Рюрикович 2 (СИ)
На широкой кровати в беспамятстве лежит молодая обнаженная девушка, белокудрые волосы разметались по черным атласным подушкам. Разорванная одежда раскидана по комнате, поднятые к резной спинке руки удерживают блестящие наручники.
Похоже, что я помешал развлечению главаря Ночных Ножей…
А теперь ещё помешаю течению его жизни, что тоже не должно его обрадовать…
Царская палата. Село Воробьёво
Рыжеволосая девушка в халате медсестры без стука вошла в царскую палату. На неё уставились глаза княгини Марии Никифоровны Оболенской:
— Дорогуша, что-то сегодня рано на процедуры.
— А я и не на процедуры,
— улыбнулась рыжевласка.
— Что? Как…
— Да вот так вот, каком вверх! Я пришла…
Рыжевласка не успела договорить, как в неё полетел сгусток алого пламени. Она играючи перехватила его в полёте, а потом закрутила на ноготке, как профессионал закручивает баскетбольный мяч на пальце. Сгусток закрутился вокруг своей оси, начал подпрыгивать.
— Что же вы, милочка, такими вещами разбрасываетесь?
— улыбнулась рыжевласка.
— Она ведь и в ответ прилететь может…
— Сгинь, порождение Ада!
— Мария Никифоровна неожиданно прытко вскочила на ноги.
Синеватый ореол окутал её тучную фигуру. В руках возник новый сгусток. Василий Иванович наблюдал за ними двумя. Пики на мониторе выдавали излишнее волнение.
— Ну что вы, милочка, мы же с вами культурные люди,
— проговорила рыжеволосая.
— Ну неужели вы опуститесь до банальной дуэли?
— Я не дам вам приблизиться к Василию Ивановичу! Только через мой труп!
— выкрикнула Мария Никифоровна.
— Что же, вы сами предложили,
— снова показала белоснежные зубки рыжевласка и неуловимым движением метнула свой снаряд в княжескую голову.
Пламя метнулось быстрее молнии. Оно сначала облепило лицо упавшей и завизжавшей женщины, а потом… Потом пламя начало втягиваться в открытый рот, в распахнутые глаза, в ноздри. Визг прервался. На полу билась в конвульсиях пухлая женщина. С каждым разом конвульсии были всё слабее и слабее. В воздухе противно завоняло сгоревшим мясом и паленым волосом. К тому времени, как пламя полностью втянулось в обгоревшее лицо княгини, тело перестало дергаться.
Рыжевласка втянула запах носом и ухмыльнулась:
— Как будто свинью опалили…
Она протянула руку вперёд и дождалась, пока от тела княгини отделилась белесая дымка. Эта дымка втянулась в пальцы рыжевласки, как втягивается дым под воздействием пылесоса.
— Ну что же, неплохо. Всё-таки душа аристократов имеет пикантный вкус, с горчинкой!
— проговорила женщина, а потом посмотрела на царя.
— Ваше Величество, она сама предложила это, я могла бы и обойтись…
Царь не ответил, только пару раз моргнул в ответ.
— Уверена, что вы не знаете
— кто я?
— улыбнулась женщина.
— Впрочем, вам это и не нужно знать. Достаточно будет знать то, что ваш сын убил троих моих родственников. Пусть и дальних, но их кровь требует отмщения. И я начну, пожалуй, с вас, Ваше Величество…
— Похоже, что им ты и закончишь,
— раздалось за спиной.
— Ну, может ещё одним, если силёнок хватит…
Рыжевласка тут же обернулась, её глаза вспыхнули золотым. Она увидела старшего сына царя, который стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку. Лежащая на полу Мария Никифоровна ни мало не смущала царевича.
— Так вот ты какая, человек без отказа?
— хмыкнул Владимир Васильевич.
— Ну что же, свиделись, наконец-то…
— Ваше Величество,
— рыжевласка чуть поклонилась.
— Рада видеть вас лично, пусть и не при очень удобных обстоятельствах… Я не вполне понимаю, что вы хотели сказать вашими недавними словами?
— А то, что после смерти царя на свете останется всего одна его кровь. И это кровь тебе известна. Ведь это же Ванька извёл твоих родственников?
— Да, но… А как же вы?
— хищно облизнулась рыжевласка.
