«СМЕРШ»: операции и исполнители

С мая по сентябрь 1943 года одновременно с переговорами о посылке помощи советская контрразведка продолжала передавать информацию о работе железнодорожного узла и формировании частей Красной Армии в Новосибирске. Однако разведцентр настаивал на иной информации. Из четырех полученных от противника за этот период радиограмм в двух запрашивались данные об авиационном заводе № 153, о точном его расположении, приданных ему аэродромах, типах самолетов, фамилиях главного конструктора и директора завода. Уклоняясь от выполнения полученного задания, советская контрразведка продолжала легендировать трудности в работе Свальского и в категорической форме требовала ускорить оказание помощи:
  
«Доктору. Я удивлен тем, что моя просьба о помощи вами либо откладывается на неопределенный срок, либо — забыта. Я не в силах создать безопасные условия работы. Совершенно категорически заявляю, что, если в ближайшее время помощь не придет, работу буду вынужден совершенно прекратить, ибо риск ничем не оправдан. Не сердитесь за резкость, но это так. Сотый».
Пытаясь успокоить агента, разведцентр несколько раз передал, что помощь задерживается из-за плохой погоды, а 6 февраля 1944 года сообщил:
«Сотому. Первый вариант состоится от 3 до 11 февраля. Ваш знакомый уехал 24 января. Сердечный привет. Ваш Доктор».
И действительно, 24 января 1944 года в районе станции Занозная Московско-Киевской железной дороги был сброшен на парашюте некто Дмитрий Соколов, бывший командир противотанкового взвода стрелкового полка Красной Армии. Ему удалось добраться до Новосибирска и выйти на связь со Свальским, но в момент передачи пакета вновь прибывший гость был арестован. У него обнаружили 375 тысяч рублей, золотые часы, новые шифры для работы. Одновременно с передачей посылки он должен был информировать Свальского о намерении разведцентра использовать его мощную радиостанцию в качестве промежуточного радиоцентра для поддержания связи с агентами, действующими в советском тылу и снабженными рациями более ограниченного радиуса действия, а также передать Свальскому устную инструкцию о порядке работы с указанными корреспондентами. Необходимые радиоданные по связи с ними разведывательный центр обещал передать дополнительно в ближайшее время.
Для поездки до Новосибирска Соколов имел фиктивные документы на имя Самойлова, начальника артиллерии 681-го артиллерийского полка 137-ой Смоленской стрелковой дивизии, командированного штабом в Новосибирское артиллерийское училище для прохождения дальнейшей службы. А для возвращения Соколова снабдили документами, выданными 35-м запасным артиллерийским полком. Кроме документов, Соколов получил двадцать пять тысяч рублей, орден Красного Знамени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», пистолет системы ТТ. Деньги для передачи Свальскому были опечатаны в пакете с надписью: «№ 0316. Совершенно секретно. Начальник штаба Сибирского военного округа».
Для подтверждения и подкрепления этой легенды Соколова снабдили удостоверением о том, что ему попутно приказано доставить начальнику штаба Сибирского военного округа пакет № 0316: После выполнения задания Соколов должен был вернуться в разведцентр.
Возвращение Соколова за линию фронта было бы наиболее надежным закреплением авторитета «Фисгармонии». Кроме того, осуществление этой комбинации позволило бы внедрить доверенное лицо советской разведки в разведывательные структуры противника. Однако Соколов наотрез отказался сотрудничать с чекистами (не помогли ни уговоры, ни угрозы). Но, к несчастью немецких разведчиков, у Соколова оказался… брат-близнец, служивший в одной из нестроевых частей во Владивостоке. Существовало лишь одно «но». Во время службы в действующей армии и участия в боевых действиях брат Соколова был контужен и заикался.
Пришлось срочно отбить депешу:
«Доктору. 10 апреля ко мне на квартиру неожиданно явился Анатолий и рассказал, что 8 марта при возвращении к вам на станции Гусино он попал под бомбежку, был сильно контужен и отправлен в госпиталь в город Барнаул Алтайского края. Из госпиталя выписан неделю назад. По состоянию здоровья ему предоставили три месяца отпуска. На вид он очень бледный и худой. При первой же возможности снова отправится к вам. Привет. Сотый».
Так было выиграно время для тщательной подготовки «двойника». В начале июня 1944 года он перешел линию фронта.
А радиоигра продолжалась. В Новосибирске было принято решение попытаться создать новую радиоточку на Северном Урале, куда якобы срочно командируется по делам службы Свальский.
24 сентября 1944 года была передана радиограмма:
«Доктору. Срочная. Выезжаю на Северный Урал. В силу сложившихся обстоятельств пришлось все передать моим вновь задействованным друзьям, которые подробно проинструктированы по всем вопросам нашей работы. Обещали работать хорошо. Думаю, что я решил правильно, так как больше мне ничего не оставалось делать. Материалы о моей работе на Северном Урале по возможности будут переданы нашим коллегам. Привет. Сотый».
Расчет был на то, что противника заинтересует район Северного Урала и он попытается использовать возможности Свальского для создания самостоятельной радиоточки в новом районе.
В дальнейшем разведывательному центру от имени Свальского передавалась информация о 153 авиазаводе, о передвижении воинских грузов из< Новосибирска на Запад. Иногда сообщались сведения о Северном Урале, «добытые» во время командировки. Однако вынудить противника на организацию самостоятельной радиоточки на Северном Урале не удалось. Видимо, немцам было уже не до этого: война приближалась к концу.
Без вести пропал и брат Соколова, переброшенный чекистами через линию фронта.
  
