Бунт Хаус (ЛП)

— Значит, ты считаешь, что английский язык не эволюционирует? — спрашивает ее доктор Фитцпатрик.
— Конечно, это так. Обычно, когда что-то развивается, это происходит к лучшему. Наш мозг стал больше и сложнее, потому что мы научились говорить и общаться с помощью языка. Это было улучшением по сравнению с более простыми, примитивными версиями нашего разума. Текстовая речь и сленг не являются позитивным улучшением нашего языка. Это просто лень.
Доктор Фитцпатрик потирает руки.
— Это уже что-то, ребята. У кого-нибудь есть что сказать на заявление Дамианы?
Рэн откидывается на спинку кожаного дивана, поворачиваясь так, что его спина опирается на подлокотник. Он вскидывает ноги, переплетает пальцы и кладет их на грудь.
— Спустись с небес, Дэми. Ты все время используешь текстовую речь. Ты далеко не пурист (прим. приверженец пуризма, человек, выступающий за чистоту нравов, языка и т. п.).
— Нет!
— LOL. LMFAO. BTW. NP. Ты все время пишешь мне это дерьмо.
Ха. Почему меня не удивляет, что Дамиана и Рэн переписываются? Они оба такие отвратительные. Они, наверное, лучшие гребаные друзья.
— Это не совсем текстовая речь, — возражает Дамиана. — Это всего лишь аббревиатуры.
О боже мой. Она не могла этого сказать. Серьезно? Я прячу улыбку за блокнотом, прячу смех за зубами и двумя сотнями страниц чистой разлинованной бумаги.
— Похоже, ты не согласна, Элоди, — говорит доктор Фитцпатрик.
О, да ладно вам.
Его пристальный взгляд прикован ко мне, в глазах пляшут веселые огоньки. Я могла воздержаться от смеха в ответ на замечание Дамианы, но забыла о тех частях своего лица, которые не закрывала. Леви всегда говорил, что я улыбаюсь больше глазами, чем ртом. Развернувшись на стуле, Дамиана с ненавистью смотрит на меня.
— Давай, Стиллуотер. Выкладывай, если ты считаешь себя такой чертовски умной.
Все средние школы одинаковы. Даже безумно дорогая частная школа-интернат. Независимо от богатства, стиля воспитания, возможностей или разнообразия, всегда есть одна популярная девушка, которая думает, что ее дерьмо не воняет. Меня успокаивает то, что я знаю, чего можно ожидать в Вульф-Холле, но один раз, только один единственный раз, было бы здорово, если бы вся эта подлость не была чем-то особенным. Судя по прошлому опыту, качать головой и держать рот на замке в этой ситуации будет хуже для меня, чем говорить то, что я думаю. Так же, как и в естественном мире, проявите любые признаки слабости, и хищники придут к вам и сделают все возможное, чтобы вас подавить. Они чертовски неумолимы. Вот почему я стараюсь, чтобы мои руки не дрожали, когда опускаю блокнот и смотрю ей прямо в глаза.
— Да, это аббревиатуры, но LOL? BTW? Акронимы. Эмодзи. Сокращения. Все они считаются текстовой речью.
Я это очень хорошо знаю. Полковник Стиллуотер так яростно презирает все формы сленга, что поклялся сломать мне пальцы, если я когда-нибудь им воспользуюсь. А мой отец скорее переломает кости, чем нарушит обещание. Я никогда в жизни не использовала аббревиатуру в текстовом сообщении.
Дамиана сердито смотрит на меня из-под своей скомковавшейся туши. Некоторые люди могли бы счесть ее интенсивное использование тонального крема и контуринга красивым, но мне кажется, что она носит чье-то чужое лицо.
— А почему бы тебе просто не заткнуться на хрен? Ты здесь всего пять минут, и думаешь, что владеешь этим местом?
Вау. В чем проблема этой сучки? Я едва глазом моргнула с тех пор, как приехала сюда, и почему-то Дамиана уже чувствует угрозу от меня. Борьба за власть — не мой конек. У меня нет никакого интереса соперничать за ее корону. Все, что я хочу сделать, это выполнять свои задания, получать хорошие оценки, чтобы успокоить полковника Стиллуотера, а затем убраться отсюда к чертовой матери, как только я закончу учебу. Рядом со мной Карина издает звук отвращения.
— Полегче, Ди. Сбавь обороты. Элоди просто…
Лицо Дамианы искажается от отвращения.
— Что это за имя такое — Элоди? Звучит так, словно она какая-то французская шлюха.
 
