Сбежать нельзя остаться (СИ)

Отец, Алексей Васильевич, отставной военный. Суровый, но справедливый. И тоже какой-то проницательный. Видел, чувствовал меня так, будто знал с рождения. И пока остались с ним наедине, как-то по-доброму улыбнулся и сказал:
— Я рад, что он познакомил нас именно с тобой.
Я потом долго пыталась разгадать эту фразу, даже у Сашки спрашивала, но тот пожимал плечами, отшучиваясь, что отец возможно слишком осведомлён о его прошлой жизни… Вроде в какой-то разведке служил в своё время.
А ещё у них был дед Питэр, по-русски Пётр, иммигрант из какого-то английского графства, которому вся семья обязана фамилией. Но дед настолько обрусел, что всё время предлагал выпить за счастье молодых и пытался покричать «горько» даже под чашку чаю.
Не обошлось, конечно, и без неприятных встреч — на второй день нашего пребывания у родителей в гости пришла бывшая одноклассница и, похоже, первая любовь Сашки — Галина Демидова — именно так мне её представили. Красивая. И, кажется, успешная по меркам этого города. На Сашку она смотрела как на свою законную собственность, на меня — как на воровку. Намекала на какие-то деловые поездки, командировки с возможностью встреч… И вот тут я поняла, что ревную по-чёрному! И да, замуж пойду — просто чтобы стоять выше таких вот дамочек. Промолчала, конечно, после её ухода, хоть и хотелось поколотить нашего будущего папочку, который все два часа, пока эта дамочка пила чай, притворялся идиотом, не понимал её жирных намёков, но и не спешил выставить гостью за дверь. Однако, когда предложил отправляться спать, кстати, нам по понятным причинам выделили общую комнату с общей кроватью, я отказалась, сославшись, что должна помочь убрать со стола, а потом хочу поболтать с Ириной Ивановной.
В кухне увидела, как женщина выбрасывает в мусор большой красивый торт, который принесла к чаю Галя. На мой немой вопрос Ирина Ивановна ответила улыбкой:
— Не надо нам её тортиков, правда?
— У них серьёзно было? — спросила я, опускаясь на стул.
— Детство! — отмахнулась женщина. — Галинка хвостом вертела, всё каких-то подвигов требовала, доказательств любви. Теперь вот локти кусает! А я считаю, нечего было из пацана нервы тянуть. А теперь всё, поздно, — усмехнулась, с каким-то восторгом и гордостью поглядев на меня. — Он из этого чувства вырос давно. Ты не переживай, я сына знаю. Он на тебя смотрит, как на чудо. А на неё — как на чудачку. Чего б она не задумала, все её уловки он уже знает, максимум проучит за старые обиды, да и то, если Галина настаивать будет.
— Что-то мне домой захотелось, — призналась я. Женщина понимающе улыбнулась, подошла и обняла меня:
— Высыпайтесь и поезжайте, если тебе так спокойнее будет, — гладила меня по голове и говорила. — Волноваться тебе сейчас нельзя. А раз пигалица эта нервирует, поезжайте.
— Вот бы вы к нам поближе жили! — сказала и почему-то расплакалась. Видимо гормоны!
— Если с ребёночком нужно будет помочь, я приеду. Ты главное себя береги! А я пока носочков навяжу…
С нею было так тепло. Невероятная женщина!
А когда я осторожно забиралась под одеяло, меня по-хозяйски притянули поближе, зафиксировали в объятиях и сообщили:
— Сначала в ЗАГС, только потом домой.
— Ты что всё слышал? — я разозлилась и хотела было вырваться, но кто б мне позволил! Вчера уставшие с дороги уснули, не помня себя, а сегодня мужчина добрался до меня и отпускать был не намерен.
— Я вообще-то на жизнь зарабатываю тем, что всё обо всех знаю, и вовремя прогнозирую сценарии событий и стратегии выхода из трудностей. Так что да, я всё слышал. И да, это шантаж. Дед сказал, до весны не доживёт, а на свадьбе выпить хочется. Так что расписываемся здесь, а в следующем году будет красивая церемония венчания уже дома. Публичная. Чтобы ты больше не чувствовала себя мышью под веником, когда заявится какая-нибудь Галя. На правах моей супруги ты уже завтра сможешь выставить её за дверь. Ты, конечно, и сегодня могла, но почему-то смутилась…
— Ты невыносим! — вздохнула, не зная, что сказать, и почему-то вдруг успокоилась.
 
