас находится гражданин Гольдман Н. И.? — оборачивается ко мне Гораев с переднего пассажирского сиденья.
— Что? Кто это? — хлопаю непонимающе глазками. — Никакого Гольдмана я не знаю. Это какая-то ошибка.
Боже! Пусть это будет какая-то ошибка! Пусть окажется, что они "взяли" меня по ошибке. Просто моя внешность совпала с чьим-то описанием. Вот и перепутали. Ну, пожалуйста!
Стоп! Он же обратился ко мне по имени-отчеству. Там у здания суда. Белова Светлана Викторовна. Получается никакой ошибки нет и следственный комитет искал именно меня?
От этой догадки, по спине пробегает холодок. Но, что им от меня нужно? Я ведь действительно не знаю никакого Гольдмана.
— Гражданин Гольдман, находится в розыске по делу о крупных финансовых махинациях, — с нажимом произносит следователь, наклонившись ко мне между передними сиденьями. — И вам лучше сотрудничать с нами, если вы не хотите пойти как соучастница.
— Что? Какая соучастница? — мой голос дрожит. — Да я вообще впервые слышу об этом человеке!
Гораев разочарованно вздыхает.
— Гольдман Николай Игоревич, — он смотрит на меня внимательно, но видя, что я никак не реагирую, уточняет. — Руководитель финансового подразделения компании "Траст Инвест".
Я все еще не понимаю, о ком он говорит.
— Нам доподлинно известно, что вы являетесь его личным помощником…
После этой фразы, в моей голове как будто что-то щелкает. Николай?! Это он про Николая говорит?
Блин, ну откуда мне было знать, что он Гольдман? Помню, как удивлялась, когда пыталась вспомнить его отчество, почему на его кабинете нет таблички с должностью и ФИО, как принято в компаниях.
Гольдман. Да он меньше всего похож на Гольдмана.
— Вижу вы все таки вспомнили? — при виде моего вытянутого от удивления лица, рот Гораева расползается в легкой усмешке. — Замечательно. Думаю вы понимаете, что вам нет смысла отпираться, — он многозначительно смотрит на меня, — если вы не хотите получить статью за воспрепятствование следствию.
— Что? Какая еще статья? Какое воспрепятствование? — мои глаза лезут на лоб. — Да я работаю там без году неделя. Я даже не знала, что он Гольдман.
Произношу на эмоциях и только тогда понимаю, как глупо звучит это оправдание.
— Повторяю вопрос, — спокойно произносит Гораев, не обращая внимание на зарождающуюся у меня истерику. — Где сейчас находится Николай Игоревич?
Так, Света, тебе нужно успокоиться и взять себя в руки. Глубокий вдох. Медленный выдох.
— Я не знаю где он, — отвечаю как можно более ровным голосом и добавляю быстро, заметив, как брови следователя начинают хмуриться, образуя складку над переносицей. — С утра был в офисе, но потом ушел.
— Куда ушел?
— Не знаю, — говорю я чистую правду. — Сказал, что его не будет пару дней. Он сильно опаздывал, собрал документы и ушел.
— Что за документы? — глаза Гораева загораются азартом, как у ищейки напавшей на след.
— Откуда мне знать, — пожимаю плечами, — он не показывал.
Огонек в глазах следователя гаснет, но потом Гораев вдруг сообразив что-то, опять обращается ко мне:
— Он передавал вам какие-то документы? На хранение? Просил унести из офиса?
— Нет… — неуверенно отвечаю я.
— А это у вас что?
Я не успеваю ничего сообразить, как он наклоняется вперед и забирает у меня папку с документами, которую я все это время нервно прижимала к груди.
 
Откинувшись на спинку кресла, он с интересом начинает изучать страницы.
Блин, только не это!
  
Глава 51
 
Мгновенье, и папка оказывается в руках следователя. Вся сжимаюсь от напряжения.
Все, это кранты! Зажмуриваюсь от страха, чтобы не смотреть, как он раскрывает папку и начинает изучать ее содержимое.
Блин. Блин! Блин!!! Сейчас он увидит среди документов и папку Николая. И тогда…
Даже представить не могу, что тогда. Но, точно ничего хорошего.
Вон, как он про Николая выспрашивал. Явно же не просто так им следственный комитет заинтересовался. Госорганы никем просто так не интересуются. Наворотил, похоже, Николай немало, а теперь и меня заодно с ним к делу приплетут.
Но, самое обидное, что я так и не успела глянуть, что там за "секретные секретики" в этой папке". Теперь буду страдать, сгорая от любопытства, что он так сильно хотел ото всех скрыть. Что за финансовые махинации.
Блин, Света, ты в своем уме? Тебе возможно срок светит, за соучастие, а ты тут из-за чужих секретов расстраиваешься.
Нет, стоп! Успокойся. Никто тебя никуда не посадит и срок не дадут. Ты вообще тут причем? Ищут своего Гольдмана, пусть ищут. Главное стараться не показывать свой страх перед следаком.
Они такое сразу чуют. Вцепится в тебя мертвой хваткой, пока сама все признательные не подпишешь. Сознаешься даже в том чего и не было.
Хорошо сказать — не показывай, что боишься. А как это сделать, если у меня коленки от страха дрожат?
Эти мордовороты еще, по бокам от меня. Сложно быть смелой и дерзкой, когда ты между двумя агентами госслужбы зажата в машине, как килька в консервной банке.
Мысли проносятся в голове одна за другой. Успеваю напридумывать себе всякого, когда вдруг понимаю, что Гораев, почему-то, все еще молчит.
Осторожно приоткрываю один глаз. Затем второй.
Следователь, уткнувшись в отобранные у меня бумаги, внимательно их изучает. И с каждым новым перевернутым и осмотренным с двух сторон (чтобы точно ничего не пропустить) листом, его взгляд с азартно-возбужденного все сильнее меняется на разочарованно-безразличный.
Наконец, он поднимает глаза от изученной на несколько раз стопки документов, поворачивается ко мне.
— Разводитесь? — наклонившись между сиденьями, протягивает мне документы обратно.
— Что? — хлопаю непонимающе ресницами.
— Тут документы на развод, — кивает Гораев на папку, что я на автомате прижимаю к груди, как какое-то ценное сокровище.
Опускаю взгляд вниз, смотрю на торчащий из общей кучи, розовый край листа, с вензелями и гербом по центру.
И тут до меня, наконец, доходит.
Вот, я дура! Хлопаю себя этой стопкой документов по лбу. Забывчивая дура!
Пазл в моей голове складывается, детально воспроизводя последние события.
Перед тем как идти в ЗАГС, во время обеда, я заскочила в один из продуктовых супермаркетов по дороге. Взять стакан зернового кофе из автомата и какую-нибудь булочку перекусить.
А папку, переданную мне Николаем, чтобы она не мешалась в руках, сунула в одну из камер хранения, перед входом. И… Благополучно про нее забыла.
Она похоже все еще там лежит. Очередной раз бью себя по лбу стопкой документов.
— Что-то не так? — мой жест не остается незамеченным наблюдательным следователем.
— Нет-нет, все в порядке, — спешу напустить себя грустный вид.
— Сложный процесс? — мне кажется или в его суровом голосе прозвучали нотки сочувствия?
— Скорее неприятный.
— Понимаю, сам недавно через это прошел. Все нервы мне этот бракоразводный процесс вымотал.
— Вам тоже изменили? — спрашиваю с вызовом у решившего вдруг пооткровенничать следователя. — Нет? Тогда вы меня не понимаете.