Полуночная Лили (ЛП)

— Да, — выдавил он. — Да, поцелую. — Я поцеловала его в последний раз, мягко и нежно в уголок губ, как и намеревалась вначале. А потом попятилась от него, наши руки были вытянуты, пальцы переплетены, пока не разъединились. А потом я повернулась и пошла прочь, оглянувшись только один раз, чтобы увидеть Холдена, все еще прислонившегося к дереву на краю леса, наблюдающего за мной, когда я оставила его позади.
Глава 8
Холден
Смотреть как она уходит было самым трудным, что я когда-либо делал. Но я знал, что мне нужно сделать. Лили показала мне. Она не знала этого, но она показала, дав мне вкус покоя, счастья и комфорта. Я хотел этих вещей. Жаждал их с болью глубоко в душе. Я забыл, а она напомнила мне, что такое радость, напомнила, что я все еще способен хранить счастье в своем сердце. Было еще не слишком поздно. Нет, если я этого не допущу.
То, какой она была на вкус… как надежда, знакомая и неизвестная одновременно. Мне хотелось умолять ее держать меня за руку, пока я буду делать то, что, как я знал, должен был сделать, успокаивать меня, когда мое тело будет освобождаться от химикатов, которые я слишком долго принимал, чтобы избежать боли и несчастья. Но я знал, что должен сделать это в одиночку, если хочу предложить ей всего себя, а не этого разбитого мужчину, каким сейчас являлся. И если Лили увидит, кем я был на самом деле, увидит, что я сделал со своим телом, я знал, что это только напугает ее и, возможно, оттолкнет. Брэндон был прав — мне нужно самому сделать выбор. И в конечном счете я был единственным, кто это мог. И хотя я хотел, чтобы Лили была в моей жизни так, как не хотел ничего за очень долгое время, я должен был сделать это для себя. Больше всего я должен был хотеть стать лучше для себя.
Закрыв за собой дверь коттеджа, я направился прямо на кухню, где оставил пластиковый пакет с горстью таблеток, которые у меня еще остались. Не позволяя себе долго думать, я направился прямо в ванную, открыл пакет над унитазом и спустил воду, наблюдая, как закручивается вода, а таблетки исчезают. На всякий случай я снова смыл. И тут меня наполнил ужас. Я закрыл глаза и представил себе Лили. Прекрасную, таинственную Лили. Я вернусь к ней в лучшем состоянии, чем был, и попрошу поделиться ее секретами. И, может быть, у меня хватит смелости поделиться своими.
***
— Бл*дь, — жалобно простонал я.
К следующему дню каждый мускул моего тела был напряжен, а желудок скрутили мучительные спазмы. Я корчился от боли, лежа на диване, подтянув ноги к животу. Пот стекал по моему лбу. Я собирался умереть. Я никак не мог пережить это несчастье. Почему я выбросил таблетки? Боже, почему? Не в силах усидеть на месте больше нескольких минут, я встал, поплелся на кухню и налил себе стакан воды, дрожа так сильно, что расплескал большую часть воды к тому времени, как поднес стакан ко рту.
Мне хотелось сбежать из собственного тела — выбраться, освободиться. Чувство клаустрофобии усугубляло страх и тревогу, которые я уже испытывал. Теперь я был в ловушке. Запертый в собственном теле. Я никак не мог сесть за руль, и кому-то другому понадобился бы по крайней мере день, чтобы добраться до меня. А потом еще больше времени, чтобы добраться туда, где я мог бы убедить какого-нибудь врача выписать мне рецепт на обезболивающие таблетки, в которых я так сильно нуждался.
В тот же вечер я услышал звук чьих-то шагов, поднимающихся по лестнице. Я сидел на полу душа, обхватив руками колени, пока теплая вода лилась на меня сверху. Сначала поток воды был горячим и какое-то время успокаивал мои кричащие мышцы, но теперь был едва теплым. Я подумал о том, чтобы залезть в горячую ванну, но решил, что душ будет разумнее, учитывая мое состояние. Если я засну, то здесь буду в большей безопасности. Мое тело было в такой сильной агонии, что шаги едва пробудили во мне какие-либо эмоции. Я предполагал, что должен быть обеспокоен, встревожен, по крайней мере, любопытен, но я не испытывал этого, не говоря уже о том, чтобы как-то отреагировать на незваного гостя.