— Это согласие?
— А был вопрос? — я повернулась через плечо. Мужчина усмехнулся и зажёг тусклый торшер, что стоял с его стороны кровати. Взял с прикроватной тумбочки приготовленную заранее алую коробочку в форме короны и протянул мне:
— Я влюбился в тебя с первого взгляда, Кира. И мучился вот точно таким же чувством мерзкой ревности всё то время, что ты была вне пределов досягаемости. Поэтому я не спрашиваю, я предлагаю стать моей женой!
Вот тут мне стало по-настоящему страшно! Почувствовала, как отливает кровь от лица. Соглашусь — и всё, и мы навсегда… Ну, наверное. Мне бы хотелось… Ну а раз хотелось бы… В общем я дрожащими руками взяла коробочку… Конечно же там было кольцо, и конечно же с каким-то сияющим камнем…
— Надеваем? — ехидно улыбнулся мужчина.
Я только невнятно промямлила что-то и зажмурилась, протягивая руку. Блин, это было как прыжок в тёмную воду! Страшно, жутко, дух захватывает и да, голова кружилась тоже. И потом ощущение, что всё! И кислород появился, и кровь в организме забурлила, подогреваемая адреналином…
— Мам, пап, она согласилась! — прокричал в сторону двери Сашка.
Но первым в комнату ввалился дед! И он плакал! Его руки дрожали, когда он меня обнимал, а я представить боялась, что было бы со стариком, откажись я. Они тут все меня приняли как свою. Ну чего мне ещё нужно было? Сраная трусиха! Да, вокруг нормальных мужиков всегда ошиваются такие, как Галина Демидова. Но если мужик нормальный, и его женщина не идиотка, семье быть. Ведь так? Хватит уже намеренно загонять себя в статус случайно залетевшей любовницы. Тем более все в этой семье хотят видеть меня её частью. Официально. Со всеми правами и обязанностями.
  
Эпилог
 
Мы расписались на следующий же день. Вот так просто пришли в местный ЗАГС и всё, и вот я уже часть семейства Райт. Было странно, правда. И, нет, я была рада, да кого я обманываю, я счастлива была! Вот честно! И плевать, что без белоснежного платья и глубоко беременна! Да, все девочки в детстве мечтают о платье, фате, гостях и пышном празднике… А вот мне было плевать, что эта всеобщая мечта прошла мимо меня, потому что по ощущениям осуществилась какая-то другая, о существовании которой я даже подозревать боялась. Мой принц на своём белом внедорожнике был рядом!
И когда мы вернулись, Сашка на правах законного мужа запретил мне жить в соседней комнате. И я снова была счастлива, потому что спать в его объятиях мне нравилось гораздо больше.
А в марте у нас родилась дочка с пронзительными синими глазами. Говорят, у всех младенцев глаза синие, но я знала, что у нашей принцессы просто папины глаза. Мы назвали её Аней. Ну… вроде было в нашей истории это имя, вот и нечего добру пропадать. Тем более звучало классно: Анна Райт. Гордо, величественно… И едва я почувствовала в себе силы, начала восстанавливать форму, прямо с дочкой на руках. Помню, мы с ней кружились в белом холле, где я когда-то танцевала пару сольных номеров для Райта, и он как раз вернулся со своей серьёзной мужской работы!..
— Ты с ума сошла! — воскликнул и направился ко мне, чтобы отобрать дочку. Он вообще переживал за неё раз так в пять больше, чем я, и раз так в десять больше, чем следовало.
— Спокойно, папочка! — а мы ловко увернулись от загребущих рук. — Смирись уже, ты попал в семью танцоров, — и сделали ещё парочку туров, прежде чем оказались-таки в объятиях.
— Кира, какие танцы! — возмущался муж.
— А ты подожди лет пять и увидишь, — улыбнулась я и дотянулась только до его подбородка, чтобы поцеловать. — С возвращением! — ему всегда очень нравилось почему-то именно это — когда я встречала его с работы этими словами. Замирал в этот момент и как-то успокаивался. Однажды признался, что в этот момент у него возникает ощущение, будто с войны вернулся, домой, в свою тихую и уютную гавань. А у меня теперь всегда был способ настроить его на мирный лад, вспомнить, что мы не просто муж и жена, но ещё и любящие друг друга люди.