Нам бы день простоять, да ночь продержаться!

Решили, что боковой снос от ветра оказался меньше расчетного, соответственно, вышли к скале Дондон, что всего в двух милях западнее намеченной точки. Там тоже есть поворот береговой черты на север. Если это так, вход в пролив Урага находится чуть левее, примерно в шести – семи милях на северо-западе. Правда, смущало наличие в этом месте столь мощных укреплений. Особого смысла в них тут не было. Но во всем остальном выглядело это логично, потому сразу последовали необходимые распоряжения.
Пришлось разворачивать громоздкую и неуклюжую колонну на запад, чтобы по большим глубинам, наверняка свободным от мин, обогнуть выкинутый в море скалистый полуостров, заканчивавшийся мысом Суно. Попутно предстояло окончательно определиться с астрономическим местом, снова высылая рискованную разведку к берегу. И все это, теряя драгоценное время. А до рассвета оставалось уже не так и далеко.
С параллели мыса Суно, по планам атаки, следовало лечь на курс к мысу Фуцу и одним броском проскочить до линии между мысами Сенда на западном берегу пролива Урага и Миогане на восточном. Именно на этом рубеже предполагалось наличие первой нити главного оборонительного минного поля. Сразу за стометровой изобатой. Форсировать его без шума вряд ли удастся, но это и к лучшему. Нас будут искать в темноте, в том числе и с берега, облегчив дальнейшее ориентирование.
Едва легли на новый курс, по колонне передали «к повороту вправо на два румба» и почти сразу «исполнительный». Начальство спешило, даже тралы ставить не велели. Время!!!
Все начали чуть забирать к северу, чтобы кратчайшим путем втянуться в пролив, судя по курсу, буквально «облизав» Суно, но все же, за границей видимости с него. Еще не вся растянувшаяся колонна довернула вправо, как головные тральные суда, по-прежнему несшие все ходовые огни, наткнулись на два больших боевых корабля.
Сначала их приняли за японские крейсера, что вызвало большой переполох. Разведка резко метнулась под берег, начав гасить свои огни. Прочие прорыватели, сохранявшие свою позицию впереди общего строя двумя развернутыми эшелонами, бросились в разные стороны. Головные транспорты пятились, жались бортами друг к другу, рискуя прободать, промять, завалить ближайшего соседа. Шедшие за ними колонны штурмовых отрядов и десантного конвоя наступали им на пятки. Пароходы с гвардией, чтобы избежать столкновения с этим затором, дружно положили лево руля и вовсе выкатились из строя, быстро пропав в дождливой ночи.
Очень повезло, что паника быстро улеглась, так толком и не начавшись. Даже стрельбы удалось избежать. В том была заслуга «маяков», ушедших для разведки севернее. Они в одном из встреченных кораблей по сундукообразному силуэту и уникальной комбинации труб, к своему удивлению, узнали нашего «Наварина». Учитывая важность, решились нарушить режим светомаскировки и сразу мигнули об этом ратьером начальству.
Поскольку доклада от них ждали с нетерпением, сигнал, несмотря на уже начавшуюся сумятицу, сразу увидели и разобрали, сыграв «отбой». А от встречных запросили доклада: «Кто? Куда? И самый сакраментальный – какого х…?!!»
Ответы не радовали. Это на самом деле были самые крупные боевые корабли из группы Небогатова. Вторым оказался «Николай», пострадавший от столкновения со своим же аварийным прорывателем. С его опознанием произошла заминка, поскольку он шел кормой вперед. «Наварин» сопровождал. Они оба сейчас направлялись к Осиме, чтобы попробовать починиться там.
Поскольку шли броненосцы с север-северо-востока, где по предположениям штурманов должна быть земля, но они ее не видели, поняли, что пытались пробраться в залив Сагами, а вовсе не в Токийский. Это в полной мере объясняло такое расхождение по времени. Значит, нащупанные батареи стоят на острове Дагашима, что на южной оконечности полуострова Миура, а не Босо. То есть совсем с другой стороны пролива Урага. Вот там-то такие калибры как раз на месте.