— Ха! La petite pute française (прим.с фран. «маленькая французская шлюха»), — говорит Пакс со своего места на полу у окна. — Ты берешь в евро, Стиллуотер? Или пара зеленых заставит тебя лечь на спину? Обменный курс сейчас просто убийственный.
— Ну ладно, ладно. Довольно, — мягко говорит доктор Фитцпатрик, поднимая руки.
Он не выглядит шокированным или даже отдаленно обеспокоенным тем, что сказала Дамиана, или дерьмовыми комментариями Пакса, если уж на то пошло. Однако все замолкают в ту же секунду, как он говорит, повинуясь его ленивой команде. Пакс все еще многозначительно подмигивает мне, прикусывая кончик языка. Очевидно, он прокручивает в голове целый ряд непристойных сценариев.
— Не хотелось бы тебя огорчать, Ди, но если ты используешь эти термины, когда пишешь Рэну, то это значит, что ты используешь текстовую речь, — подтверждает доктор Фитцпатрик. — Если ты…
— Как будто я бы написала этому извращенцу! — кричит она.
Рэн ухмыляется и закрывает глаза.
— Конечно, пишешь. Обычно после полуночи. И еще, да. DTF также считается текстовым языком.
Дамиана вскакивает со своего места и тычет пальцем в Рэна, который с закрытыми глазами не видит ее возмущения.
— Ты просто кусок дерьма, Рэн Джейкоби. Я бы никогда не трахнула тебя. И уж точно никогда не попросила тебя об этом.
— Ладно, ладно, садись. Рэн, прекрати свои пошлые разговоры, пока я не отправил тебя в офис Харкорта. Вы, ребята, знаете, что я люблю оживленные дебаты, но мы немного отклонились от темы. Как вы думаете, класс, что сказал бы старина Шекспир обо всех новых словах, которые мы создаем, чтобы выразить себя?
Дебаты продолжаются. Каждый раз, когда класс каким-то образом отклоняется к теме секса, доктору Фитцпатрику удается вернуть нас к порядку. Я тихо сижу, не в силах отвести глаз от Рэна, недовольная тем, что мой взгляд продолжает возвращаться к нему в тот момент, когда я забываю активно не смотреть в его сторону. Старая пословица верна: от катастрофы невозможно отвести взгляд. И я уже знаю, что Рэн Джейкоби — это не просто метафорическая автокатастрофа. Там уже скопилось много машин, и на месте происшествия уже есть мертвые люди. Но я направляюсь прямо к нему и не могу удержаться. Хуже всего то, что я не пристегнута ремнем безопасности, и этот ублюдок перерезал мне тормозные шланги.
Он жестокий, подлый и гнилой до мозга костей. Но я не могу убежать от него. Есть очень реальная опасность, что он поднесет свою чашу к моим губам, и я выпью его яд, как будто умираю, а он — лекарство.
Все, что я могу сейчас сделать, это собраться с духом и надеяться, что конец будет быстрым.
Резкий, пронзительный звонок заглушает Прес, рыжеволосую девушку, с которой я познакомилась ранее, и все студенты выходят из класса, громко жалуясь и канюча на задание, которое доктор Фитцпатрик обещал позже отослать нам по электронной почте.
В коридоре Карина вздыхает с облегчением.
— Боже, я так рада, что все закончилось.
Не думаю, что она имела в виду само занятие по английскому.
Скорее всего, имелась в виду близость к Рэну и его команде.
У подножия крутой винтовой каменной лестницы Карина быстро обнимает меня.
— Боюсь, что именно здесь я тебя и оставлю. Мне нужно бежать на испанский. Твой класс биологии там, наверху. Не бойся. Все должны быть милыми.
Примерно на полпути вверх по лестнице в моем заднем кармане звонит сотовый телефон. Взволнованная, я с трудом вытаскиваю его и читаю сообщение, которое только что пришло. Из-за сумасшедшей разницы во времени мне кажется, что я ждала этого момента целую неделю. Странно, что я до сих пор не слышала ни единого звука от Леви и остальных, но по крайней мере…
 
О.
Подождите.
Это сообщение не от одного из моих друзей в Тель-Авиве. Неизвестный номер, американский, с кодом города 929, который мне не знаком.
Сообщение короткое и по существу.