Красавица и кузнец (ЛП)

Все осталось по-прежнему.
Внутри была не рыба. Там лежал угорь! Все еще живой. растревоженный, а теперь еще сердитый, он сплетал восьмерки в мутной воде. Содрогнувшись, Диана снова закрыла крышку. Затем взяла стул, решив немного посидеть и подумать, сильно ли она этого хочет.
Закрыла глаза и вспомнила поцелуй Аарона. Крепкие объятия. Жар его тела, нежность языка, ласкающего ее язык. Вспомнила, как он учил управлять повозкой. Как радостно было мчаться в бричке с опущенным козырьком по проселочной дороге так быстро, как только позволяла весенняя грязь.
Затем представила извивающегося в тазу скользкого угря, полного воли к жизни.
Она просто не могла. Или могла?
Диана открыла глаза, подкрепляя решимость. Порой, подумала она, свобода — это ветер в волосах, солнце в лицо и опухшие от запретных поцелуев губы.
А порой свобода — это мертвый угорь.
Отыскав самый большой нож, она взяла его в одну руку, а другой подняла крышку таза.
— Я ничего против тебя не имею, — заявила угрю Диана. — Уверена, ты чудесное создание. Но между нами с Аароном что-то есть. И я не позволю ничему встать… или скользнуть... между нами.
И только потянулась его схватить, как он прыгнул.
Выпрыгнул из таза и, к ужасу Дианы, приземлился прямо ей на грудь.
  
Глава 5
 
Только Диана скрылась в доме, Аарон тут же окунулся в работу. Нужно было довести украшение до ума. Если угодить ювелиру, в кармане Аарона окажется кругленькая сумма, а потом и комиссионные.
Он создавал украшения, потому что ему это нравилось. Выгода всегда шла на втором месте. Жил он просто, так что заработок деревенского кузнеца всегда более чем удовлетворял его нужды. Но теперь Аарон задумался о будущем. Крепко задумался.
Аарон не осознавал, сколько прошло времени, пока не поднял глаза от готового браслета. Только тогда понял, что перевалило за полдень. Проклятье! Диане пришлось не один час его дожидаться...
Он загреб жар в топке, снял фартук, убрал инструменты и запер браслет в ящик для ценностей. Еще несколько минут отняло омовение возле насоса, прежде чем отправиться в дом. Не стоило идти внутрь потному и покрытому сажей. Аарон в радостном предвкушении намыливал руки и предплечья. Мечты сбывались. Честная работа в кузне, отличный результат, а дома его ждет Диана Хайвуд с теплой улыбкой и горячим обедом.
Аарон провел руками по влажным волосам, укрощая их, и вошел в коттедж через дверь кухни.
И обнаружил, что от кухни остались одни руины. Внутри было холодно. Из шкафов для посуды словно вытащили все тарелки, горшки и ложки. Пол усыпали очистки овощей. В воздухе повисла вонь горелой картошки. За столом, шумно рыдая, сидела Диана, уронив голову на сложенные руки.
— Боже, что здесь стряслось? — Аарон быстро подошел к ней и опустился на колени. — Расскажи, что?
— Все пропало, — простонала она.
— Что пропало?
— Все! Твоя еда, моя жизнь, наш шанс… — хныкала она. — Угорь!
— Угорь? — Аарон попытался успокоить ее, поглаживая волосы и спину. — А с угрем что случилось?
— Он… — всхлипнула Диана, — сбежал…
Остальную часть реплики заглушил новый поток слез.
— Сбежал? — Аарон мужественно старался сдержать смех.
— У меня был нож… А он… взял и прыгнул. Не знала, что они умеют прыгать! Ты знал? — Она махнула рукой на свою шею и голову. — Мне на грудь! В волосы... Я не смогла… — отчаянно давилась слезами Диана. — Я его сбросила. Он приземлился прямо за окно и сбежал.
Аарон бросил взгляд на окно, куда показала Диана. Из-за погоды почва стала довольно влажной и грязной. Ясное дело, угорь пробрался в колею и уполз. Скорее всего, далеко не уйдет, но сбежать может.
— Что ж, угорю даровано помилование, — засмеялся Аарон.
— А потом закипели овощи, вода выплеснулась и потушила огонь, а когда я пошла его разжигать, окалина брызнула мне на щеку. Конечно, остался след. — Диана снова опустила голову на руки. — Все пропало. Еда пропала, и я тоже. Я слишком бесполезна. Мне не быть женой ремесленника, к тому же… — ее плечи содрогнулись от очередных рыданий, — я изуродована. Ни один джентльмен не женится на мне. Я умру старой девой. — Ее голос поднимался все выше и выше.
 
