Час гончей (СИ)
Лет на пятьдесят желательно.
Когда я вышел на улицу, детвора уже разбежалась, а Глеб прогуливался вокруг машины, словно следя, чтобы с нее по-тихому не сняли колеса.
— Ну как сундук? — поинтересовался я.
— Цел, — отозвался друг, — а вот бумажник у меня все равно стащили. И даже хранитель не помог…
Мелкая псина, сидевшая на заднем сидении, наморщила носик, как бы говоря «кто ты мне вообще?». А потом жалобно уставилась на меня, будто напоминая о кое-чем важном. Хранитель без хозяина — это просто не хранитель. Ничего, скоро будет тебе хозяин — точнее, хозяйка.
— Ну что, теперь домой? — спросил Глеб, усаживаясь за руль.
— Не спеши. Сначала в зоомагазин, а потом в супермаркет.
— А в супермаркет-то зачем? — не понял друг.
— Как зачем? За чаем.
Когда мы приехали домой, в гостиной словно проходил девичник. Хрустел попкорн (от которого не отказалась даже наша балерина), а на экране шла какая-то слезливая мелодрама. Уля, Ника и Агата расслабленно устроились на диване — и только Дарья сидела с книгой у камина, делая вид, что это глупое кино ей абсолютно неинтересно, но то и дело поглядывая на плазму вместе со всеми. Даже Харону нашлось здесь место. Поганец примостился на полу около ведьмочки, положив ей на колени указательный палец, который она заботливо массировала. Такими темпами ему скоро будут делать и маникюр.
Стоило занести песика в дом, как эти миленькие маленькие глазки сразу очень расчетливо оглядели девушек — всех, которые были в гостиной — будто прикидывая, какая будет заботиться о нем лучше всех.
— Это кто? — Уля первой заметила щенка в моих руках, чью пушистую шею перевязывал большой красный бант.
— А это подарок тебе, — сказал я.
Моя красавица мигом вскочила с места.
— А мне подарок? — следом спросила с дивана Ника.
— А мне? — влезла ведьмочка.
«А я говорил, — заявил Глеб, сваливая корм и собачью лежанку в угол, — нечего тащить столько баб в один дом.»
— Об этом подарке, — я поправил съехавший с псинки бант, — надо заботиться.
— А можно мне подарок, который просто носить? — кокетливо поинтересовалась наша икона стиля.
— А мне съесть, — выдала Агата.
— Какие же вы меркантильные, — заметила из своего угла Дарья.
— Почему? — отозвалась ведьмочка. — Без еды же нельзя, не то что без одежды… — и ехидно покосилась на Нику.
— То есть, — та прищурилась в ответ, — без одежды можно? А чего ж ты тогда в одежде?
— А сама-то! — парировала подруга.
— А вы можете раздеться, — галантно предложил Глеб и плюхнулся на диван между ними, — тут никто возражать не будет…
На этом спор и заглох. Мой полудурок, не получивший ничего, в качестве компенсации потянулся за пультом, планируя переключить канал. Песик, верно прикинувший расклад, все это время жалостливо смотрел своими глазками-бусинками на подошедшую девушку. Уля, восторженно разглядывавшая его в ответ, нетерпеливо потянула руки. Надо же, так она не радовалась еще ни одному моему подарку, хотя я ей много дорогих вещей подарил: духи, белье, украшения. Знал бы раньше, у нее бы уже был целый компактный зоопарк.
— Подожди, — остановил я и мягко вложил в ее протянутую ладонь коробочку чая, — сначала про чай.
— Про что? — не поняла она. — Про чай?
— О, вы бы видели, что он может без чая, — ухмыльнулся с дивана Глеб.
— И что же может этот маленький песик? — со скепсисом протянула Агата, отбирая у друга пульт.
— Если коротко, этот маленький песик может стать очень большим, — пояснил я.
— И сожрать тут всех на десерт, — кивнул мой полудурок.
— Поэтому крайне важно поить песика чаем.
— Это хранитель, — наша мадам догадалась раньше всех.
— Личный хранитель для меня? — с придыханием спросила Уля.
— Так что больше в этом доме тебя ничего не напугает, — подытожил я.
Владелицы карликовых собачек вообще страшные женщины — никогда не знаешь, какая из них носит на руках крошечного песика, а какая жуткую тварь.
