Спартачок. Двадцать дней войны (СИ)

По разблокированной лестнице побежали наверх десантники, замполит на ходу сунул в горло ножом недобитому туранцу и не задерживаясь рванул дальше — по результатам наблюдений основные огневые точки располагались на третьем этаже…
По лоджиям пришлось перебираться еще несколько раз — конструктивных проходов между подъездами не было. Покун, морская пехота и в воздухе как дома!
  
Остановился майор только в крайнем подъезде. Оглянулся неверяще. Перебежал через разбитую снарядом квартиру на противоположную сторону, чтоб увидеть спины туранцев, торопливо бегущих к многоэтажкам второй линии. Выругался, вскинул автомат — но тут начала сухо бить из соседней квартиры снайперская винтовка. Майор с мрачным удовлетворением отметил, что до второй линии не добежал никто, и двинулся обратно — спинной мозг испуганно подсказал, что туранцы вот-вот опомнятся и откроют по захваченной многоэтажке ураганный огонь, и в этот момент лучше находиться на другой стороне здания, под защитой несущих стен.
Из соседней квартиры вышел Грошев. Вытер кровь с лица, покрутил в руках винтовку и выбросил. Подобрал снайперку убитого туранца, обобрал труп на патроны и удовлетворенно кивнул головой.
Жутко загрохотало, пули густо стали стучать по остаткам стен. Грошев махнул рукой, и майор побежал следом за ним проверять захваченный дом и считать уцелевших. Периодически Грошев выглядывал на другую сторону дома, делал пару выстрелов и тут же дергался обратно. Попадал или нет, неизвестно, но в итоге стрельба противника как-то съежилась до одиночных и очень неуверенных очередей.
Дымок лежал на лестничной площадке. Бывший домушник был изорван пулями и осколками до неузнаваемости — нарвался на засаду туранцев. Рыжий улетел с лоджии — подловили, когда перебирался между подъездами, и срезали очередью в упор. А Лунтик, очкарик не от мира сего, который по логике войны должен был погибнуть первым — уцелел и теперь неловко пытался перевязать мелкую ранку на руке.
— Неужели получилось⁈ — изумился майор. — Ай да мы!
Замполит бросил быстрый взгляд на Грошева, бледно усмехнулся своим мыслям и устало присел у стены. Рядом пристроился Булат, а Жутик и Шкет обосновались в соседней комнате, чтоб можно было слышать разговор и поглядывать на перемещения туранцев.
— Сдернем с убитых броники, соберем трофейное оружие, распределимся — нас отсюда без тяжелой арты не вышибут! — высказался довольный Булат.
— Вышибут! — уверенно сказал майор. — Мы же вышибли. Надеюсь, тут никого нет, кто считает туранцев за слабаков и дураков? Я так и знал.
— Надо еще чистить соседнюю девятиэтажку, — безразлично сказал Грошев. — Чтоб у десанта был шанс проскочить до нас. Небольшой все равно, но это лучше, чем ничего.
— Не понял! — признался майор после всеобщего молчания. — Чистить, это я понимаю. А как туда попасть — нет. Тут же все открыто и под перекрестным огнем! Ладно, сюда мы добежали на скорости и наглости, и морпехи помогли, отвлекли на себя — а дальше? Они там лупят из всех стволов! Я вот сейчас высунусь и побегу — сколько дырок во мне будет, угадайте!
— Не почистим соседей, роту покрошат на болоте, до канала не добегут, — буркнул Грошев. — И чистить надо прямо сейчас, пока суматоха и неразбериха. Не перебьем, так напугаем, авось свалят сами.
— А доберемся как? — упрямо спросил майор.
— Попроси бригаду поставить минометную завесу по второй линии многоэтажек, меньше будут высовываться. Пусть снайпера тоже поработают. Сами добавим. Побежим побыстрее. И…
— Что «и»? — не выдержал майор.
— И моли своих морпеховских богов, — без улыбки сказал Грошев. — Без их помощи не обойтись.
— И тогда добежим?
— Нет.
Жутик в соседней комнате выругался и дал короткую очередь наружу. Замполит покосился на него, тяжело поднялся и пошел собирать оружие, следом за ним Лунтик.
— Штурм так штурм, — пробормотал Булат, невидяще уставившись в посеченную пулями стену. — Только ради тебя, майор.
— В смысле — ради меня?
