Эскиз нашей любви

Если я когда-нибудь перестану попадать в неловкие ситуации перед Кэмом, то, скорее всего, только когда небо рухнет на эту землю, а «Синие викинги» Максанса станут всемирно известной музыкальной группой.
– Мы то сходимся, то расстаемся, – скрестив руки на груди, пожимаю плечами, – Постоянно. А вообще, это не твое дело.
– Это простой вопрос, Банни, а ты злишься, и я, хоть убей, не понимаю почему.
– Не думаешь, что ты задаешь слишком личные вопросы?
– Не думаешь, что отвечать на них было бы гораздо легче, если бы ты не врала?
Вне себя от злости, сжимаю кулаки. Во лжи виновата я, но при этом злюсь я только на Кэма.
– Не думаешь, что ты переходишь границы, задавая личные вопросы?
– Но ведь тебе это нравится. И ты очень сильно боишься того, что это так. Разве нет? Брось, Банни, мы только что хорошо проводили время.
– Слушай, – вздохнув, я прикладываю ладонь к груди, – понимаю, что тебе скучно просто сидеть и ждать, пока стирается одежда. Но перестань уже издеваться надо мной, это утомляет.
И, не дождавшись ответа, я отхожу в сторону кофейного автомата. Разглаживаю помятую купюру и мысленно ругаю себя. Мне надо было просто признаться, что соврала или беззаботно отшутиться, – выглядела бы умнее.
– Я не издеваюсь над тобой и не подкатываю, – Кэмерон останавливается рядом и, облокотившись плечом на автомат, прячет руки в передние карманы джинсов.
– Тогда, – усмехаюсь я, – что же ты делаешь?
– Я общаюсь с тобой, Энди. Ты же в курсе, что люди общаются друг с другом не только для того, чтобы подкатывать? Оглянись, многие ведут диалоги, не будучи при этом в отношениях. В том, что ты смущаешься от невинно брошенных фраз, нет моей вины. Хотя должен признать, что даже мои разговоры о погоде или о блинчиках с шоколадом очень возбуждающие, но тут ничего не поделаешь.
Кэм пожимает плечами и отходит к ряду стульев, чтобы взять джинсовую куртку, что висит на спинке. Достав из кармана пачку сигарет, он выходит на улицу, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Ладно, если отбросить разговор о возбуждающих блинчиках, погоде и пошлые шутки, и правда возникает вопрос: откуда это убеждение, что парень может захотеть общаться со мной, только если я ему нравлюсь или если он надо мной издевается? Я совсем отвыкла от новых знакомств и теперь вижу, что выгляжу как дикарка.
Беру маленький картонный стаканчик из автомата и, пока размешиваю сахар, наблюдаю за Кэмом сквозь стеклянные двери. Присев на скамейку, он закуривает сигарету, откидываясь на деревянную спинку. Потоптавшись на месте в нерешительности, выхожу на улицу и сажусь рядом. Кэм косится на меня, но не поворачивает голову.
– Теперь ты преследуешь меня. Это подкат или ты издеваешься надо мной?
– Ну да, – отвечаю я и пожимаю плечами. – Подкат. Ты плохо понимаешь мои намеки, вот я и решила попробовать взять тебя молчаливым напором и настойчивым взглядом.
Он делает очередную затяжку и, потушив сигарету в урне, поворачивается.
– Даже не знаю, что мне нравится в тебе больше, Энди: когда ты молчишь или когда несешь всю эту милую чушь.
– Слушай, мне сейчас правда очень неловко. Наверное, теперь ты считаешь меня не только фригидной, но и сумасшедшей пьяницей с манией величия.
– Разве что немного. Потому что отчасти ты была права: ты определенно нравишься мне, Энди Уолш. И да, я подкатываю к тебе.
Усмехнувшись, качаю головой и откидываюсь на спинку скамейки. Сделав глоток капучино, я молча протягиваю стаканчик Кэму в знак примирения. Он берет кофе, и я уже точно знаю, что он нарочно касается моих пальцев, а я отчаянно пытаюсь найти в себе желание отстраниться, но не могу.
Кэмерон поднимается и идет обратно к дверям прачечной.
– Эй, – оборачиваюсь я, – а мой кофе?
– Прости, милая, но теперь это мой кофе. Теперь у меня будет повод, чтобы угостить тебя в ответ.
– Кэм, – зову я, когда он открывает стеклянную дверь, – если вдруг захочешь угостить, то я больше люблю шоколадное молоко.
Он присвистывает.
– Вот же черт.
– Что на этот раз?
 
