Святой (ЛП)

Сэйнт совсем не интересуется жизнью, которую запланировал для него его отец, и это огромная точка напряженности между ними. Его мать ничего не делает, чтобы помочь ему, всегда принимает сторону его отца и подчиняется желаниям своего мужа, как это сделала бы Лорел.
Однажды ночью он прямо сказал мне, что это была главная причина, по которой он больше не хотел ее.
— Я не хочу девушку, которая будет целовать мою задницу так же часто, как сосет мой член. Я хочу девушку, которая позвонит мне по поводу своей ерунды, а потом отсосет мой член.
Я назвал его мудаком, а затем продолжила сосать его член.
Единственное, что раздражает в новом развитии наших отношений, это то, что он постоянно просит меня рассказать ему больше о друге, которого я обидела. Он как собака с костью, и я не могу отвлечь его. Я отказываюсь развивать эту тему, потому что я просто не могу снова окунуться в воспоминания с той ночи. Не с ним. Ни с кем.
— Почему ты просто не скажешь мне? — спрашивает он меня однажды ночью, когда мы лежим, свернувшись калачиком, в моей постели.
— Это не твое дело, вот почему, — огрызаюсь я в ответ.
Он хватает меня и тянет вверх и на себя, так что я оседлала его колени, его полутвердый член прижимается к моей киске.
— Я наговорил тебе кучу настоящей чуши, — рычит он. — Ты ничего не даешь мне взамен, Эллис.
— О, неужели?
Мой голос язвителен, когда я протягиваю руку под нами и обхватываю его член своими пальцами.
— Я тебе ничего не даю?
Он полностью затвердевает в моей руке, и я выстраиваю его в линию рядом с своим входом. Я опускаюсь на него сверху и заставляю его забыть все о моих маленьких грязных секретах. По крайней мере, на данный момент.
Я знаю, что отвлечь его сексом не всегда будет решением. Он недоволен маленькими лакомыми кусочками, которыми я кормлю его о Карли, и несколькими счастливыми воспоминаниями из моего детства, и я понимаю почему. Ему не нужны мои крошки. Он хочет весь банкет, который является моей сложной, испорченной жизнью.
За пределами наших ночных посиделок и чатов мы с Сэйнтом сохраняем видимость того, что все еще ненавидим друг друга так же сильно, как и раньше. Единственные люди, которые знают о том, что между нами происходит, это Лиам и Гейб. Гейб, похоже, не возражает и даже относится ко мне все больше и больше как к другу, как будто, будучи приятелем Сэйнта по траху, я каким-то образом сделала себя достойной его доброты. Лиам, с другой стороны, отказывается уделять мне время. Он даже почти не смотрит на меня больше, когда мы на уроке английского или пересекаемся в кампусе.
Отношения между ним и Сэйнтом тоже кажутся более напряженными, чем обычно. В тот единственный раз, когда я набралась храбрости спросить Сэйнта о Лиаме, он ненадолго вернулся к своему старому, придурковатому состоянию и велел мне отвалить. Я сделала именно это, взбешённая, но он появился у моей двери позже ночью и делал сумасшедшие вещи своим языком, пока я не простила его.
После этого я оставила данный вопрос. Это их драма, а не моя. У меня и так достаточно своего дерьма, с которым нужно разобраться.
Осенние каникулы не за горами, и кроме Сэйнта, впереди два важных события, которые занимают все пространство моего мозга. Первое — это бал-маскарад на Хэллоуин, с ним я помогаю Лони и ее комитету планирование. Я все еще не собираюсь идти, несмотря на Лони и, что удивительно, настояния Сэйнта, что я должна это сделать.
Вторым большим событием являются пробы в команду по плаванию. Я более чем готова к ним, но не могу не нервничать. Прошло так много времени с тех пор, как я участвовала в соревнованиях, что, надеюсь, я готова к тому, что этот груз снова ляжет на мои плечи.
Утром в день проб я направляюсь через кампус в центр отдыха, чтобы подготовиться, когда сталкиваюсь с самым последним человеком в мире, которого я когда-либо хотела видеть.
Лорел.
На этот раз она одна, никаких Барби из Трастового фонда не видно, но часть меня ожидает, что они в любой момент выскочат из кустов и неожиданно нападут на меня с носками, набитыми драгоценностями от Тиффани.
 