— Как оказалось, мы с царевичем Фёдором вовсе не дети Василия Ивановича,
— пожал плечами Владимир Васильевич.
— Наша матушка была в юности той ещё егозой… А вот Ванька… Он да
— он истинный наследник трона. Но до него ещё нужно будет добраться, а тебе пока что это не удаётся. Ни тебе, ни твоим родственникам…
— Я доберусь, я обязательно доберусь, дайте только время!
— Время? Это единственное, чем я располагаю в полной мере. Бери, сколько нужно. У меня пока что другие дела намечаются…
— с этими словами Владимир Васильевич кивнул на лежащего царя.
— Ну да, коронация, вступление во власть, тяготы и прочее…
— ответила рыжевласка.
— Да-да, ещё и ханский набег нужно сдерживать…
— Я думаю, что с ханским набегом я вам помогу. Но вот у меня к вам будет небольшая просьба,
— женщина кивнула на царя точно также, как это сделал недавно царевич.
— Да? Этот старый дурак? Ему и так осталось полчаса от силы…
— Позвольте мне забрать эти полчаса?
— чуть ли не промурлыкала женщина.
— Да забирай. Он мне никто, всего лишь ступенька по дороге к трону. Только сделай всё аккуратно и…
— Владимир Васильевич показал на Марию Никифоровну.
— Уберись за собой.
— Всё будет сделано в лучшем виде, Ваше Величество!
— и сказала уже в спину уходящему царевичу.
— Царь умер… Да здравствует новый царь!
После этого она повернулась к лежащему царю и мягко улыбнулась:
— Мне очень приятно, что моё лицо будет для вас последним, что вы увидите в этом мире…
Белоозеро. Поместье Мити Февраля.
В зеркальном потолке отражается поднимающийся с пола человек, разбитые в кровь губы издевательски кривятся.
— Ты такой же, как и я! Посмотри на себя, ведарь! — Февраль указывает пальцем, похожим на татуированную сосиску, на мою одежду.
— Ты весь в крови! Давай работать вместе? Мы столько всего сможем сделать, если будем трудиться на пару…
— Никогда я не стану таким как ты, мразь! — удар в висок опрокидывает мужчину на пол.
— Не противься, дурак! Оставайся со мной, будешь правой рукой! — слова вырываются из окровавленного рта.
— Я тебя деньгами до ноздрей засыплю!
Неужели он в самом деле думает, что я соглашусь? Что продамся?
Февраль поднимается с пола. Я хмыкаю, когда он напрягается, как завзятый бодибилдер. Мощные пластины груди над бугристым поджарым животом, ноги как стволы у пятидесятилетних дубов, лапищи могут гнуть рельсы. Но не в мышцах дело!
— Нет, тварь! Я никогда не стану таким, как ты! — повторяю и еле уворачиваюсь от быстрого удара.
Над головой пролетает ручища. В ответ втыкаю большой палец в подмышечную впадину. Февраль скулит и тут же ударяет другой ручищей снизу вверх. Балетным па делаю полуразворот и втыкаю иглу в левый глаз, с легким хлопком разлетается глазной белок.
Оглушающим ревом забивает оба уха. Февраль мотает головой, и игла вылетает из глазницы. Не успеваю увернуться от очередного удара, и ребра взрываются обжигающей болью.
Сверху падает картина с какой-то толстой бабой. Ловлю за тяжелую раму и швыряю в беснующегося главаря. Сам бросаюсь следом.
Февраль отбивает картину в сторону, та разлетается на куски. Однако он тут же получает иглу во второй глаз. Обезумевший от боли слепой главарь орет от боли, подняв морду вверх, и я тут же вбиваю в открытую пасть подобранную ранее гранату.
Со всей дури прикладываюсь обеими ногами о широкую грудь. Февраля через окно выносит во двор.
Четыре стука сердца, потом шлепок и раздается взрыв. Газ понемногу рассеивается. По окнам открывается шквальный огонь.
По стенам пляшут воронки пуль, штукатурка осыпает лежащую девушку. Я бью по хромированной дуге кровати, наручники сползают с оборванной трубы. За металлическое кольцо стаскиваю девчонку на пол: чтобы не попала под шальную пулю.
Она пока без сознания, но пульс есть. Видимых ранений не присутствует…