— За то, что не отсиживался в блиндаже, не руководил штурмом по рации, сам пошел в десант, — без улыбки сказал Булат. — Ты пошел — и я пойду. С настоящим офицером — хоть в огонь, хоть под пули.
Грошев аккуратно пристроил винтовку в проломе, поискал цели и спокойно предупредил:
— Готовность десять минут. Капитан и Шкет — держите позиции здесь, вы точно не добежите со своими дырками. Остальным — изготавливаетесь на первом этаже возле лоджии. По сигналу спрыгиваете и рвете по дорожке. Найдете дымовухи — используйте обязательно, нам любая прибавка к шансу важна. Держите дистанцию. Если срежут первого — падаете и ползком, вприжим к левому бордюру, он там достаточно высокий, хотя бы с первого этажа не достанут. Торец для захода я вам почищу… если буду жив. И накиньте броники — осколков будет много, эффект неожиданности мы уже использовали.
— А ты сам как? –хладнокровно поинтересовался майор.
— А я бегаю быстро.
И снова бешеный топот ног, бешеный стук сердца, хриплое дыхание, разрывающее легкие. Майор несся, как на стометровке, но широкая спина Булата не приближалась, наоборот, отдалялась все больше. Противно взвизгнули пули, но поздно, поздно! Прыжок на покореженное балконное ограждение, и вот она, спасительная защита кирпичных стен!
Впереди яростно заорал Булат, грохнуло. Майор быстро оглянулся: у стены в изнеможении присел Лунтик… и медленными, неверными шагами брел к балкону Жутик. Потом ноги у него заплелись, и он молча ткнулся лицом в голый асфальт.
— Работаем! — хрипло выдохнул майор и бросился к лестнице. Где-то там, впереди и выше, орал и бесчинствовал Булат, и уж хотя бы в матерном оре его стоило поддержать!
На четвертом этаже откуда-то материализовался Грошев. Сдернул с головы шлем, прислушался и уверенно повел стволом — туда! И работа пошла намного увереннее и веселее — чертов коммуняка не только слышал, но как будто еще и видел сквозь стены! И майор с кровожадным злорадством швырял гранаты, расстреливал из-за угла, обходил по балконам засады и убивал, убивал… И изредка краешком глаза ловил быстрое движение за каналом — пошли полосатые на прорыв, пошли!
И снова повторилось то же самое — туранцы отступили, не приняв серьезного боя. Майор бил им в спины длинными очередями, даже в кого-то попал — пока не кончились патроны. А потом мимо побежали морпехи, начали торопливо рассредоточиваться и закрепляться в захваченном здании. И как-то все быстро кончилось. Майор грязно выругался, отбросил автомат и пошел искать выживших.
Булат нашелся на пятом этаже, изрубленный осколками, но еще живой. Рядом с ним сидел как будто бессмертный очкарик Лунтик и растерянно пытался пристроить гемостатические бинты поверх камуфляжа. Майор вежливо приподнял его за шиворот, посадил в стороне и занялся бинтами сам.
— Больно, — прохрипел Булат. — Больно, командир…
Лунтик сбоку сунул в ладонь майору пару «Пчелок». Получив уколы, Булат затих. Майор устало сел рядом. Равнодушно проверил собственные руки и ноги. Как ни странно, без лишних дырок. Только в берцах все еще противно хлюпала вода, но ноги почему-то почти не чувствовали холода.
Пришел Грошев, глянул остро, отлучился на несколько минут, вернулся с огромными зимними сапогами, бросил и буркнул что-то среднее между «дебил» и «переобуйся». Потом пристроился у стены и сообщил:
— Жутика я затащил, словил в ноги, но был жив. Морпехи обещали эвакуировать по возможности. И с замполитом в соседнем здании трое, вроде как Король, Абзац и Йота. Шкета достал снайпер. Остальных накрыло еще на болоте. Роты нет, Шкапыч. Снова нет.
— Зато есть плацдарм, — пробормотал майор. — А там и до взятия Кара-су недалеко.
— Бесполезно это все, Шкапыч, — устало сказал Грошев. — Бесполезно. Взяли два здания и встали. Снова встали. Положим еще роту и возьмем вторую линию — за ней третья. А время идет. Тактика выдавливания хороша только для уничтожения личного состава.
— Но когда-то же у них кончатся резервы! — убежденно сказал майор.