Снова пришлось разворачивать едва занявший свое место в ордере тральный обоз, меняя курс на 16 румбов. Заводить тралы пока не стали. Хоть глубины и позволяли, но нарваться здесь на мины признавалось крайне маловероятным. Однако огни на части пароходов-тральщиков, и даже на транспортах, назначенных ведущими в своих отрядах, снова зажгли. Иначе рисковали развалить строй, не закончив маневра.
За всей этой возней никто даже не заметил, когда и куда метнулись суда великих князей, быстро и тихо растаявшие в ночи. Лишь после завершения разворота с «Анадыря», замыкавшего теперь колонну, передали фонарем, что транспорты с гвардейскими полками пропали из вида еще в самом начале суматохи и до сих пор не появились. С других кораблей их тоже не видели.
Пароходы «Владимир», «Киев», «Воронеж», «Сент-Кулдо», «Свеаборг» и «Силурним», оторвавшись от своей ударной группы, пытались обнаружить ее западнее и северо-западнее точки расставания. Но время шло, а итогом затянувшихся поисков вместо главных сил флота стало обнаружение покалеченного «Николая» и охранявшего его «Наварина», сильно страдавшего от встречной волны.
Узнав от них о своем истинном месте и уходе второй ударной группы на восток, великий князь Кирилл приказал следовать вместе с броненосцами к северному берегу Осимы, назначенному пунктом сбора «потерявшихся» отрядов и кораблей. Он справедливо рассудил, что каравану транспортов, отставших от своего эскорта в зоне действия плотных ближних патрулей противника, явно не стоило слоняться без охраны. Начавшаяся вскоре на востоке частая стрельба подтвердила верность его решения.
После полудня к Осиме подтянулись и оставшиеся корабли, и транспорты первой ударной группы, не сумевшей высадить больше половины своей пехоты. С этого момента гвардейский конвой перешел в подчинение контр-адмиралу Небогатову.
У адмирала Йессена не было ни времени, ни свободных сил, чтобы искать отставших гвардейцев. Надеялись, что им удастся добраться до района ожидания, куда направлялись и броненосцы. Так что, можно считать, что защита им обеспечена. А группа должна продолжать выполнение своей задачи. И без того все сроки начала форсирования заграждений уже пропустили.
Тот факт, что еще до серьезного контакта с противником сухопутная составляющая главных сил заметно сократилась, не радовал. Теперь как минимум на первом этапе предстояло обходиться без гвардии, а потом еще и прорабатывать варианты объединения с ними.
Но это после. Пока же выше крыши хватало ежеминутных забот. Продолжали движение к входу в Токийский залив, отправив на северо-восток и восток-северо-восток суда-маркеры и обеспечивавшие их пароходы-тральщики для нащупывания берега и точного определения своего места.
Совсем скоро прорыватель № 07 из состава разведки снова угодил под обстрел с уже известной батареи. Но в этот раз, выйдя на нее с запада и сразу погасив собственную подсветку, он и сопровождаемый им пароход-маяк успели разглядеть, что она действительно располагалась на небольшом скалистом острове, которым мог быть только Дагашима.
Обнаружился и маяк. Но это сооружение было идентично такому же на Нодзиме, поскольку строилось в одно и то же время и имело того же автора [1]. А с западных румбов да в такую погоду выступавшая в море скала с невысокой башней неработающего маяка вполне могла показаться и островом, так что сомнения еще оставались. Но японцы быстро их развеяли.
Чтобы лучше разглядеть, с кем имеют дело, они пустили несколько осветительных ракет, чем больше помогли нам, а не себе. В их белом дрожащем свете открылось самое главное отличие – отсутствие, пусть хиленьких, но все же, гор в глубине побережья. За спиной у Нодзимы, так же как и у скал Дондон, они круто вставали на 300–500 футов менее чем в полумиле, а тут в мокрых отсветах ракет поблескивали только довольно пологие склоны, убегавшие вдаль гораздо дальше. И никаких серьезных возвышенностей. Это была уже конкретика, но все еще нуждавшаяся в уточнениях. И они последовали.