Уля впечатлилась еще больше и, прильнув ко мне, оставила несколько жарких поцелуев на моих губах под романтичный саундтрек с экрана. Остальные девушки даже переместили глаза с экрана на нас, словно тут картинка была поинтереснее, и, воспользовавшись возможностью, Глеб таки переключил канал. Я же посадил песика на пол и слегка подтолкнул к новой хозяйке.
Щенок сделал к Уле один шажок — еле-еле, слабо покачиваясь — и тут же плюхнулся на зад, всем видом показывая, какой он маленький и несчастный и как ему отчаянно нужна хозяйка. Да что ж ты тут изображаешь, паршивец! Я же видел, как ты скакал по скотобойням.
И в этот миг, прежде чем Уля успела к нему прикоснуться, на мелкого поганца нацелил свои пальчики поганец покрупнее. Харон потянул к пушистой шкурке свои загребущие костяшки, собираясь расквитаться то ли за змею, которая раз за разом его уделывала, то ли за Ву, которого не мог поймать. Щенок, который, обратившись, стал бы не меньше, показательно беспомощно шлепнулся на пушистое брюшко и задрожал. Следом будто задрожала вся гостиная — так дружно девчонки заголосили не трогать его. Растерянный и пристыженный Харон торопливо отдернул конечность и метнулся тенью под диван. Понял, поганец? Вот она сила милоты.
— Испугался, бедненький? — Уля моментально подхватила песика на руки и прижала к себе.
— Харош, ну нельзя же так, — покачала головой Агата. — Он же маленький…
— Лапочка, — подойдя, Ника потрепала шпица за ухом.
Щеночек же, перекочевавший в объятия новой хозяйки, все еще изображал полную беспомощность, выбивая из девчонок сочувственные ахи, охи и поглаживания. Только сейчас я понял, какого же страшного монстра привез домой.
В кармане внезапно задергался смартфон, и на экране высветилось «мастер Верхов». Мне звонил старый знакомый бабушки Агаты, которому я отдал на исследование зеркало.
— Мессир Константин, — воодушевленно заявил в трубку он, — думаю, вам стоит это увидеть…
— Вылазь, — я постучал по поверхности зеркала, вновь вернувшегося на стену моего кабинета. — Я знаю, что ты там.
Однако то, что скрывалось внутри, явно хотело отсидеться по-тихому. Вот только оно уже попалось.
— Присмотритесь, мессир, — мастер навел лупу на витиеватый узор вокруг зеркала сразу, как только я зашел к нему в мастерскую.
— Это что, руны? — спросил Глеб, приехавший вместе со мной.
Незаметные обычному глазу, вдоль зеркального ободка по всему периметру шли крохотные знаки, ловко вписанные в узор, словно намеренно спрятанные среди него.
— Нет, — ответил мастер, — это слова древнего заклинания, чтобы удержать то, что в этом зеркале, в этом зеркале. Потому что это не просто зеркало. Это — ловушка… Потеряется один символ, и то, что внутри, выйдет наружу. Но это зеркало сделано очень хорошо, на совесть.
Он перевернул вещицу, показывая два переплетенных инициала «МК» на обороте.
— Очень старая семья, работает в Барселоне уже пять веков, и за качество они ручаются головой. А как еще, когда имеешь дело с веномами?..
В зеркале будто мелькнула тень и мгновенно разгладилась.
— Я тут навел справки, — продолжил Верхов. — Этот заказ пришел в Лукавые ряды с большим опозданием. Его практически потеряли по дороге, а потом чудом нашли. Как я понял, ваш отец его очень ждал, но так и не дождался. Не хочу быть нетактичным, — чуть смущенно добавил мастер, — но, наверное, вы понимаете, какого венома он мог так ждать.
Ну конечно, я понимал, какой веном был самым важным в его жизни.
— И что, вы хотите сказать, что здесь тот самый веном?
— Все на это указывает, — ответил мастер, — Хотя я не уверен наверняка. Для этого вам бы с ним сначала пообщаться…
Что я и пытался сделать, вернувшись с зеркалом домой.
— Вылазь, — повторил я. — Чем дольше ты прячешься, тем хуже тебе будет.
Однако по-прежнему ничего, кроме моего отражения, не появлялось — будто вещица была самой обычной. А ведь если именно этот веном затянул отца на сторону Темноты, значит, он что-то знает, чем-то обладает и чем-то может поделиться — или не может, потому что эта зараза из зеркала пока не высовывается.