– Это звучит как напиток для мечтательных девственниц, которые очень хотят татуировку.
– Придурок.
Качнув головой, я отворачиваюсь и мысленно отмечаю, что не могу перестать улыбаться.
 
Глава 6
 
Университет, столовая.
12.02.18. День.
Во время обеда у меня разыгралась мигрень из-за Нейта и Джин. Они без остановки смеются, бросаются едой и совсем не собираются помогать мне с подготовкой к тесту по астрономии, как обещали. Сжимая тетрадь с конспектом, я поглядываю на вход в столовую, надеясь увидеть Гарри, который, как обычно, задерживается; это моя последняя надежда, может, хоть он поможет мне с учебой.
– Нейт, ну отдай! – Джин со смехом перегибается через стол, пытаясь отобрать у него яблоко. – Ты сейчас получишь!
– Да? – он смеется, пряча яблоко за спину. – Напугала.
– Я же сейчас встану.
– Это что, должно было убедить меня? Эндс, ты слышала? Она сейчас встанет.
– Сейчас я встану, если вы не поможете мне, – говорю я и прикрываю лицо тетрадью, когда Джин кидает в Нейта морковные палочки.
Со стороны они смотрятся, как влюбленные школьники, а точнее, Нейт: он буквально светится, когда Джин рядом. И как она не замечает этого?
– Даже не вздумай его есть, я же на диете, и это яблоко – самая вкусная часть моего обеда.
– Зачем тебе худеть? Ты и так, когда встаешь боком, становишься почти прозрачной.
– У меня бока висят.
– Не неси чушь.
Нейт прав, Джин действительно даже слишком худая, только вот на днях Гарри умудрился пошутить, назвав ее «крепышкой», и теперь она мучает себя диетой.
Глянув в сторону, Джин вздрагивает. Причина ее ступора – Гарри. Он идет по столовой, закинув руку на плечо Пруденс Шафтер. Прю – хорошая девушка, в свободное от учебы время она занимается благотворительными фондами и поет в церковном хоре. И ей не место рядом с таким парнем, как Гарри.
Скривив губы, Джин отворачивается, а вот Нейт с интересом оглядывается.
– Черт возьми, он закадрил святошу! Как?
– Да как обычно, – отвечаю я. – Наверное, пригрозил вырезать всю ее верующую семью.
– Не смешно, – бурчит Джин, опуская взгляд на тарелку с салатом. – Странно, что его вообще заинтересовала скромница.
– Не расстраивайся, – подбадривает Нейт, возвращая ей яблоко. – Это ненадолго.
Гарри провожает Прю до столика, где сидят ее подруги, и направляетсяк к нам. Поправив волосы, Джин запрокидывает голову и начинает смеяться. Так ненатурально и громко, что даже жутко.
– Ох, Нейт, ты как скажешь, со смеху можно умереть.
– Что вас так рассмешило? – отодвинув стул, Гарри присаживается напротив и, сцепив руки под подбородком, подмигивает. – Как прошли выходные, Джини?
– Прекрасно, – пожав плечами, она выхватывает тетрадь из моих рук. – Что там тебе нужно было проверить?
– Джини, ну прости за то, что не позвонил тогда.
Все-таки не позвонил. Пинаю под столом ногу Гарри, на что он лишь приподнимает уголки губ.
– Ничего страшного, мне было чем заняться.
– Эй, – он подается вперед и, протянув руку, сжимает ее ладонь, – я правда хотел позвонить тебе, но у меня появились срочные дела.
Он говорит так правдоподобно, что я еле сдерживаюсь, чтобы не вмешаться в разговор. Перевожу взгляд на Нейта: тот молча следит за ребятами.
– Все в порядке? – поверив, обеспокоенно спрашивает Джин.
– Теперь да. У меня были проблемы, и на самом деле ты – единственная, кому я хотел позвонить, но правда не мог. Сложные обстоятельства, понимаешь?
– Конечно, – выражение ее лица смягчается, и она откладывает мою тетрадь.
И как глядя на это можно вообще доверять парням? Я бы могла влезть со своей правдой, но проблема в том, что она не нужна Джин. Мы пару раз сильно ругались из-за этого. Даже если я принесу ей видеодоказательство, а Гарри скажет, что это фейк, она поверит ему.