Золотой Грифон (СИ)
— Всё ещё продолжаешь нести эти глупости? Столько времени прошло! Ты последний из Великого Рода и смеешь отказываться от фамилии?! Тебе не стыдно?! — сурово произнёс Алдиос, сверля своим пронзительным взглядом простого смертного. — Я не позволю сыну моего друга якшаться с какими-то наёмниками! Ты рыцарь, Вильгельм! Скоро нежить нападёт на город. Ты поведёшь в бой отряд гвардейцев, как и подает благородному человеку. Сейчас самое время.
— Нет.
— Что ты сказал?
— Я сказал нет, — ещё раз, но куда увереннее повторил рыцарь, под тяжёлым взглядом Плерианта, возраст которого измерялся веками. — Я отказываюсь. Мне не нужны твои подачки. Не нужна твоя жалость. Из-за этой глупой показухи вы лишь потеряете целый отряд гвардейцев! Я прекрасно знаю, что не могу даже сравниться с вашими командирами, которые обучаются с детства в офицерских школах. Я не силён в тактике, риторике, я не одарён богами харизмой. Я слабее любого вашего гвардейца, которым не за что меня уважать. Я даже не маг, я не смогу хотя бы создать стену для защиты своего отряда от вражеских стрел и заклятий. Поставив меня во главе отряда, вы лишь погубите своих гвардейцев. Они достойны большего, чем какого-то командира, который даже на два шага вперёд думать не способен. Я никогда не отказывался от своего имени, но время Орвандунальдов прошло больше десяти лет назад.
— Ха, — только и ухмыльнулся Алдиос в ответ на этот монолог. — Перечишь мне в моих же владениях? Это уже больше походит на поступок мужчины, а не какой-то размазни. Что же, тогда ступай Вильгельм Рыцарь. Решать твою судьбу мне не позволено.
И после такого краткого разговора Вильгельм покинул главный зал, выйдя через гигантские двери. Снаружи своего товарища дожидался Барлерот.
— И как всё прошло? — поинтересовался Сагарит.
— Как обычно.
— Что же, он позовёт тебя ещё, через год, может через два.
— Зачем ему это надо?
— Следит за тобой. Проверяет. Всё же ты последний из великого рода Орвандунальдов. Некоторые до сих пор надеются, что когда-нибудь шестой великий род воспрянет из пепла. Кто-то распускает слухи про то, что последний наследник странствует по Брариндору, защищая простой народ, продолжая выполнять свой долг хранителя. Хотя именно Алдиос Плериант скорее всего чувствует за тебя некоторую ответственность. Всё же твое состояние до недавнего времени стремительно ухудшалось.
— О чём это ты?
— Да так, — ухмыльнулся себе под нос Барлерот. — Неважно. Иди к своим товарищам. Думаю, мы скоро снова встретимся. Я тоже буду стоять на первой линии обороне, когда враг явится по наши души.
Глава 25
В сопровождении тяжёлых мыслей Вильгельм возвращался по опустевшим улочкам Плериандора в таверну. Однако дойти до центрального квартала так и не удалось.
Мимо, в сторону восточных ворот двигался отряд солдат, среди которых оказалось довольно много ополченцев. Крепкие парни, в броне, с копьями и щитами, но по глазам было видно — они не солдаты, а наспех собранный отряд. Также среди двигающейся толпы рыцарь заметил воинов без опознавательных знаков. Быть может наёмники или просто странники, которым совесть не позволила стоять в стороне в час нужды их родины. И среди всех выделялись два знакомых лица.
— Бартем! Готрик! — сразу же Вильгельм направился к своим товарищам.
— О, ещё один воин, — первым ответил офицер, идущий во главе. — Тоже с нами пойдёшь. Нам лишние руки не помешают.
— Что случилось?
— Скоро ещё один разлом взорвётся рядом с восточной стеной. Стягиваем свободные силы для отражения атаки.
Эримос стал домом для огромного количества существ. Самых разных смертных можно было встретить как в глубоких пещерах, так и дремучих лесах. Все они отличались своей внешностью, ростом, длинной ушей или наличием чешуи. Все они поклонялись разным богам, а порой и вовсе духам или стихиям. Находились и безбожники. В Брариндоре тоже порой встречались представители других смертных видов. Однако всё же не просто так эти земли называли королевством людей. Ведь несмотря на всю гибкость и терпимость Брариндора, разным смертным лучше жить хотя бы в разных городах, чтобы избежать культурных конфликтов.