Глава шестая 
 
«ВИТОЛЬД» И ДРУГИЕ
 
В ночь с 15 на 16 октября 1943 года на границе Харовского и Вожегородского районов Вологодской области противник выбросил группу агентов разведывательного органа «Цеппелин» в количестве пяти человек, прошедших обучение в диверсионно-разведывательной школе в местечке Печки (Эстония). Агенты получили задание найти в Харовском районе удобное место для приземления группы диверсантов-парашютистов. Переброска их намечалась вслед за первой группой. Агенты должны были обеспечить прием группы диверсантов и вместе с ними развернуть разведывательно-диверсионную деятельность в районе Северной железной дороги. Агенты были снабжены портативной коротковолновой радиостанцией, личным оружием, топографическими картами, фиктивными документами, советскими деньгами и имели пятнадцатидневный запас продовольствия.
20 октября 1943 года была послана первая радиограмма:
«Краусу. Приземлились благополучно. Долго собирались. Место подготовили. Ищите три костра, расположенные треугольником в условленном месте: в верховьях реки Вожега, в двадцати километрах к юго-востоку от станции Вожега. Витольд».
Противник ответил:
«Витольду. Ваша радиограмма ясна. О времени отправки главной группы сообщим. Костры потушите. Зажгите их только после нашей команды. Краус».
27 октября получили подтверждение о сброске главной группы диверсантов:
«Витольду. Приземление главной группы ожидайте 28 октября. С этого дня с 20 до 21 часа по московскому времени жгите три костра. Краус».
28 октября костры были зажжены. Прошло четыре дня, а самолет не появлялся. На пятые сутки немецкий разведцентр сообщил:
«Витольду. 1 ноября сброшены четырнадцать человек. Сообщите, встретили ли их. Ваших костров не видели. Остальные три человека и груз будут доставлены в ближайшие дни. Краус».
  
В тот же день от службы противовоздушной обороны было получено сообщение о том, что в ночь на 1 ноября 1943 года в 40–50 километрах восточнее станции Вожега пролетел немецкий самолет «Юнкерс-252», выбросивший полтора-два десятка парашютистов.
В результате принятых мер парашютисты были окружены в одном из районов Н-ского леса. Окруженным был предъявлен ультиматум — сложить оружие, однако диверсанты отклонили требования и приняли бой.