Я настороженно останавливаюсь перед ней.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь? — спрашиваю я, приподнимая бровь.
Она вздергивает подбородок и смеривает меня самым дерзким взглядом.
— Слышала, ты сегодня пробуешься в команду по плаванию.
Я пожимаю плечами.
— И что? Какое это имеет отношение к тебе?
Она складывает руки на груди и выпячивает бедро.
— О, я просто хотела пожелать тебе удачи.
— Отвали, — рычу я, собираясь обойти ее, но она быстрее и преграждает мне путь.
— Я серьезно, — настаивает она.
Как будто я когда-нибудь поверю в ее чушь.
— У меня нет на это времени, Лорел. Мне нужно подготовиться.
Лорел прижимает руку к моей груди, чтобы остановить меня.
— Послушай, вот правда. Я хочу, чтобы ты вошла в команду, потому что, если ты будешь занята плаванием, у тебя не будет времени отвлекать Сэйнта.
Я моргаю. Несколько раз.
— Отвлекать Сэйнта?
Она бросает на меня взгляд, который говорит мне, что она считает меня редкостной дурой.
— Он явно заинтересован в тебе, но ты просто блестящая новая игрушка, с которой он может поиграть, когда ему скучно. Если тебя не будет рядом, чтобы уделить ему внимание, он забудет о тебе и вернется ко мне.
Я не могу поверить, в каком она отчаянии.
— Тебе действительно нравится Сэйнт, Лорел, или тебе просто нравится, что все остальные его боятся?
Ее лицо становится ярко-красным, и я могу сказать, что ущипнула ее за нерв. Однако вместо того, чтобы кричать на меня, как я ожидала, она на мгновение успокаивается, прежде чем заговорить снова.
— Я понимаю, — бормочет она. — Я понимаю, почему ты так думаешь, но какое тебе дело? Он тебе даже не нравится. Разве ты не предпочла бы, чтобы он обратил на меня внимание и оставил тебя в покое?
Она явно не знает, что мы с Сэйнтом спим вместе. Я испытываю большое облегчение, понимая это. Последнее, что мне было нужно, это чтобы она убила кролика и оставила его у моей двери.
— Послушай, я не знаю, какова твоя история с Сэйнтом, и не хочу знать. Все, что я могу сказать наверняка, это то, что он парень, который не сделает ничего такого, чего бы он не хотел делать. Если он не хочет заниматься тобой, то ничего не изменится от того что я занята и держусь от него подальше.
— Я не спрашивала твоего мнения, — шипит она. — Послушай, тебе не нужно мне верить, но в знак доброй воли, вот. Она на мгновение роется в своей гигантской дизайнерской сумке, а затем достает причудливую стеклянную бутылку воды.
— Что это такое? — спрашиваю я, мгновенно заподозрив неладное.
— Предложение мира, — объясняет она. — Только на сегодня. Пожелать удачи на твоих испытаниях.
Я смотрю на бутылку так, словно это гадюка, готовящаяся нанести удар.
— Что в ней? — спрашиваю я.
Она закатывает глаза.
— Это гребаная дизайнерская вода. Смотри, печати даже не сломаны.
Я осматриваю бутылку более внимательно, и убеждаюсь, что, по крайней мере она говорит правду о печати. Я нерешительно протягиваю руку и беру у нее бутылку.
— Спасибо
— Тебе не нужно становится вежливой. — говорит она. Затем задирает нос и проходит мимо меня.
Я думаю, мы закончили с этим разговором.
Фыркая, я откручиваю крышку с мирной воды и делаю здоровый глоток, продолжая свой путь в центр отдыха.
Она отравила меня.
Эта чертова сука отравила меня!
Я такая глупая. Я не должна была доверять ей. Я должна была догадаться, что у нее в рукаве припрятан какой-то дьявольский план. Когда я добралась до своего шкафчика в центре отдыха, дверь была открыта, и это был мой первый признак того, что что-то не так. Заглянув внутрь, на моем школьном купальнике, выданном для проб, спереди большими красными буквами было написано слово ШЛЮХА.
 
Я уставилась на него в ужасе, мой разум лихорадочно пытался придумать какой-нибудь способ исправить это. Потом у меня заурчало в животе. Едва добравшись до туалетной кабинки, перед самым началом катастрофы, мой желудок уже сводило судорогой. К тому времени, когда я смогла, пошатываясь, выйти из кабинки, мое лицо было мокрым от слез, а желудок был совершенно пуст, но все еще не отпускало. В таком состоянии я ни за что не смогла бы попробовать себя в команде. Со сдавленным рыданием я выбежала из раздевалки и не останавливалась, пока не добралась до своего общежития.