Однако так или иначе храмы разным богам зачастую строились друг на против друга. В одни стабильно заходили зверолюды, поклоняясь Великим Предкам. В других твердили молитвы паладины, смиренно выполняющие волю светлого пантеона.
Как уже известно, имелись и храмы тёмным богам, которые не запрещались. Чернокнижников также никто не сжигал на кострах, как и некромантия считалась такой же магической дисциплиной, как и артефактология. Главное не нарушать закон и не воровать тела с кладбищ.
Так что в Брариндоре проживали в том числе и последователи Миоса, что в переводе на межвидовой язык Эримоса означает Тьму. И только самый пропащий глупец будет считать, что все последователи Миоса являются безумными злодеями, жаждущими лишь крови невинных. Это определенно не так. Даже за свой не такой уж и большой срок Вильгельм видел как тёмных магов, которые лечили болезни в деревнях, так и паладинов, несущих своё добро с помощью огня и меча.
Арос покровительствовал смирению и покаянию. Миос взывал к собственной гордости и личной силе. Даже на территории Брариндора находились владения вампиров, исконных последователей Миоса, лучших магов крови. На их землях всегда царил порядок, никогда не было коррупции, ведь высшие вампиры считают себя чем-то вроде аристократии в лучшем понимании этого слова. Нет хуже позора чем грабить собственные земли. И уж, конечно, эти вампиры не выпивают своих досуха, довольствуясь скромными дозами. Таким образом получается эффективный симбиоз, высший вампир, живущий веками, способен даже в одиночку защитить свои земли от большинства угроз, он никогда не нарушит закона, ведь это посрамит его честь. Взамен он просит лишь делиться своей кровью, что смертные с радостью и делают. Небольшая цена за мир и покой.
Многие люди поклоняются тёмному пантеону, однако это не делает их подлецами. Подлецами чернокнижники становятся, когда жажда силы затмевает их взор. И это касается не только чернокнижников. Даже простые смертные сотрудничают с врагом, беря взятки и пропуская проклятые артефакты вглубь городов. Не дар к тёмной магии делает смертного монстром и тварью. Вес имеют лишь поступки.
И тот факт, что некоторые последователи Миоса заключили союз с демонологами, является тем самым ключевым поступком. Ведь даже самые радикальные и безумные представители тёмных магов всё ещё остаются, скажем, вменяемыми. Они мыслят вполне человеческими категориями, хотят добиться лучшего исключительно для себя. Но вот демонологи… они совершенно другие.
Миры Миоса являются родиной многих смертных видов, например тех же тёмных эльфов, которые вполне себе мирно живут рядом со своими высокими собратьями. Миос не является чистым злом, как и Арос не является чистым добром. Это два одновременных начала одного общего.
А вот Преисподняя полностью оправдывает своё название. Там обитают не какие-то другие виды, нет, там в вечной битве сражаются воплощения всех пороков смертных. А воинством высших демонов становятся одержимые. Бывшие смертные, которые в порыве своих низменных желаний пали настолько низко, что в результате становятся гнилостным отголоском своей проклятой души.
Порождения Миоса тоже называют демонами, но с ними можно вести диалог, с ними можно договориться, им не чужды понятия чести. Твари преисподней ведомы лишь утолением своих грехов. С каждым разом они хотят всё больше. И если Арос является противоположностью Миоса, где смирение борется с гордостью, а индивидуализм сражается с равенством, то вот преисподняя противопоставляется в принципе жизни как явлению. Любой жизни. Именно поэтому в Эримосе нет ни одного государства, которое бы подчинялось преисподней. Да и у самого сброда одержимых нет единого лидера или королевства, они просто безумны.
Поэтому Вильгельм не совсем понимал на что рассчитывают радикально настроенные последователи Миоса. Ведь ими явно пользуются, обещая несметные богатства и сокровища. Они станут разменной монетой и вряд ли смогут извлечь из подобного союза выгоду. Ведь их союзники в лице демонологов ведут свою борьбу не ради власти, а лишь ради насилия, выпуская из разломов тварей преисподней.