— Старой девой? — эхом отозвался Аарон. — Из-за испорченного обеда? Не знаю, что и сказать, Диана. Разве что поздравить.
— Поздравить?
Посмеиваясь, он похлопал ее по плечу.
— Я вырос с матерью и двумя сестрами. Они любили поговорить. Но несомненно, твои слова — самый чистый образчик женской логики, что я когда-либо слышал. Один сбежавший угорь сделал тебя старой девой? — переспросил Аарон. Диана фыркнула. Он придвинул стул к ней и погладил по щеке. — Дай-ка я взгляну на ожог.
Она нехотя повернулась к нему лицом.
— Совсем отвратительно?
Ну что за вопрос. Будто бы что-то в ней могло показаться ему менее чем прекрасным.
— Это? — Он прижал палец к крошечному следу от ожога, краснеющему на нежной скуле. — Ерунда. Почти незаметно, совсем скоро и вовсе исчезнет. Я сто раз так обжигался.
— И ты по-прежнему невероятно привлекателен. Это утешает. — Диана промокнула глаза обрывками платка. — Ты считаешь меня смешной. Я и есть смешная.
— Конечно нет. Я все понимаю.
— Почему? Ты тоже боишься умереть перестарком?
— Я знаю, что нас воспитали по-разному, — улыбнулся Аарон. — Но у нас больше общего, чем ты думаешь. Я ведь тоже был старшим ребенком в семье. И когда отец умер, мне пришлось присматривать за матушкой и двумя младшими сестрами.
— Сколько тебе было лет, когда он умер?
— Семнадцать.
— Мне так жаль. Слишком рано, чтобы становиться главой семьи.
— Слава всевышнему, я был достаточно взрослым, чтобы занять место отца в кузнице. Я пустился в работу, потому что только так мог спасти семью. Проводил у наковальни столько времени, что ложась спать, продолжал во сне стучать молотком. И вот как-то раз, подковывая лошадь, положил руку не туда. Она ухватила меня за большой палец и сильно укусила. — Аарон поднял руку, показывая Диане. — Тот весь опух и почернел. Целую неделю я не знал, раздавлена ли кость. После потери отца это была худшая неделя в моей жизни. Я думал, что больше не смогу работать. Семья будет голодать…
— Всей жизни конец.
— Именно.
— Понимаю, о чем ты, — кивнула Диана. — Ты прав, мы похожи. Дело не в моей уязвленной гордыне, просто… Меня растили в убеждении, что моя семья зависит от меня. Что мои перспективы и — скажем прямо, мое лицо — залог нашего будущего.
— И потому понятно, почему обожженная щека заставляет тебя переживать о вечном девичестве bf1428. Однако логики в рассуждения все равно не добавляет. Ты должна уяснить, что больше не в ответе за семью. Особенно после того, как твоя сестра вышла за лорда Пейна.
— Знаю, — еще раз промокнула глаза Диана и вздохнула. — Не представляю, почему я сижу здесь и хнычу. Мне просто ужасно хотелось правильно приготовить обед.
Тронутый ее словами, Аарон опустил шероховатую ладонь на нежную руку Дианы. Ей не просто хотелось правильно приготовить обед. Как и самому Аарону, ей хотелось, чтобы у них все получилось. Но будет непросто.
Он нежно пожал ее руку и встал.
— Еще не все потеряно. Давай-ка все тут приберем и что-нибудь состряпаем.
Они принялись за дело вместе. Пока Аарон разжигал очаг, Диана протерла стол и подмела полы, а потом улизнула на минутку умыться и пригладить взъерошенные волосы. Какая-то гордость у нее все же осталась.
Вернувшись, она обнаружила, что Аарон достал из чулана яйца и сыр.
— Надеюсь, омлет подойдет, — сказал он. — Изысканной кухне я не обучен, но в холостяцкой стряпне поднаторел. После отъезда матери и сестер оставалось только выучиться готовить или голодать.
— Омлет звучит чудесно. — Диана удивилась, как все четыре яйца помещаются в большой руке Аарона, при этом своими большими пальцами он удерживает их отдельно друг от друга. — Куда они уехали? Твоя мать и сестры.