 
— Что ж, не ожидала тебя здесь найти, — послышался женский голос.
О нет, нет, черт возьми, нет. Я умер. Умер и попал в ад. И один из слуг сатаны только что появился, чтобы пытать меня.
Я повернул голову и посмотрел сквозь мутное стекло двери душа. Тейлор. Дочь менеджера «49-ых» и моя бывшая девушка.
— Что ты здесь делаешь? — удалось выдавить мне.
Тейлор открыла дверь, из-за чего я со стоном повалился на пол.
— Твою мать. Что, черт возьми, с тобой происходит? — она действительно казалась немного обеспокоенной.
Я подполз к унитазу, и меня вырвало.
— О, Боже! Господи, — завопила Тейлор, и от этого звука я почувствовал себя в десять раз хуже.
Не думал, что это возможно. Я услышал, как ее каблуки застучали по кафелю ванной. Через минуту она вернулась с мочалкой, промокнула ее холодной водой и наклонилась, чтобы вытереть мой лоб и мои губы.
— Что ты здесь делаешь, Тейлор? — мрачно пробормотал я.
— Я приехала повидаться, побыть с тобой наедине, — в ее голосе прозвучала нотка отвращения. Очевидно, что моя рвота не входила в ее планы.
— Зачем? — Я закрыл глаза, чувствуя, как на коже снова выступил холодный пот. — Мы расстались больше четырех месяцев назад. — Прохладная мочалка снова была у меня на лбу, и это было приятно. Мой мозг был таким туманным.
Около минуты Тейлор молчала.
— Это было четыре недели назад. Неужели у тебя совсем нет восприятия времени? И мы не расстались. Ты просто начал вести себя странно и отстраненно, а мне нужна была передышка. Во всяком случае, все это не имеет значения. Я думала о тебе. И когда узнала, где ты, решила, что должна приехать к тебе. Не думаешь, что это идеальное место для того, чтобы начать все сначала?
Думаю? Что? Нет.
— Ты поможешь мне добраться до дивана?
У меня не было сил ее слушать, не говоря уже о том, чтобы спорить или заботиться о том, что она говорила.
Тейлор помогла мне встать, и я схватил полотенце трясущимися руками, обернул его вокруг талии и захромал к дивану, после чего упал на него.
— Да что с тобой такое?
— Я снимаю свою кандидатуру с должности твоего парня, Тейлор. Просто оставь меня здесь умирать, пожалуйста, — пробормотал я в кожаную обивку.
— Вот дерьмо. Послушай, я аплодирую твоим усилиям очиститься, но делать это резко просто глупо. Я уже видела это раньше. Я принесла тебе таблетки — ты оставил пару пузырьков у меня дома, и я бросила их в чемодан. Тебе нужно…
Я заставил себя сесть, морщась и сжимая челюсти, когда мои мышцы напряглись.
— У тебя есть таблетки? — в отчаянии спросил я.
О, сладкое гребаное облегчение. Я сделаю все, чтобы почувствовать себя лучше, даже на час. Все, что угодно. Все, что угодно.
— Да. Она подошла ко мне и оседлала мои бедра. Затем провела указательным пальцем по моим губам, медленно наклонилась и поцеловала меня, ее длинные темные волосы создали занавес вокруг нас.
— Скажи «пожалуйста», — вкрадчиво попросила она.
— Господи Иисусе, просто дай мне эти чертовы таблетки, — почти закричал я.
Тейлор поднялась на ноги, хмуро глядя на меня.
— Ладно, ладно, ты такой раздражительный. Расслабься.
Она подошла к чемодану, стоящему рядом с входной дверью, и начала в нем рыться. Это заняло, казалось, целую вечность. Мне хотелось закричать. Я встал и подошел к ней, позволив полотенцу упасть на пол. Мне было наплевать.
— Ах, вот и они.
Она протянула мне пузырек «Перкосета», и я жадно схватил его, дважды пытаясь открыть дрожащими руками, прежде чем, наконец, открутил крышку и проглотил две таблетки, даже не запивая водой. Затем прошел на кухню и напился прямо из крана, после чего, спотыкаясь, вернулся в гостиную и снова рухнул на диван, учащенно дыша. Я начинал ощущать, как наркотик растекается по моим венам, принося облегчение. Сладко. Благословенно.
Какое облегчение.
— Вот так-то лучше, верно? — Спросила Тейлор, снова оседлав меня.